Mazurkas, Op. 24
Мазурка Op. 24 No. 1, соль минор
Мазурка Op. 24 No. 2, до мажор
Мазурка Op. 24 No. 3, ля-бемоль мажор
Мазурка Op. 24 No. 4, си-бемоль минор
Мазурки Шопена ор. 24 (опубликованы в 1835 году) в своем большинстве отмечены чертами „поэмности".
Мазурка Op. 24 No. 1, соль минор (по некоторым данным возникла до 1831 года — но в этом случае несомненна позднейшая переработка). Лаконичный поэтический замысел весьма выразителен. Элегическое начало постепенно переходит в танцевальное оживление. Но неумолимая грусть возвращается, а в заключительном кадансе как бы звучат нотки тоски и отчаяния патриота, утратившего родину, вынужденного лишь мечтать о ней. „Стилизованная гамма" вначале (g-moll гармонический с повышенной четвертой ступенью — такт 6). Характерные диссонансы, основанные на столкновениях и мелодических задержаниях, — такты 19, 23, такт 7 средней части (здесь даже доминантнонаккорд Es на тонике Es).
Мазурка Op. 24 No. 2, до мажор. Попевки вновь чрезвычайно народны, и их истоки легко обнаруживаются в „Lud" Кольберга. Характерны лидийские обороты. Б. Асафьев метко причисляет эту мазурку к числу „изысканно простодушных". Перед нами колоритная „зарисовка с натуры" (хотя и, видимо, по памяти). Первая часть и реприза ее насыщены народными ладовыми и ритмическими элементами. Деревенскому в целом оберку первой части противопоставлен во второй части бальный городской мазур. Будто бойкий, блестящий танцор ворвался в круг пляшущих! Тональности этой части (Des, As, es) находятся в плагально-тоническом отношении к тональностям (а — С) первой части. Замечателен эффект затихания—удаления в конце, когда мелос исчез и доносятся только переборы аккомпанемента.
Мазурка Op. 24 No. 3, ля-бемоль мажор. Своеобразны шеститактовые периоды, распадающиеся, впрочем, на двутакты, а не трехтакты. Приметна секвенция модуляций (с такта 25), где ритм правой и левой рук все время не совпадает. Романтическое затухание терции тоники в конце подчеркивает бесплотность нахлынувших и скрывшихся танцевальных образов.
Мазурка Op. 24 No. 4, си-бемоль минор. Это — наиболее значительная из ранних шопеновских „мазурок-поэм" (в форме миниатюрного рондо с тремя темами и большой кодой). Очень рельефен замысел возбуждения и депрессии, отрадных воспоминаний и тоски об утраченном. Тематизм весьма разнообразен. Начало — своеобразное постепенное сжатие доминантовой октавы до тонической терции. Уже построение первой, b-moll'ной темы мазурки (томительный подъем и спад) предвещает образную суть целого (подголосок в тактах 13-18 ниспадающий, он как бы противится подъему и сламывает его). С такта 21 этой томительно-печальной мелодии противопоставлена энергичная, бодрая мажорная музыка шляхетского характера.
В репризе первой темы подголосочная полифония более развита и экспрессивна. Затем интермедия как бы раздумья (b-moll с повышенной четвертой ступенью) н новый подъем — развитие модуляционно-капризного куявяка (неустойчивое вращение вокруг Des-dur). Перед второй репризой первой темы мощный подъем на доминанте Des и затухание (переход в b-moll). Наконец — протяженная кода (32 такта), построенная на волнообразном спаде. Как выразительна тут мелодика, стремящаяся вверх и сейчас же безвольно опадающая (мольбы и вздохи, сжатое воспроизведение характера первой темы). Как выразительно и движение гармоний, то осветляющихся, то омрачающихся на непрерывном тоническом басу. В тактах 32-29 от конца имеем четыре различных субдоминанты на тонике (пример 46) — образец богатейшей плагальности Шопена, не более, впрочем, удивительной, чем плагальность прелюдии ор. 28 № 4:
Глубоко волнует проблеск мажора среди печали (такт 19 от конца). Но и он не радует. Это мажор душевного просветления, а не реального счастья. Мелос мазурки тягостно, нерешительно замирает на доминанте b-moll.
Эмоциональные богатства мазурки b-moll чутко оценил Б. Асафьев. Он характеризует эту мазурку как „начинающуюся из тишины — глубины души и приходящую к „тихости". Словно скорбная дума, о которой сперва сердце решило молчать, но которая как-то незаметно рождает песнь — тихую жалобу, через несколько мгновений превращающуюся в страстный стон. Как правдивы, как психологически чутки первые двенадцать тактов этой мазурки от piano росо а росо crescendo к fortissimo, затем лаконичнейшее diminuendo — один выразительный такт — и вновь нарастающий стон. Дальше — странствования любовного чувства: нежная ласка, доверие, возникающее беспокойство, опять мотив скорбной песни, вспышка ревности, краткий момент примиренности с печалью, вновь волнение (piu agitato et stretto), вновь страстный стон. Слышится элегия душевного одиночества (piano, legato, sotto voce), за ней — одушевление, воскресшая надежда, то свет, то тень, то одна окраска чувства, то иная. Нюансы — от pianissimo dolcissimo до бурной взметнувшейся волны страсти (ff) — чередуются непрестанно, пока не приходит осень чувства, вновь возвращается неизбывное шопеновское zal (печаль, грусть, томление. — Ю. К.) и с нею скорбная песнь, основной „тон" сиротливой души: он звучит все медленнее, все тише, уходя в тишину сердца, и застывает, вздохнув последний раз в заключительном „помню" (выразительнейший мелодический каданс на одной из попевок душевного сиротства)".
Упомянем попутно мазурку As-dur без опуса (сочинена в 1834 году и вписана в альбом М. Шимановской; опубликована в 1930 году) — произведение не яркое, но любопытное своим вступлением, предвещающим вступление вальса ор. 64 № 1.
Ю. Кремлев
