Гул сонорных

Адриан Эрёд спел в Оссиахе

В Австрии завершился фестиваль «Каринтийское лето»

По своей продолжительности он превосходит и Зальцбургский фестиваль, и музыкальные фестивали в Графенегге и Инсбруке. Он не такой затратный, как Зальцбургский, так как не предполагает масштабных постановок опер. Хотя в прошлые годы была традиция исполнения так называемой церковной оперы в Штифтскирхе в Оссиахе, но из-за кризиса от этой идеи отказались.

На качестве и количестве концертов кризис никак не сказался — в этом году фестиваль проходил в обычном режиме — с 11 июля по 24 августа на нескольких площадках.

Каринтия — самая южная федеральная земля Австрии, она же — самая курортная.

Популярна не столько у туристов, сколько у местных жителей. Вода в озерах нагревается до 28 градусов, цены за комнаты в пансионах остаются самыми низкими во всей Австрии, плюс неизменное радушие каринтийцев, считающих Филлах и Клагенфурт (столица земли Каринтия) красивейшими городами на свете. К тому же Филлах является крупнейшим пересадочным узлом, откуда отправляются поезда и автобусы в Венецию, Удине, Загреб и Любляну.

Австрийцы, лишенные собственного выхода к морю, называют Филлах прихожей Средиземноморья.

Климат тут на самом деле южный.

Музыкальный фестиваль был основан в 1969 году в Оссиахе (крохотный населенный пункт на Оссиахер Зее). Первые концерты прошли в средневековой Штифтскирхе XI века с барочным убранством. В 1972 к фестивалю присоединился Филлах, который предоставил дополнительную площадку — Конгресс Центр, где начали выступать большие оркестры.

Штифтскирхе

Постепенно фестиваль превратил в свои зрительные залы еще несколько симпатичных пространств в озерных селениях Каринтии. Это и Рыцарский барочный зал в Штифт Оссиах, Бергкирхе им Тиффен в Фельдкирхене, авангардистский Штайнхаус Гюнтера Домениха, готическая церковь в Сент-Мартин / Фельдкирхене, Бургруины Гланегг.

Фестиваль приветствует разные жанры — лидерабенды, концерты камерных ансамблей, литературно-музыкальные вечера, рециталы и оркестровые концерты.

Главным гостем Конгресс центра в Филлахе в этом году был оркестр Мариинского театра с Валерием Гергиевым за пультом. Как обычно, маэстро составил программу из произведений русских классиков XIX, XX и XXI веков.

Оркестр Мариинского театра с Валерием Гергиевым

Прозвучала увертюра-фантазия Чайковского «Ромео и Джульетта», Пятая симфония Прокофьева и Четвертый фортепианный концерт Щедрина «Диезные тональности», в котором солировала известная сербская пианистка Аника Вавич. Она уже играла этот концерт на фестивале «Звезды белых ночей» три года назад в Петербурге и сейчас считается одной из лучших его исполнительниц.

Меня привлек в Оссиахе лидерабенд австрийского баритона Адриана Эрёда и пианиста Хельмута Дойча.

Музыканты не часто выступают вместе, поэтому, находясь в Австрии, пропускать такое событие не хотелось.

Звезда Эрёда (родился в 1970) стремительно восходит на оперном небосклоне.

После дебюта в Байройте (в 2009) в провальных и безвкусных «Нюрнбергских мейстерзингерах» Катарины Вагнер, где Адриан Эрёд построил свой изящный театр в театре, создал незабываемый образ Бекмессера — самоуверенного писца-фрика, владеющего огромным вокальным потенциалом и растрачивающего его на экстравагантные выходки,

к нему выстроилась очередь из продюсеров, желающих заполучить новую звезду в свои проекты.

Адриан Эрёд

К этому времени Эрёд уже спел десяток партий в Венской опере, включая Папагено, того же Бекмессера, Фигаро в «Севильском цирюльнике», Доктора Фальке, Графа Альмавиву, Леско, Гульельмо, Джезуальдо, Ясона, Логе и др., но в силу странных обстоятельств он редко выступал в премьерных показах, и его талант долго не замечали критики. Хотя Адриан происходит из семьи известного австрийского композитора с венгерскими корнями Ивана Эрёда, бежавшего из Будапешта в Вену после событий 1956 года. Дедушка и бабушка Ивана, а также его родной брат погибли в Аушвице.

