Новый сезон в Берлинской филармонии
Официально концертная жизнь на Потсдамерштрасе, где квартируют Берлинские филармоники, началась 28 августа. В столице Германии все музыкальные коллективы начинают сезон примерно одновременно — в конце лета. Так у них принято — никто не отстает. Потому что если отстанешь, твоя публика перебежит к соседу.
Четыре видных немецких оркестра довольно агрессивно воюют за зрительские симпатии в городе. Сэр Саймон Рэттл со своим Берлинским филармоническим оркестром находится в выигрышном положении — у коллектива солидная репутация, лучшее в мире здание, надежный спонсор (Дойче Банк). У Даниэля Баренбойма и руководимой им Государственной капеллы Берлина также есть мирное пристанище — Штаатсопер на Унтер ден Линден, хотя берлинцы все же любят больше слушать там оперы и смотреть балеты, чем посещать концерты классической музыки. Сам Баренбойм параллельно выступает в филармонии с сольными проектами. Сложнее живется Инго Метцмахеру с Немецким симфоническим оркестром Берлина, так как им приходится отвоевывать пространство для концертов у филармоников (оркестр репетирует в Доме радио на западной окраине города, а выступает все в той же филармонии). Зато у Лотара Цагрозека в распоряжении целый дворец, а точнее резиденция на Жандарменмаркт. Он — шеф оркестра Концертхауса, который, собственно, и базируется в здании Концертхауса.
Интересы Баренбойма и Метцмахера мало пересекаются с интересами товарищей по цеху, хотя и тот, и другой продолжают выступать как концертирующие пианисты. А вот Рэттл и Цагрозек конкретно стоят по разные стороны баррикад — один на Западе (буквально, в Западном Берлине), другой на Востоке. Восточный Берлин, который за двадцать лет, прошедшие после падения стены, — круглую дату Германия празднует как раз в этом году — вернул свою былую славу центра европейской культурной жизни, и стратегически важное положение Концертхауса в трех шагах от Унтер ден Линден серьезно смущает музыкантов из филармонии — что ни говори, а они работают на периферии, ныне не модной. Впрочем, противостояние между оркестрами и их маэстро носит исключительно интеллектуальный характер. Они сражаются при помощи манифестов — концептуальных программ на сезон. О чем-то можно судить уже и по первому концерту, которым открывались сезоны соперников.
Цагрозек лично сформировал четырехчастную программу концерта. Начались торжества в 19.30, а закончились за полночь. Концерт посвятили трем векам французской музыки. Французы на открытии возникли неслучайно. Величественный особняк Концертхауса, построенный, как и все прочее в районе Унтер ден Линден, берлинским гением Фридрихом Шинкелем, одной стороной выходит на Французскую улицу со знаменитым Французским собором. Концертхаус как здание отмечает в этом году полуюбилей — 25 лет со дня строительства или, правильнее будет сказать, ремонта старого Шаушпильхауса Шинкеля. Счастливое бытование здания во «французском» квартале руководитель решил отметить посвящением французским композиторам трех веков. Восточный лидер пропагандирует простоту нравов. Это игра, пиар-ход, но люди быстро проникаются к простоте симпатией. Из партера вынесли кресла и предложили зрителям, купившим за десять евро билет на открытие сезона, войти в роскошный зал — точную копию золотого зала венского «Мюзик Ферайна» — и располагаться там по их усмотрению, сидя на полу или стоя.
Начал Цагрозек со «Свадебного марша» Дариюса Мийо. Дальше, не ожидая, когда закончатся аплодисменты, Цагрозек дал знак к началу увертюры к «Заиде» Рамо, а затем он нежно махнул палочкой, и луч прожектора высветил клавесин, установленный прямо посреди стоящего на ногах партера. Люди не успели повернуть головы, как зазвучала пьеса Куперена в исполнении Владимира Ступеля. Когда погас луч в партере, зажглась рампа и вышли разряженные теноры из «Двух слепцов из Толедо» Жака Оффенбаха. Буффонаду сыграли целиком — это заняло минут сорок. Говорили артисты по-немецки, иногда переходя на «дурной» французский. Делали они это умышленно, чтобы рассмешить публику. А для финала первой части остался «Парад» Эрика Сати — он и стал пиком всего вечера. Слушать балетную музыку без самого балета скучновато, как известно, поэтому Цагрозек, не имея под рукой настоящих балетных артистов, пригласил четырех учеников музыкальной гимназии «К.Ф.Э.Бах», чтобы они ему ассистировали. Нарядившись рождественскими ангелами, ребята подыгрывали оркестру на уличных инструментах.
