В последнее время в мировых оперных театрах отмечается всплеск повышенного интереса к первой авторской редакции оперы Мусоргского «Борис Годунов». Не обошла данный тренд и Баварская государственная опера, которая в последние годы стремительно рвется в европейские оперные лидеры.
Первая редакция являет собой первоначальный замысел композитора, которому, увы, при жизни не довелось его увидеть на сцене. Более того, даже большую часть двадцатого века опера «Борис Годунов» ставилась, в основном, в редакции Римского-Корсакова, который, несомненно, улучшил звучание оперы для «усредненного зрителя», но, тем не менее, была потеряна первоначальная музыкальная концепция оперы. Кроме того, в редакции Римского-Корсакова отсутствует знаменитая сцена у собора Василия Блаженного…
Музыкальная часть (прощальный спектакль уже бывшего главного дирижера Кента Нагано) оказалась выше всяких похвал.
В оркестре — прекрасно звучащие, точно выверенные фразы...
Единственное замечание: к колокольному звону во время сцены коронации примешиваются удары полицейских дубинок о металлическую ограду. Драматический эффект, безусловно, — большой, однако музыкальная составляющая от этого не выиграла.
Хор превзошел себя: великолепное звучание, плюс полное фонетическое соответствие.
В хоре Баварской оперы более 20 национальностей, и только одна русская (Ольга Ханауэр),
которая на время репетиций стала педагогом русского языка.
Бориса пел Александр Цимбалюк. Исполнял тонко, технически безупречно, у певца приятный тембр, напоминающий Н. Гяурова.
По замыслу режиссера Каликсто Биейто главный персонаж оперы — это не царь Борис,
умудренный опытом отец нации, а скорее начинающий и не очень решительный молодой властитель, возможно, молодой олигарх, пришедший к власти.
Фёдор — не мальчик, а девочка (почему — не очень понятно, такая вот режиссерская идея).
Пимен — один из лучших, которых я видел и слышал (Анатолий Кочерга). Вокал и техника Сергея Скороходова (Григорий) были очень хороши. Также хотелось бы отметить Владимира Маторина в партии Варлаама и Герхарда Зигеля в роли Шуйского.
Сценография (Р. Рингст) выполнена без излишеств, по-немецки, с довольно оригинальной идеей:
Борис с семьей живет в бункере.
Стихия народных выступлений, в основном, по месту действия была неопределенной, хотя были намеки на Грецию, Францию и Ближний Восток. Перед сценой коронации народ несет портреты первых лиц различных государств: от Путина, Берлускони, Саркози и Блэра до Буша-младшего.
Очень много огня, в том числе бутылок с зажигательной смесью, взрывающихся после столкновения со стенами бункера Бориса.
Квинтэссенция постановки: «политика — дело грязное».
Центральная фигура грязных дел — Шуйский, который управляет и боярами (в финальной сцене он их успокаивает чемоданом с наличными, а мог бы коробку из под ксерокса с наличными принести), и Пименом, и Митюхой.
Боярская Дума списана с украинского парламента, по крайней мере, драка среди бояр в последнем действии очень напомнила сходную ситуацию в Верховной Раде.
Один из протагонистов оперы — народ — представляет собой гетерогенную массу, проповедующую насилие, и только: война всех против всех...
И насилия очень много: создалось впечатление, что гонорар режиссера напрямую зависел от количества убийств в спектакле.
Двое полицейских в сцене в корчме убиты: одного ножом убивает Григорий, другого убивает шинкарка; юродивого в конце его арии убивает девочка из пистолета, который получила от Шуйского, причем сцена подчеркнуто натуралистична с фонтанированием крови изо рта; в финале оперы Григорий душит всех детей Бориса.
Два с половиной часа постановки пролетели на одном дыхании,
смена декораций технически проходила безупречно и бесшумно, даже аплодисменты после выдающихся арий и сцен не прерывали действие, за что отдельное спасибо публике.
Современная постановка, впитавшая себя историю Государства Российского, драму Пушкина, новейшую историю (кризис Еврозоны, события в Египте, Сирии, Ливии и Турции, эпизоды из жизни украинского парламента), только лишь подчеркивает, что опера «Борис Годунов» актуальна до сих пор.
Причем, картинка на сцене полностью повторяет картинку теленовостей. Относиться к этому можно по-разному, но, как сказал поэт, «взгляд, конечно, очень варварский, но верный…».
Фото: Wilfried Hösl / Bayerische Staatsoper
