«Кармен» и «Трубадур» открыли «Летний сезон 2013»
В мае мы анонсировали «Летний сезон 2013» — цикл кинопоказов оперных спектаклей со сцены «Метрополитен-оперы», записанных в разные годы во время прямых трансляций.
Нынешние заметки посвящены первым двум кинопоказам — «Кармен» Бизе и «Трубадуру» Верди, состоявшимся 2 и 9 июля. Еще раз напомним, что
каждая из шести анонсированных опер запланирована к показу трижды,
и по 21 сентября включительно посмотреть любую из них можно будет одновременно в разных кинотеатрах Москвы и Санкт-Петербурга. Уточним лишь, что из списка кинотеатров, названных ранее, неожиданно выпал московский кинотеатр «Кронверк Синема Семеновский». Все остальные по-прежнему актуальны, а оперативную информацию по всем показам цикла, как всегда, можно найти на сайте www.metopera.ru.
«Кармен» и «Трубадур», несмотря даже на их явное музыкально-стилистическое различие и разные языки, на которых поют их персонажи, принадлежат к тем исключительно кондовым образцам оперной классики, которые всегда будут любимы самыми широкими, самыми демократичными слоями публики.
Правда, надо признать, что название «Трубадур» на устах этой публики всё же не такое «сладкое», как, к примеру, «Риголетто», «Травиата» или «Аида». Но стоит только распробовать — за уши, как говорится, не оттянешь!
Это одна из причин, по которой впечатления от просмотра «Кармен» и «Трубадура» объединены в одной публикации.
Есть, правда, и другая причина, гораздо более существенная:
обе постановки решены, скажем так, в стиле вполне добротного «традиционного минимализма» сценографии,
а их костюмы на редкость убедительно «достоверны» и потрясающе созвучны сюжетам этих опер. Однако и то, и другое не ставит своей целью высветить документально точные «этнографические срезы» эпох, в которых локализованы оперные сюжеты, – XIX века в «Кармен» и XV века в «Трубадуре».
В этих спектаклях для постановщиков важно, прежде всего, «культивирование» захватывающей динамичной театральности, постижение глубинного конфликта кровавых музыкальных драм. Что и говорить: в условиях крупноплановой подачи «картинки», характерной для кинопоказа, когда кажется, что ты находишься с героями прямо на сцене, это имеет невероятно большое значение.
В обеих постановках мобильная сценография зиждется на использовании поворотного круга, а классически монументальные костюмы абстрактную театральную систему координат спектаклей дополняют необходимой реалистичностью.
Сюжеты обеих опер мрачны, обращены к заведомо нелакированным, далеко не праздничным сторонам жизни:
с самого начала над ними довлеет рок, и от этих историй веет тленом смерти. Оба сюжета локализованы в Испании, и в обоих сюжетах главными героинями являются цыганки — Кармен в опере Бизе и Азучена в опере Верди. И это, пожалуй, третья причина, по которой мы ведем разговор об этих двух операх совместно.
Я нисколько не оговорился, причислив и Азучену к главным героиням, ведь вся действенная интрига «Трубадура» как раз и основана на линии мщения Азучены за свою мать, сожженную отцом графа ди Луны на костре. К тому же документально зафиксировано, что
Верди на полном серьезе сначала намеревался назвать свою оперу не «Трубадур», а «Цыганка».
Кто знает, возможно это не случилось из-за того, что по крайней мере одна опера с таким названием уже существовала: речь идет об одном из многочисленных ранних опусов Доницетти (естественно, его сюжетная фабула совсем иная, чем в «Трубадуре» Верди).
Режиссер-постановщик «Кармен» Ричард Эйр взял к себе в команду сценографа и художника по костюмам Роба Хауэлла (участие в разработке дизайна костюмов принимала также Ирен Боэн), художника по свету Питера Мамфорда и хореографа Кристофера Уилдона.
Оригинальная трансляция спектакля состоялась 16 января 2010 года. Более того, не так давно она была показана и на телеканале «Культура». Но экрану телевизора с качеством цифрового киноэкрана тягаться явно не под силу, поэтому интереса к первому показу «Летнего сезона 2013» сей факт нисколько не умалил.
