Masquerade
Постановка лермонтовского «Маскарада», осуществленная Мейерхольдом в сотрудничестве с художниками такого масштаба, как А. Я. Головин и Глазунов (первоначально для музыкального оформления спектакля был привлечен поэт и композитор М. Кузмин, но написанная им музыка не удовлетворила Мейерхольда), стала образцом подлинно синтетического спектакля, в котором сценическое действие, музыка и живописное оформление подчинены целостному замыслу. Предполагалось показать спектакль в дни столетия Лермонтова, но работа над его подготовкой в силу ряда причин затянулась на более длительный срок и премьера была выпущена только 25 февраля 1917 года, когда над страной пронеслась буря революции.
Несмотря на все несходство творческих индивидуальностей и эстетических позиций режиссера-постановщика и композитора, музыка Глазунова органично вошла в спектакль и стала его неотъемлемой составной частью. В целом она включает свыше семидесяти коротких фрагментов и более развернутых, законченных по форме эпизодов, связанных с теми или иными моментами действия. В наибольшей степени насыщены музыкой сцены маскарада (2-я картина), пышного блестящего столичного бала (8-я картина) и последняя (10-я) картина панихиды по умершей Нине, ужас и отчаяние Арбенина, узнающего о своей роковой ошибке. В сопоставлении и контрасте этих сцен раскрывается основная идея спектакля. Как пишет исследователь мейерхольдовского творчества К. Л. Рудницкий, «...„Средь шумного бала“ империя демонстрирует свое величие», а похоронное пение в заключительной картине звучит «как отходная всему державному миру, отжившему свой век».
Со свойственным Глазунову блеском написаны мазурка и кадриль в сцене маскарада, пышный торжественный полонез в картине бала. Для воссоздания колорита эпохи композитор использует музыку 30–40-х годов XIX века. Одна из фигур кадрили построена на теме романса Глинки «Венецианская ночь», в сцену бала введен материал из его же «Вальса-фантазии». Элегически грустная окраска глинкинского вальса косвенно характеризует также душевное состояние Нины. Свободное развитие его тем непосредственно переходит в оркестровое начало следующей картины: Нина, оставшись у себя в спальне, выпивает яд и умирает. Тонкими стилизациями являются фортепианные пьесы Melancolie, которую играет баронесса Штраль, и Reverie, исполняемая светским щеголем на балу, а также романс Нины «Когда печаль слезой невольной». В этот комплекс входит и ряд совсем коротких построений, с рельефным музыкальным рисунком, которые призваны фиксировать внимание на особо значительных действиях («Падающий браслет», «Князь видит на земле браслет и поднимает»), а иногда приобретают лейтмотивное значение (фраза Арбенина, фраза Неизвестного).
Не раз обращалось внимание на то, что многие моменты драмы Лермонтова как бы требуют музыкального сопровождения, хотя в самом ее тексте указания на участие музыки очень скупы. Глазунову удалось написать музыку, отличающуюся, несмотря на обилие разрозненных эпизодов, внутренней цельностью и отвечающую как духу самой пьесы, так и режиссерскому замыслу. Но из-за тесной связи со сценическим действием, за исключением широко известного романса Нины, музыка к «Маскараду» не обрела самостоятельной жизни вне спектакля (В 1929 году Глазунов, находившийся за границей, обращался к М. О. Штейнбергу с просьбой прислать некоторые номера музыки к «Маскараду» для подготовки их к изданию. Однако его намерение не было осуществлено).
Ю. Келдыш
