Egmont-Ouvertüre, Op. 84
Увертюра к трагедии Гёте
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, литавры, струнные.
История создания
В 1809 году Бетховен получает от дирекции Венского придворного театра заказ на написание музыки к трагедии Гёте «Эгмонт» и работает над ней с конца 1809 до весны 1810 года, по его собственным словам, «исключительно из любви к поэту».
Бетховен высоко ценил творчество Гёте, с которым неоднократно встречался. Он писал песни на его стихи как в ранний («Сурок»), так и в центральный период своего творчества («Песня Миньоны», «Песня о блохе» и др). Музыка к «Эгмонту» состоит из увертюры, созданной последней, и девяти номеров. Впервые она прозвучала 15 июня 1810 года, когда трагедия Гёте была исполнена в четвертый раз в Венском придворном театре.
Иоганн Вольфганг Гёте (1749—1832) — величайший немецкий поэт, писатель, драматург, юрист, ученый, театральный и политический деятель — с 1775 года занимал пост первого министра Веймарского герцогства. Именно в этом году он начал работу над трагедией «Эгмонт», которую завершил 12 лет спустя.
Герой ее, Эгмонт, граф Ламораль, принц Гаврский (1522—1568) — один из первых вельмож Фландрии и Брабанта — происходил из древнего рода, известного еще в эпоху Крестовых походов. Его родина в XVI веке находилась под властью Испании, от которой стремилась освободиться, выступая одновременно и против католицизма. Эгмонт с 16 лет был придворным испанских королей, участвовал во многих походах и даже сопровождал Филиппа II в Англию, когда тот сватался к Марии Тюдор. Любимец солдат и народа и в то же время верноподданный католик, Эгмонт в 1565 году был направлен к испанскому королю с требованием уничтожить инквизицию. В следующем году он вновь принес присягу на верность испанской короне, хотя нидерландские патриоты, его соратники по оппозиции Филиппу II принц Вильгельм Оранский и граф Горн, отказавшиеся присягнуть, предостерегали его от вероломства короля и даже предлагали покинуть родину. Однако Эгмонт, доверчивый и простодушный, встретил нового наместника Нидерландов, кровавого герцога Альбу при его въезде в Брюссель, часто бывал в его доме, а 9 сентября 1567 года был арестован по приказу герцога и заключен в Гентскую цитадель. В ней Эгмонт провел 9 месяцев. Ему было предъявлено 90 пунктов обвинения, которые он блистательно опроверг. Несмотря на это, Эгмонт был приговорен к смерти и 5 июля 1568 года казнен в Брюсселе. Все его имущество было конфисковано королем, так что вдова и 11 детей остались нищими.
У Гёте Эгмонт молод, холост и влюблен. Его возлюбленная, простая девушка Клерхен, мечтает сражаться вместе с ним. Она же зовет к восстанию, чтобы освободить героя, и, не в силах пережить смерть любимого, кончает с собой. Призывом к борьбе за свободу, верой в победу народа, несмотря на все страдания и жертвы, наполнен заключительный монолог Эгмонта в темнице перед казнью.
Как и другие увертюры, «Эгмонт» быстро занял место на концертной эстраде, где стал одним из популярнейших симфонических сочинений Бетховена. В этой увертюре наиболее полно и сжато воплощены типичные идейные и стилевые черты творчества композитора: героика борьбы за свободу, требующей напряжения всех сил и тяжких жертв; яркость, броскость тематизма и ясность формы, обращенной к самому широкому кругу слушателей.
Музыка
Медленное вступление вводит в основное содержание развертывающейся драмы, рисуя картину угнетения и страданий порабощенного народа. Противостоят друг другу тяжелые мерные аккорды струнных в ритме испанской сарабанды и жалобные вздохи, переходящие от гобоя к кларнету, от фаготов к скрипкам. Постепенно у скрипок и деревянных духовых инструментов зарождается новая тема. Ее утверждает мужественный голос виолончелей. Скорбная, с мотивом вздоха, она становится все более активной, волевой, настойчивой. Но ее развитие прерывается вторжением торжествующей сарабанды, вновь порождающей жалобы и стоны. Начинаются столкновения, напряженная борьба. Ее волны приносят уже известные темы. В перекличке духовых и струнных инструментов побеждает сарабанда. Резко обрывается возглас скрипок и наступает тишина. Герой погиб. В траурные тона окрашены приглушенные аккорды деревянных духовых. Кажется, все кончено... Но внезапно характер музыки резко меняется. Нарастает радостное ожидание — словно издалека постепенно приближается праздничная толпа. Блеск медных инструментов и впервые вступающей флейты-пикколо ассоциируется со звучанием военного оркестра. Это «Победная симфония», которая завершает не только увертюру, но и всю трагедию.
