Премьера «Армиды» в Театре Елисейских Полей
Оперы Жан-Батиста Люлли гремели при жизни маэстро, потом безмолвно пролежали лет двести в сундуках, ненадолго вынырнули в конце XIX века в виде концертов, правда, только некоторые из них. Новую жизнь произведениям придворного композитора Людовика XIV подарила CD-индустрия и усердие нескольких коллективов, специализирующихся на барочной музыке. Лидеры среди реставраторов наследия Люлли — Марк Минковский и Уильям Кристи. Если же говорить о сценических воплощениях барочных опер за последние двадцать лет, то случаев много — просто бум старинной оперы. Но если раскидать названия по конкретным композиторам, они выглядят как штучный товар.
Хороший пример — «Армида» Люлли. Название на слуху, однако речь чаще идет о других более поздних «Армидах» — Глюка, Гайдна и Россини. Все эти люди от музыки, и не меньшее число людей от живописи и литературы, обращались к популярной истории, позаимствованной из поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». В сонме знаменитых волшебниц Армиде нет равных, ее имя стало нарицательным. А последняя опера Люлли — «Армида и Рено» в оригинале — после исторической премьеры в Париже в 1686 году видела свет рампы считанные разы. Последний раз «Армида» исполнялась в Театре «Шанзелизе» в 1993 году с Сильви Брюне и Ховардом Круком в главных ролях (музыкальный руководитель — Филипп Херрвег). Один из спектаклей постановки 1993 года был зафиксирован Harmonia Mundi, и эта запись до сего момента была единственным подспорьем для специалистов и лакомым кусочком для меломанов. Нынешней осенью ситуация изменилась: за дело взялся Уильям Кристи и его ансамбль «Les Arts Florissаnts», которые недавно обращались к творчеству Люлли, исполнив и записав на CD его оперу «Атис».
Речь идет о новой полноценной театральной постановке «Армиды» в парижском Театре «Шанзелизе». Режиссер — Роберт Карсен, хореограф — Жан-Клод Галотта. Оба — знаменитости в своей сфере. Роли Армиды и Рено исполнили Стефани Д’Устрак и Пол Эгнью.
У Карсена, уже маститого и всемирно признанного режиссера, много недоброжелателей в Париже, которые традиционно «букают» на премьерах его постановок в Парижской Опере. Это не производит ни на кого впечатления, но иногда дезориентирует зрителя, не понимающего, понравилось ему или нет. Но недоброжелателей не волнуют маргинальные театры вроде «Шанзелизе», им важно, чтобы осквернитель не трогал святыню — Парижскую Оперу. Напомню, что Карсен лучше многих умеет вытаскивать оперу из оков элитного жанра и делать понятной и доступной каждому, изъявившему желание в ней разобраться, умудряясь при этом не снижать культурной планки и не искажать месседжа композитора. То есть он умеет говорить простыми словами о сложных вещах. Поэтому я понимала, что в этой новой «Армиде» в «Шанзелизе» может быть все, что угодно, и зритель не пикнет — лишь бы услышать и увидеть барочный раритет. Так и произошло. Войдя в зал, я обнаружила там висящий экран, на котором уже шло кино «Армида», снятое в Версале, а на креслах среди зрителей сидели певцы. И я было приготовилась два часа смотреть кино под аккомпанемент живых «Les Arts Florissants» и певцов, одетых в повседневную одежду. Но оказалось, что кино — это всего лишь пролог, написанный Люлли и использованный Карсеном как предисловие к собственной истории. Дело в том, что эта историческая премьера «Армиды» игралась против обыкновения не в Версале, а в Париже, и так и осталась отлученной от золоченых дворцов тогдашней королевской резиденции. Карсен позволил себе исправить несправедливость и перенес действие в Версаль хитрым способом кинокамеры. Нам показывают кино о том, как группа молодых туристов — в джинсах, с фотокамерами и рюкзаками — бродит по парку и дворцам. Один романтически настроенный неофит заглядывает в королевскую опочивальню, видит там гигантскую кровать с пологом, кидается на нее и засыпает. Ему снится история, которую во времена Людовика XIV все знали на зубок. Даже те, кто не умел читать и не мог познакомиться с текстом «Освобожденного Иерусалима», знали вставной сюжет о любви волшебницы Армиды к крестоносцу Рено (в итальянском варианте — Ринальдо), хотя бы по многочисленным гобеленам. Вообразить себя рыцарем Рено — невероятно приятно, ведь он выходит из истории победителем: и над сарацинами, и над самим собой, освободившимся от навязчивой страсти. Считается, что при создании оперы Люлли имел смутное указание короля, чтобы любовных переживаний в ней было много, но в финале все же торжествовала военная добродетель. Любвеобильный монарх должен был съесть горькую пилюлю — повиноваться долгу и быть хорошим военачальником.
