Скрябин. Симфония No. 1

Symphony No. 1 (E-dur), Op. 26

Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 3 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 3 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, колокольчики, арфа, струнные; в финале меццо-сопрано-соло, тенор-соло, смешанный хор.

История создания

Осенью 1898 года Скрябин стал профессором Московской консервато­рии по классу фортепиано. Его занятия складываются удачно. Он извес­тен как автор многих фортепианных сочинений, но как симфонического композитора его еще не знают. Оркестровая партия фортепианного кон­церта и симфоническое Аллегро, никогда не исполнявшееся — вот весь его творческий багаж. После первого учебного года, выехав с семьей на дачу в подмосковное село Дарьино, композитор начинает обдумывать план крупного симфонического произведения.

Вначале предполагается к уже написанному Аллегро прибавить остальные части симфонического цик­ла, но от этой мысли Скрябин скоро отказывается и начинает писать зано­во симфонию, которая вскоре разрастается до шести частей, причем фи­нал — хоровой, на собственные стихи, прославляющие искусство:

О дивный образ Божества,
Гармоний чистое искусство!
Тебе приносим дружно мы
Хвалу восторженного чувства.

Ты жизни светлая мечта,
Ты праздник, ты отдохновенье,
Как дар приносишь людям ты
Свои волшебные виденья.

В тот мрачный и холодный час,
Когда душа полна смятенья,
В тебе находит человек
Живую радость утешенья.

Ты силы, павшие в борьбе,
Чудесно к жизни призываешь,
В уме усталом и больном
Ты мыслей новый строй рождаешь.

Ты чувств безбрежный океан
Рождаешь в сердце восхищенном,
И лучших песней песнь поет
Твой жрец, тобою вдохновленный.

Царит всевластно на земле
Твой дух, свободный и могучий,
Тобой поднятый человек
Свершает славно подвиг лучший.

Придите, все народы мира,
Искусству славу воспоем!
Слава искусству, Во веки слава!

Как видно из стихов, на идейный замысел Скрябина явно оказала влия­ние Девятая симфония Бетховена. Первая симфония для него — не про­сто музыкальное произведение, но воплощение мировоззренческой кон­цепции, достаточно ясно выраженной. И стихи здесь — не только форма наиболее ясного воплощения идеи, но и начало пути синтеза искусств, по которому пойдет дальнейшее симфоническое творчество компози­тора.

Он работает все лето. 18 июня 1899 года в письме к Беляеву, нотоиздателю и меценату, ставшему искренним другом Скрябина, сообща­ет: «Теперь же я занят одним большим сочинением для оркестра». Осенью композитор уже оркеструет законченное произведение, пока­зывает его директору консерватории, прекрасному пианисту и дири­жеру В. Сафонову, а в начале января 1900 года едет в Петербург. Там с его музыкой знакомятся Римский-Корсаков, Глазунов и Лядов. Как члены попечительского совета издательства Беляева, принимающие ре­шения о напечатании той или иной музыки, они приходят к выводу, что печатать симфонию можно еще до ее исполнения (обычно издательство принимало к изданию только исполненные публично произ­ведения), однако настаивали на переделке очень трудных вокальных партий финала. Скрябин даже советовался по этому поводу со знаме­нитым профессором пения У. Мазетти, который не нашел особых труд­ностей. Однако Скрябину пришлось принять во внимание, что техника рядовых хористов, которым предстояло петь в финале симфонии, была несопоставима с возможностями итальянского виртуоза. Композитор внес требуемые изменения, тексты переводились на немецкий и фран­цузский языки (именно так, для возможного исполнения за рубежом, издавал Беляев). Готовилось переложение для фортепиано в четыре руки — оно должно было выйти одновременно с партитурой.

В ожидании издания и премьеры симфонии Скрябин летом 1900 года поехал сначала в Париж, чтобы во время проходившей там Между­народной выставки дать концерт, а затем в Швейцарию. Там он встретился с Беляевым, выехавшим за границу для лечения. Беляев скепти­чески отнесся к идее вокально-симфонического произведения и предупредил Скрябина, что это сильно усложнит как издание, так и исполнение. Его опасения оправдались. Премьера, состоявшаяся в Петербурге 11 (24) ноября 1900 года под управлением Лядова, прошла без последней части. В печати появились благоприятные отзывы. Скря­бин имел основания быть довольным. В марте симфония прозвучала и в Москве под управлением Сафонова, на этот раз — с заключитель­ной частью.

Впоследствии композитор критически оценивал финал, объясняя, что ему не удалось в нем по-настоящему передать свет, который должен оза­рить все вокруг. Поэтому утвердилась традиция исполнения симфонии без последней части. Это тем более логично, что первая часть симфонии является вступлением к традиционному симфоническому циклу, скла­дывающемуся из средних четырех частей — сонатного аллегро, медлен­ной, скерцо и сонатной формы финала. Заключительный хор — итог, только озвучивающий словом идею произведения.

Музыка

Первая, вступительная часть цикла светла, проникнута пантеистичес­ким началом. На мягко колышущемся фоне расцветает выразительная мелодия кларнета, далее ее подхватывают струнные. В среднем разделе трехчастной формы появляются более просветленные звучания — дере­вянные инструменты в высоком регистре и скрипка соло играют пооче­редно, создавая ощущение светлой идилличности. Реприза наступает естественно, как продолжение развития среднего раздела, в коде возни­кает новая тема в нежном звучании флейты; потом она прозвучит в фи­нале, образуя смысловую арку.

Вторая часть — сонатное аллегро, бурное, порывистое. Главная тема, типичная впоследствии для Скрябина, — целеустремленная, утверж­дающая, основанная на коротких энергичных интонациях. Побочная в затаенном звучании низкого регистра кларнета вносит сумрачный ко­лорит, но подхватываемая струнными, приходит к напряженной куль­минации. В разработке, небольшой по размерам, начинается нараста­ние к кульминации, высшей точкой которой становится проведение побочной темы в мощном звучании медных, после чего происходит дра­матический срыв. Реприза пронизана беспокойством, которое не ути­хает и в коде.

Третья часть по настроениям перекликается с первой. Это вдохно­венная лирическая поэма. Ее крайние разделы, сочетающие черты сонатной формы и рондо, особенно выразительны, полны томления. В среднем разделе появляются черты пейзажности и, вместе с тем, волнения.

Четвертая часть — скерцо — отстранение от основного содержания симфонии, причудливая игра. Звучат подвижные, легкие мелодии в вы­соком регистре деревянных инструментов, аккомпанемент пиццикато струнных усиливает впечатление прозрачности. Средний раздел, как и в предшествующей части, пасторален. Такой характер достигается, в частности, появлением мелодий в пентатонном ладу.

Пятая часть возвращает слушателя к образам борьбы, преодоления. Ее темы пронизаны лирикой. Главная партия сонатной формы, протя­женная, но в стремительном движении, вызывает представление о могучих природных силах. Побочная, поначалу хрупкая, в своем развитии стремится к кульминации, мощная волна перехлестывает в разработку, захватывает репризу и даже коду.

Шестая часть, в которой происходит разрешение конфликта, дости­жение цели, представляет собой кантату для двух солистов, хора и орке­стра. Ее начинает дуэт солистов, который сменяется хоровой фугой тор­жественного характера.

Л. Михеева