А. Кенигсберг
Из десяти бетховенских увертюр лишь некоторые, наиболее типичные для мышления Бетховена-симфониста, вошли в репертуар симфонических оркестров. Такие увертюры, как «Кориолан», «Леонора № 3» и «Эгмонт» до сих пор остаются лучшими произведениями этого жанра.
В трагедии Гете «Эгмонт» многое привлекало Бетховена и было ему особенно близким.
Центральная идея всей музыкально-драматической композиции «Эгмонта» — борьба за свободу и радость ее достижения — концентрируются в увертюре.
Глубочайшая по внутреннему замыслу и драматической идее, целеустремленная в своем развитии, превосходно отшлифованная во всех деталях, эта увертюра представляет исключительное явление даже в творчестве Бетховена.
Движение направляющей мысли в увертюре — от мрака — к свету, от страдания — к радости аналогично развитию основной идеи в Пятой и Девятой симфониях.
Монолитность формы в увертюре «Эгмонт» сочетается с ясным ощущением отдельных разделов, которые можно уподобить отдельным актам драмы.
I — Медленное вступление (Sostenuto ma non troppo) — завязка драмы.
II — Быстрая часть (Allegro) —активное драматическое действие, завершающееся трагической кульминацией.
III — Кода (Allegro con brio) — триумф, торжество победы.
Два контрастных музыкальных образа, изложенные в медленном вступлении, воплощают непримиримо враждебные силы. Они — источник драматического развития и тематическая основа увертюры.
Первая тема выражает идею власти, угнетения, испанского владычества. Недаром в этой теме есть сходство с сарабандой (Старинный танец испанского происхождения, обычно скорбного или мрачно-величавого характера. Звучание сарабанды сопровождало наподобие похоронного марша торжественные траурные шествия, погребальные процессии): тяжелая, мрачная поступь аккордов в больших длительностях при медленном темпе (размер 3/2), характерный синкопированный ритм, сурово-сдержанное звучание:
Вторая тема, построенная на имитационном перебрасывании звучащих, как эхо, интонаций вздоха, — выражение народного горя, страдания:
Вторичное проведение тем еще сильнее подчеркивает их контрастность. Правда, следующий эпизод в какой-то степени затушевывает остроту конфликта. Мягкая лирическая мелодия словно парит плавно и свободно. Но глухо доносятся удары баса — это отзвуки темы сарабанды, в них слышится скрытая угроза. И чем ниже спускается мелодия, тем угрюмее становится «стучащий» ритм сарабанды.
Итак, в медленном вступлении происходит показ основных движущих сил, выявляется их конфликт, завязывается узел драмы.
Развитие тем вступления продолжается в Allegro. Из секундовых интонаций второй темы вырастает тема главной партии. Ее широко и энергично проводят виолончели. Страстная и мужественная, она внутри себя таит противоречие: решительность мелодических ходов баса как бы наталкивается на противодействие верхних мелодических голосов с их скорбными интонациями, падающими, слабыми окончаниями:
Дальше еще резче обозначается непримиримость противостоящих образов.
В побочной партии вплотную соприкасаются обе темы вступления. В быстром темпе, в укороченных длительностях агрессивность первой становится более явной, в то время как вторая приобретает характер светлый и энергичный:
В целом Allegro охвачено стремительным движением, непрерывно нарастающая динамика скрадывает грани отдельных разделов формы. В результате — экспозиция, разработка, реприза оказываются накрепко слиты. (Немаловажен при этом тональный план сонатного allegro. Закономерная для разработки тональная неустойчивость не получает в репризе требуемого разрешения и утверждения основной тональности. В репризе побочная партия проходит в Des-dur, который для f-moll как главной тональности является субдоминантой (тональностью VI ступени). Разрешение тонального конфликта, как и всех остальных, сдвинуто в коду.) Трагическая кульминация, очевидно, совпадающая с моментом гибели героя, отнесена в конец репризы.
