Шостакович. Балет «Болт»

The Bolt

Композитор
Дата премьеры
08.04.1931
Жанр
Страна
СССР
«Болт» в постановке Ратманского в Большом театре. Фото М. Логвинова

Хореографический спектакль в 3 актах (7 картинах).

Композитор Д. Шостакович, сценарист В. Смирнов, балетмейстер Ф. Лопухов, художники Т. Бруни и Г. Коршиков, дирижер А. Гаук.

Премьера состоялась 8 апреля 1931 года в Ленинградском государственном театре оперы и балета.

1. Двор завода. После утренней зарядки рабочие направляются в цех. Последним является Лёнька Гульба, у него с похмелья болит голова.

Новый цех готовят к пуску. Рабочие организованно входят в цех и начинают работу. Лёнька с приятелями Федей Пива и Ваней Штопор тайком опохмеляются и засыпают. Их станки останавливаются. Бригадир ударной бригады Борис обнаруживает их. Рабочие, возмущенные поведением пьяниц, выгоняют их из цеха.

Демонстрация. Пионеры и комсомольцы под руководством Ольги несут плакат: «Долой кулака!». Веселье и танцы: узбекский, русский и кавказский. Две старушки-салопницы танцуют старинный «шаконь», пускается в пляс и церковный пономарь в обнимку с огромной агитационной куклой «кулака». Удар колокола, и старшее поколение удаляется в церковь.

2. Появляется делопроизводитель Козелков с тремя приятелями. Комсомольцы смеются над их модной одеждой. Из пивной вываливается пьяная ватага во главе с Лёнькой. Он злится на то, что его выгнали с работы, он жаждет отомстить и подговаривает дружков испортить новый станок, заложив в него болт. О замысле устроить аварию на заводе слышит проходивший мимо Борис. Он пытается отговорить заговорщиков, но, получив удар болтом по голове, падает без чувств. Из церкви выходит поп. Он благословляет пьяниц на черное дело. Для Козелкова и его друзей сиделица пивной по кличке Опара спешит вынести пиво на улицу. Напившись, Козелков пристает к Ольге, насмехается над ней.

Двор перед заводом. Появляется еще не вполне пришедший в себя Борис. Он хочет предупредить аварию. Охрана завода принимает его за пьяного и уводит с собой.

3. Цех завода. Трудовой день окончен, рабочие уходят. Лёнька с приятелями подсылают молоденького парнишку Гошку подложить болт в станок. Вернувшийся Борис пытается помешать Гошке, но тот, успев сделать порученное дело, убегает. Гошка предупреждает Лёньку, и тот запирает цех, оставив Бориса в ловушке. От болта происходит короткое замыкание. Прибегает охрана завода. Лёнька обвиняет в диверсии Бориса, говоря, что застал его на месте преступления. Того арестовывают, припомнив ему, что накануне они видели его пьяным. Ольга поражена — бригадир-ударник оказался подлецом и вредителем. Настоящие виновники аварии торжествуют. Гошка, чувствуя свою вину, зовет рабочих и рассказывает им всю правду. Бориса освобождают, Лёньку берут под стражу. Ольга просит у Бориса прощение за недоверие. Гошку за проявленное мужество решают принять в пионеры.

Дом культуры. Встреча рабочих с красноармейцами. Общие песни и танцы.

* * *

Читая вышеприведенное либретто сегодняшними глазами, можно только изумляться, как в 1931 году такая пародия на «производственную тему» появилась на прославленной сцене. А между тем авторы вполне серьезно хотели «включить театр в борьбу против тех, кто стоял на пути индустриализации страны, показать на сцене рабочий люд, который никогда не появлялся в балетном спектакле» и т. п. Перед их глазами были политизированные представления «Синей блузы» и «ТРАМа», которые ставились в пример театрам государственным и с которыми, кстати сказать, активно сотрудничал молодой Шостакович. Вольно или невольно, но спектакль вышел сатирическим, причем не только по отношению к персонажам отрицательным. Два первых акта представляли собой своего рода ревю. С одной стороны, плакатное обличение пережитков (прогульщик, поп, солопницы, соглашатель), с другой — массовые танцы и пантомимные сцены: «Проверка установки машины», «Пуск цеха». Впрочем, именно в массовых танцах рабочих и красноармейцев были несомненные удачи, нередко использованные последующими поколениями хореографов. Выделялись и некоторые производственные танцы — «ткацкий станок», «текстильщицы», не уступающие по пластической изобретательности так называемым «танцам машин».

Ругали балет отчаянно и единодушно. Правда, в основном с «классовых позиций». Например: «Танец красноармейцев (скачка на венских стульях) — издевка над красной кавалерией...» После первого представления балет отправили на переработку. Впрочем, исправлять было уже некому. Лопухова отстранили от руководства бывшим Мариинским театром. В «компенсацию» ему поручили создать новую балетную труппу в Малом оперном театре.

А вот музыку «Болта» хвалили. Иван Соллертинской, сравнивая музыку нового спектакля с предыдущей работой Шостаковича («Золотым веком»), писал: «Партитура „Болта" структурно примитивнее, красочнее, выпуклее, по-плакатному ярче. В ней больше фокусов, эффектных тембровых комбинаций, больше пародийно использованного, уличного, умышленно банального материала, вплоть до «о, баядера, тарарам, тарарам». Здесь Шостакович выступает как музыкальный памфлетист, как хлесткий фельетонист, как злой и наблюдательный сатирик. Его музыкальные зарисовки потревоженного советского мещанства могут состязаться в наглядности и сатирической рельефности с рассказами Зощенко или фельетонами Кольцова». Композитор, видимо, дорожил многим в поверженном «Болте». Ряд музыкальных фрагментов были им перенесены в свой следующий балет «Светлый ручей». Мог ли Шостакович догадываться, какая оглушительная «критика» постигнет и его?

Снова обратиться к опальной партитуре «Болта» решились лишь в преддверии столетнего юбилея композитора. Алексей Ратманский, успешно реанимировав «Золотой век», в 2005 году показал в московском Большом театре России и свой «Болт». Сократив балет до двух актов, хореограф (он же и сценарист) подправил и сюжет. Исчезли поп, делопроизводитель Козелков и тому подобные персонажи. Главный герой не пьяница и прогульщик, а лишь простой рабочий, которого бросила любимая девушка, изменившая ему с комсомолом и планами индустриализации. Все действие уместилось в первом акте, а во втором — парад из «светлого будущего», который приснился беспризорнику. Среди несомненных находок нового «Болта» — сценография цеха, созданная художником Семеном Пастухом: машина, вокруг которой служат бесконечную литургию техники-наладчики, инженеры и работники с работницами. Здесь царствуют здоровенные (от четырех до восьми метров ростом) роботы-сварщики. Одни разъезжают по сцене, другие сидят как заснувшие мифические монстры. Люди на их фоне выглядят подчеркнуто хрупкими, а может быть, уже и не нужными. Яркая музыка во многом стала лишь фоном для новых ситуаций и номеров.

А. Деген, И. Ступников

На фото: «Болт» в постановке Ратманского в Большом театре.
Фото М. Логвинова

реклама

Публикации

рекомендуем

смотрите также

Реклама