С другой стороны, путь баритонов к успеху всегда более тернистый, чем у теноров, и раскрываются они позже.

С Эрёдом происходили фантастические вещи, когда он выступал в одних спектаклях со своим ровесником Йонасом Кауфманом в Вене. Выходило, что чем громче имя звездных коллег по спектаклю, тем больший успех имел Эрёд на вторых ролях. И в роли «холодного убийцы» Альберта в «Вертере», и в роли романтичного Валентина. Второстепенный герой или герой-антагонист, созданный Эрёдом, вызывал большие чувства и эмоции у зрителя.

В лидерабендах Эрёд другой — его обычный в опере драматизм уступает место академизму.

Он превращается в охотника за словами и смыслами, плюс дуэль с пианистом, который любит по ходу дела вбрасывать свои идеи.

В Оссиахе Эрёд и Дойч представили программу в виде пазла, в котором все время попадаются «неудобные» детали.

Певец на одном дыхании, почти без пауз спел девять песен Шумана из 24-го опуса. Про поэта, который просыпается с вопросом, придет ли сегодня к нему его подружка, про птичку небесную, подслушавшую слово влюбленного странника, про город, где поэт встретил свою любовь, про мирты, розы и прочую романтическую дребедень.

Дойч тоже спешил поскорее покончить с хрестоматийной романтикой и, поэтому, неистово гнал.

Они оба стремились к философичному циклу Бриттена «Фрагменты Гельдерлина», к стихам с двойным дном, неоднозначность и нерешенность которых усилил печальный британский Орфей. Так страшно и неуютно окончилось первое отделение.

Хельмут Дойч

Второе отделение начали опять с простенького Шумана — с его «Двух гренадеров», чтобы закольцевать композицию вечера пафосным французским переводом этого стиха Гейне на музыку Вагнера.

А внутри революционного триколора музыканты спрятали главную жемчужину этого вечера — подборку песен Дютийё и Соге.

Это абсолютно в стиле Дойча, который обладает уникальной коллекцией песенных партитур у себя дома и постоянно предлагает певцам учить всякие раритеты, особенно французские.

Кауфман перед своим немецко-французским лидерабендом в Баварской опере три года назад рассказывал, что обычно собирает новую песенную программу вместе с Дойчем, запершись в его необъятной нотной библиотеке в Вене.

Для тех песен, которые исполнял Эрёд — «Оклик ночи» и «Маленький крестьянин» Соге и «Игра фей в свете луны» и «Тюрьма» Дютийё — даже не нашлось действующих немецких переводов, и интендант фестиваля доктор Томас Даниэль Шлее вспомнил свое филологическое прошлое и сделал для программки свои.

Белые стихи Жана Кассу, Раймона Жанти, Макса Жакоба и Анри Жактона.

В этих песнях слова имеют аромат, сонорные звонко сталкиваются, имитируя колокольчики и рокоча как стрекозы.

И непрозрачные смыслы растворяются в лингвистических красотах.

Бисы Эрёд спел тематические. Еще один «ботанический» Шуман — «Du bist wie eine Blume» («Ты как цветок») из Книги песен, опус 47, и еще один франкофонный Вагнер «Tout n’est qu’images fugitives» на слова Жана Ребуля. Последний бис — ария Вольфрама «Abendstern» из третьего акта «Тангейзера».

Наверное, Эрёд анонсировал свой будущий дебют в «Тангейзере». И судя по тому, с каким чувством и драматизмом он исполнял эту культовую арию с арфой, его Вольфрам поборется за зрительские симпатии и скорее всего выиграет раунд у Тангейзера.

Ближайшие выступления певца запланированы в «Кавалере розы» в дрезденской «Semperoper» с Тилеманом и в Венской опере с Адамом Фишером.

Фото Н. Карлински и Ф. Ноймюллера

реклама

вам может быть интересно

Как Малер прописал Классическая музыка