В кульминационном эпизоде троекратно сопоставляются обе темы. С каждым проведением «испанская» тема звучит все жестче, наступательная сила ее делается все увереннее; чем больше крепнет она, тем бессильнее никнут скорбные интонации второй темы. Внезапно все обрывается, наступает долгое молчание:
По оптимистической идейной концепции Гёте, гибель героя несет народу свободу. В этом смысле идейно-композиционное значение коды увертюры подобно финалу Пятой симфонии. Действительно, завершающая трагедию кода вырастает в грандиозный, величественный апофеоз, подлинный гимн свободы. Блеск оркестрового звучания, ослепительный свет, излучаемый фанфарными темами, мощное утверждение мажорной тоники (F-dur) сообщают заключительному построению увертюры характер триумфальности, праздничного великолепия:
Идейная значительность образов, удивительная собранность и совершенство формы поднимают увертюру к «Эгмонту» на уровень симфоний, от которых она отличается лишь новизной жанра.
В. Галацкая
В 1809–1810 гг. при создании Бетховеном музыки к трагедии Гёте «Эгмонт» возникла увертюра, до сих пор остающаяся самой популярной увертюрой Бетховена. Она не является в музыкальном отношении обособленной. Использование музыки, завершающей спектакль, так называемой «Победной симфонии» в коде увертюры органично связывает ее с последующей музыкально-сценической композицией, приобретающей, таким образом, большую стройность и законченность.
В самой увертюре композитор продолжает линию предельно четкого и тематически-экономного воплощения драматического содержания, начавшуюся в «Леоноре № 3». Но по сравнению с «Кориоланом» здесь намечаются некоторые новые приемы: хотя исходный музыкальный материал сведен всего лишь к двум конфликтным элементам, данным во вступлении (условно: испанские угнетатели и угнетенный нидерландский народ), но эти элементы в последующем развитии подвергаются некоторым вариантным преобразованиям, что уже предвосхищает будущие монотематические трансформации, характерные для музыки романтиков.
Поразительно мастерство, с каким Бетховен из вступительных суровых аккордов в ритме сарабанды и ответных жалобных певучих фраз строит всю композицию, отражающую глубокое героико-драматическое содержание. Как и в ранее созданной Пятой симфонии, «контрсквозное» действие драмы олицетворяется не столько темой, сколько ритмом (в данном случае — ритмы испанской сарабанды). Зато «сквозное» действие представлено богато и разнообразно: при общих интонационных истоках — это и жалоба, и олицетворение героической борьбы, и светлая лирическая песня (второй раздел вступления).
Кульминация приобретает наиболее рельефный в драматическом отношении, театральный характер, будучи помещена, однако, не в конце разработки (как в «Леоноре № 3») я не в конце коды (как в «Кориолане»), а между репризой и собственно кодой. Опять же возможны обобщенные и более конкретно-сюжетные трактовки данного кульминационного эпизода, но в любом случае речь может идти о временном трагическом этапе борьбы, поскольку господство аккордов с жестким ритмом сарабанды бесспорно. Ничуть, однако, не выглядит натяжкой осмысление эпизода как момента казни Эгмонта: в пользу этого говорят и самое мощное во всей увертюре звучание грозных аккордов, и ответная фраза скрипок, подобная предсмертному крику, и, наконец, последующие хоральные аккорды в духе тихого траурного пения. Что появляющаяся затем победная кода олицетворяет конечную победу освобожденного народа — об этом двух мнений быть не может.
Общая концепция увертюры «Эгмонт» чрезвычайно сближает ее с Пятой симфонией, принципиальная разница лишь в форме: в одном случае сонатной со вступлением, в другом — циклической. И все же три героико-драматические увертюры — «Леонора № 3», «Кориолан», «Эгмонт» — при всей обобщенности в отражении сюжетных коллизий — отличаются от непрограммных бетховеиских симфоний некоторыми существенными деталями. Таковы трубный сигнал «на сцене» — в «Леоноре № 3», ясно ощущаемый момент гибели — в «Кориолане» и «Эгмонте», причем в последней увертюре характерным становится еще и победное заключение на совершенно новой теме. Все эти моменты придают соответствующим увертюрам очень специфический характер, ибо не могут быть объяснены простой логикой чисто симфонической формы и требуют программного обоснования своей театрально-драматической природы. Эти увертюры, таким образом, явились, наряду с «Пасторальной симфонией», родоначальницами особой ветви симфонизма XIX века — программного симфонизма, являя собой высокохудожественные образцы для последующих композиторов-романтиков.
Г. В. Крауклис