Вся четверка главных персонажей как на подбор великолепна.
Лишь с исполнителем партии Эскамильо Тедди Родесом лично я встречаюсь впервые, и он если и не забирает «на все сто», то во всяком случае явно не разочаровывает, демонстрируя актерский профессионализм и уверенную вокальную выучку.
Наряду с признанными звездами мировой оперной сцены Роберто Аланьей (Хозе) и Барбарой Фриттоли (Микаэла), на сегодняшний день – да и на момент записи спектакля – всё же сияющими не так ярко, как это было когда-то, завораживающе первозданный свет вокального и актерского мастерства в партии Кармен в обсуждаемой постановке «Met» дарит меломанам латвийская мегазвезда международного уровня Элина Гаранча.
При сочетании «утонченно-деликатного эротизма» созданного ею образа и необыкновенно чувственного голоса, пронизанного тончайшими оттенками эмоционально-душевных состояний, она предстает удивительно органичной, по-настоящему живой и естественной.
Вокал певицы абсолютно безупречен,
а сама ее героиня, хотя ей и присущи нравы «дикой свободолюбивой птицы», в галерее мировых воплощений этой партии предстает уникальным и, пожалуй, доселе неведомым образцом идеальной трактовки с явно выраженным интеллектуально-психологическим началом.
За дирижерским пультом спектакля – канадский маэстро французского происхождения Яник Незе-Сеген, и этот 38-летний музыкант, уже достаточно хорошо известный в мире оперы, ведет оркестр «Метрополитен-оперы» так, что до боли знакомую историю взаимоотношений Кармен и Хозе словно постигаешь заново, делая на этом пути новые, невéданные ранее открытия.
Всё дело в том, что изысканная французская партитура «Кармен» с глубоким пониманием стиля музыки оказывается пропущенной дирижером через тончайшие фильтры поистине филигранной настройки, так что
вокальный бриллиант Элины Гаранчи сверкает в этой оркестровой оправе на редкость многогранно и выигрышно.
Оригинальная трансляция из «Met» обсуждаемого «Трубадура» состоялась 30 апреля 2011 года.
Режиссер-постановщик спектакля Дэвид МакВикар уже хорошо знаком нам по запоминающимся трансляциям из «Met» опер Доницетти «Анна Болейн» и «Мария Стюарт», а также оперы Генделя «Юлий Цезарь».
Создавать визуальное волшебство на сцене, еще в большей степени усиленное цифровым киноэкраном и высоким качеством записанного звука, ему помогала творческая команда в составе сценографа Чарльза Эдвардса, художника по костюмам Бригит Райфенштуэль, художника по свету Дженифер Типтон и хореографа Леа Хаусман.
В составе звездного квартета исполнителей — Долора Заджик (Азучена), Марсело Альварес (Манрико), Сондра Радвановски (Леонора) и Дмитрий Хворостовский (Граф ди Луна).
Названным цехом певцов в этой постановке «заведует» один из незаметных, на первый взгляд, но весьма «толковых» итальянских дирижеров Марко Армильято. Московские меломаны, думается, должны помнить маэстро по концерту с Хиблой Герзмавой, прошедшему в рамках цикла «Королевы оперы» на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко: для музыканта это был его первый приезд в Россию.
Звездная ситуация в «Трубадуре» примерно такая же, как в «Кармен»:
по большому счету мегазвезда в этом спектакле одна — Долора Заджик.
Дебют певицы на сцене «Met» состоялся именно в партии Азучены: это была ставшая теперь уже легендарной серия спектаклей с Лучано Паваротти в партии Манрико, и, благодаря прямой телетрансляции 15 октября 1988 года, эту постановку смог увидеть весь мир (режиссер – Фабрицио Мелано, дирижер – Джеймс Левайн).