Турист засыпает, киноэкран гаснет и освобождает площадку настоящим артистам, которые вскакивают со своих мест в партере и бегут на сцену. Далее мы имеем дело с классической версией. И тут начинаются проблемы, потому что Карсен не умеет делать феерверки и всякие другие аттракционы, прописанные барочной музыкой. Он применяет всякие интеллигентные ходы, вроде алых шелковых роз, которыми усыпана сцена во время самых чувствительных монологов героев. Вот Армида приближается к спящему Рено. Она его ненавидит за то, что он отрицает ее власть над людьми, и хочет убить, заманив в ловушку. Люлли сделал ее арию долгой, чтобы она успела всласть пожаловаться на ненавистного христианина, занести над ним кинжал — и вдруг перемениться: ее посещает так называемая «любовь с первого взгляда». Тут нужны громы и молнии, падающие люстры, ну хотя бы постмодернистски взрывающиеся лампочки. Вместо этого мы видим медленный вальс розовых лепестков, от которых по всему залу распространяется аромат какого-то роскошного парфюма. Элегантно, стильно, изысканно, вычурно и тонко сделано, но слишком далеко это уводит от конкретных намеков Люлли. Ведь после перелома в чувствах Армида не останавливается — с новым вдохновением она долго поет о любви к этому чужому рыцарю и пророчески проговаривается, что взаимная страсть возможна только через ее чары, через волшебство. Налицо все признаки надвигающейся трагедии: ясно, что Рено оставит ее и что она убьет себя с горя. Розы смягчают ситуацию, а не накаляют ее. Если бы опера была символистской, то розы рассказали бы о многом. Но барочная опера брутальней и требует более плоских доказательств, когда герои хотят сильно высказаться.
Галотта постановку не украсил. То, что он сделал, скорее имело отношение к кинопрологу с туристами в джинсах, вытаптывающими королевскую траву Версаля, и в этом было мало общего с придворными танцами. Если только не допустить, что режиссер и хореограф договорились о том, что их Армида — современная женщина, совсем как мы с вами. Ее устраивает, что мужчины при дворе носят фривольные сарафаны и общаются друг с другом при помощи контактной импровизации. Вообще-то, Люлли писал музыку для придворных танцев и больше ни для чего. Эта важная часть барочной оперы тоже была провалена.
И тем не менее работа проделана огромная. Особая похвала исполнителям главных партий. И Эгнью и Д’Устрак, обладатели красивых и шлифованных в лучших школах, но не сильных голосов, играют бесподобно. Оперу записали для радио с тем, чтобы впоследствии выпустить диски. Хочется верить, что этот театр и впредь будет надежным пристанищем для старинной французской оперы, и дело Кристи не заглохнет. Очень нужны и другие новые постановки Люлли и Рамо. В скором времени предстоит выяснить, куда дует ветер — скоро обнародует планы новый директор «Шанзелизе» Мишель Франк. Он в 2010 году сменит нынешнего директора Доминика Мейера, уезжающего директорствовать в Венскую Государственную Оперу.
Екатерина Беляева
Если вы любите посещать итальянские и французские оперные театры, вам необходимо заглянуть на https://repetitor.ru/repetitors/italyanskij-yazyk и освежить своё знание иностранного языка.