На этом участие Оркестра Концерхауса в мероприятии закончилось, поскольку из второй части концерта Цагрозек устроил открытую репетицию увертюры к «Нюрнбергским майстерзингерам», но в оркестр посадил людей с улицы, которые умеют музицировать. Он отобрал их накануне, объявив конкурс в Интернете. Условий для участия в открытой репетиции было два — быть постоянным посетителем Концертхауса и уметь играть на каком-либо инструменте. Предполагалось, что публике будет забавно присутствовать на подобном эксперименте. Атмосфера царила рабочая — можно было входить и выходить из зала, гулять по галереям Концертхауса или пойти послушать музыку часов с кукушкой, которые установил в главном фойе один берлинский перформер. Часы играли на кукушечный лад мелодии из опер Моцарта, конкурируя с музыкантами из Большого зала. Третья часть концерта началась в десять вечера в камерном зале — тут играли музыку Паскаля Дюзапена, Ивана Вышнеградского и Жерара Гризи. Ну а под конец в главный зал с улицы запустили всех желающих, и начались танцы под музыку Оркестра общества Казановы. Понятно, что предстоящий сезон в Концертхаусе не будет таким же легким и развлекательным, как открывающий концерт, но установка на игру со зрителем была сделана.
Рэттл же, выстраивая программу своего концерта-открытия, пошел по академической линии. Он начал с «Латерны Магики» Кайи Саариахо. Знаменитая финка написала эту партитуру в прошлом году, но подождала, чтобы мировую премьеру сыграли Берлинские филармоники. Хотя обычно все первые исполнения своих опусов она доверяет Эса-Пекка Салонену, другу по консерватории в Хельсинки. Публика принимала творение Саариахо сдержанно, но было видно, что в целом люди довольны. Настороженность свойственна немцам — они ведь открыто предпочитают свою немецкую и австрийскую музыку любой другой, но гордость за то, что они являются свидетелями выхода в свет новой партитуры, свойственна и им. Потом Рэттл исполнил «Путеводитель по оркестру для юношества» Бриттена. И тема Перселла, на темы которого Бриттен сочинил вариации и фугу в «Путеводителе», прозвучала у маэстро ностальгически тонко. Трепетное отношение английского маэстро к музыке своих соотечественников не перестает поражать. Хотя и другие английские дирижеры, как только дело доходит до исполнения музыки двух британских Орфеев — Перселла и Бриттена, — становятся сентиментальными. Во втором отделении филармоники сыграли «Фантастическую симфонию» Берлиоза. Это было интересно, но не обошлось без погрешностей. И прежде всего — в плане интерпретации. Рэттлу как-то не далась сцена «Мечтания — страсти» (I часть) — звучанию не хватило таинственности, и «Сон в ночь шабаша» (V часть) получился нестрашным, однако революционные темповые «Бал» и «Шествие на казнь» (II и IV части) маэстро провел великолепно. Недоброжелатели Рэттла были тут как тут — внутри мощной овации в финале прозвучало и несколько «бу». Хотя скорее всего эти люди недовольны не конкретным исполнением каких-то произведений, а отсутствием в программе открытия творений великих немцев и австрийцев. Недоразумение будет устранено в течение сезона. Одной из программ филармонии заявлена серия концертов «Двойной Портрет: Брамс и Шёнберг», причем за традицию будет отвечать «нововенец» Шёнберг, а за революционность традиционалист Брамс. Чтобы понять, как устроителям удастся этот сюрреалистический «портрет в интерьере», придется посетить запланированную филармонией серию концертов.
Тему финской музыки, которая в этом году будет гостить в Берлине, Рэттл обозначил, включив в свой концерт мировую премьеру опуса Саариахо. Продолжение последует незамедлительно — в течение сезона мэтр продирижирует семью симфониями Яна Сибелиуса. Еще будут венгры — Лист, Барток и Лигети. Идея подачи венгерской музыки — проследить, как она развивалась. Будет проделан путь «от клише до национального стиля», от «венгерских танцев» до микрополифонии.
Также в этом году в филармонии обратятся к главным хоровым сочинениям XVIII и XIX веков — прозвучат «Времена года» Гайдна, «Немецкий реквием» Брамса и «Реквием» Верди.
В честь празднований, посвященных двадцатилетию падения Берлинской стены и воссоединения двух частей города, камерные ансамбли из двух оркестров (из оркестра Концертхауса и Берлинского филармонического соответственно) примут участие в совместной программе «Объединенная классика». Здесь прозвучит разная музыка — от Бетховена до Лигети, но главное — запланированы шесть мировых премьер.
Без восточного акцента в программе филармонии также не обошлось, хотя азийцев будут чаще цитировать через рафинированных европейцев, например, через сочинения Пуччини, который страстно увлекался Востоком. Называется эта программа «Алла турка».
В общем, берлинские оркестры вступают в новый сезон во всеоружии.
