Классные игры

Петер Конвичный поставил «Лоэнгрина» в Копенгагене

Долговязые школьники и пухлые школьницы сидели в классе и бузили изо всех сил: в воздухе реяли шарики из жеваной бумаги, хлопали крышки парт, строгий ментор тщетно пытался взывать к порядку, стуча указкой по доске. Так начался «Лоэнгрин» - новый спектакль Копенгагенского оперного театра, поставленный Петером Конвичным.

Это уже вторая работа Конвичного на сцене недавно выстроенной «Оперы-Копенгаген». Первой была «Электра» Рихарда Штрауса два года назад.

«Лоэнгрин» Вагнера - красивая сказка о рыцаре в сияющих доспехах, приплывшем на белом лебеде - интерпретирована режиссером в духе школьной love story: первая влюбленность подростков, зависть однокашников, перерастающая в неукротимую ненависть. И даже первая брачная ночь - на полу, в пустынном классе, на матах, покрытых белыми простынями.

Занавес раскрывается, и глазам предстают спины школьников за партами. Первое впечатление - оторопь. Спины в театре показывать не принято. Да и петь хором, не видя дирижера (Акселя Кобера), трудновато. Первые, почти шутовские сцены - с хилым королем Генрихом в картонной короне (Стэн Бирель) и игрушечными рыцарскими поединками на фанерных мечах. Выглядит все нарочито и иронично: кажется, что перед нами спектакль школьного театра. Чем дальше, тем больше взаимоотношения героев наполняются живыми чувствами и страстями, на канве школьной драмы расцветают подлинные, полнокровные характеры. Некоторые из них заострены до карикатурности. Например, злобная толстуха Ортруда, негласный лидер класса. Ненавидит Эльзу до колик, влюблена в Тельрамунда, а он втайне влюблен в Эльзу. Ортруда из тех завистливых и сильных личностей, что хотят быть на виду, доминировать. Не получилось пройти невестой в белой фате к алтарю - добьюсь права быть первой подружкой невесты и нести за ней шлейф. И тут, не совладав со злобой, Ортруда грубо наступает на край белоснежного покрывала и сдергивает его с головы невесты.

Характер Ортруды в блестящем исполнении примы театра Сусанны Рёсмарк рельефен. Впрочем, и другие исполнители в спектакле хороши: настоящим открытием стало выступление Энн Петерсен, молодой певицы с чарующе мягким и светлым сопрано. Партию Лоэнгрина пел Джонни ван Хэл: высокий, статный, со стабильным голосом. Пока Лоэнгрин жил с людьми, он становился человеком. Тогда голос его креп, трепетал чувством и страстью: он действительно любил и хотел Эльзу, жаждал близости - но новобрачная донимала его расспросами, сидя на матах в пустой классной комнате.

Только в спектакле Конвичного наконец становится ясно, почему Лоэнгрин скрывал свое имя и происхождение. Имя связано со светоностной сущностью героя. Приняв решение жить жизнью обычного человека, Лоэнгрин сознательно отрекается от мистической половины своего существа. Назвав же себя по требованию Эльзы, он словно вспоминает о своем происхождении и сущности и вновь возвращает их себе. И потому вынужден покинуть мир людей. Эта сверхидея вагнеровского раннего мифа никогда еще не была проявлена на сцене так ясно и внятно. И в этом - главная ценность спектакля Конвичного. На последних тактах из люка вырастает фигура юного гитлерюгендовца, мальчика в фашистской каске с автоматом наперевес (по сюжету это пропавший брат Эльзы) - и message режиссера становится предельно ясен. Инфантилизм взрослых, заигравшихся в детей, их картонные мечи, праздное любопытство, нежелание разглядеть добро и свет в посланнике Лоэнгрине приводят к тому, что добро и свет покидают мир. На смену им неизбежно приходит агрессия, воинствующее зло. И всамделишное оружие в руках мальчика - единственного природного ребенка во всем спектакле - словно говорит нам: «Грядет новое, жесткое поколение, с настоящим оружием в руках. Оно не будет играть в военные игры, веселиться и рубиться на картонных мечах. Оно настроено серьезно. Берегитесь!»

реклама

вам может быть интересно

Фестиваль MaerzMusik Классическая музыка