К сожалению, вживую услышать певицу мне ни разу не довелось, но заочное сравнение ее интерпретаций партии Азучены образца 1988 и 2011 годов говорит о том, что и по прошествии более чем двух десятков лет ее голос по-прежнему звучит великолепно – драматически сочно и экстатически выразительно, технически уверенно, поражая истинной оперной мощью и врожденной природной музыкальностью.
В отличие от Кармен, Азучена – роль возрастная по своему типажу, поэтому и палитра ее вокальных красок закономерно более основательна и масштабна, а сам
образ, созданный Долорой Заджик, предстает квинтэссенцией материнского чувства, наполненного отчаянием, глубочайшей скорбью и пронзительной болью.
Все другие названные исполнители этого «Трубадура» – просто звезды.
Причем, Дмитрий Хворостовский со своей псевдоитальянской силовой манерой вокализации давно уже причисляется к сонму оперных звезд лишь номинально и явно «по привычке», а статус «недосягаемой звезды» прощает ему абсолютно всё, что он позволяет себе выделывать в интерпретациях партий итальянских опер XIX века.
Да, его граф ди Луна, несомненно, хорош и картинен с точки зрения воплощения драматического типажа.
Несомненно, в записи более чем двухлетней давности голос певца – как ни крути, заведомо камерный и малополетный по своей природе – звучит гораздо свежее, чем, к примеру, на недавнем совместном с Анной Нетребко концерте на Красной площади, а вокальные рифы кантилены и тесситурно-регистровых бросков преодолеваются исполнителем гораздо более сноровистее.
Однако даже несмотря на это, вокальное воплощение партии графа ди Луны в постановке «Met» удовлетворить совершенно не может. Вернее, удовлетворить оно может лишь публику, собравшуюся в зале, заплатившую за билеты немалые деньги и, благодаря мощной рекламе, свято верящую в то, что в «Met» поют исключительно одни только звезды.
Стенобитное драматическое сопрано Сондры Радвановски, способное, кажется, заполнить сразу два зала «Метрополитен-оперы», – явление само по себе уникальное и редкое в наше время.
Но понятие «академическое оперное пение», предполагающее известную степень плакатности выражения чувств, вовсе не тождественно понятию «громкое пение».
В этом мы смогли убедиться на концертах певицы в Москве на сцене Большого зала консерватории: сначала – совместном с Дмитрием Хворостовским (2008), затем – сольном (2009).
Особенно обескуражил последний визит певицы: неуправляемость широкой, свободной, не знающей границ вокальной эмиссии шла тогда явно в ущерб музыкальности, стилистической образности и, собственно, пению как таковому. В вокале певицы кантилена, регистровая техника и владение различными выразительными штрихами явно пробуксовывали.
Партия Леоноры в обсуждаемой постановке «Met», вобрав в себя все названные критические моменты, предстала музыкальным продуктом достаточно грубого вокального помола, подходом к роли явно лишь в самом первом, «макрооперном» приближении.
Но весь парадокс восприятия подобного исполнения как раз в том и заключается, что такая трактовка именно этим больше всего и привлекает, ибо никому и в голову не придет сказать, что у певицы нет голоса: есть, да еще какой!
Единственное, чего этому голосу не хватает, — это музыкального чутья и стилистической культуры.
С Марсело Альваресом ситуация принципиально иная.
Лично я впервые услышал этого певца в партии Герцога в вердиевском «Риголетто». Это было в «Арена ди Верона» в 2001 году – и тогда его голос был чистейшей воды лирическим тенором, который великолепно справлялся со всеми тесситурными кульбитами этой партии.
Каково же было мое удивление, когда в 2005 году я снова услышал певца: это была партия Вертера на сцене Венской государственной оперы, но к тому времени его голос невероятно быстро «заматерел», погустел и приобрел явно драматическую окраску, что совершенно не вязалось с поэтически лирическим образом его тогдашнего героя.
В последний день 2005 года в оперном рецитале на сцене Дома музыки в сопровождении Национального филармонического оркестра под руководством Владимира Спивакова впервые услышала певца и московская публика.
В свой первый приезд, помимо романса Вертера из одноименной оперы Массне, он исполнял уже сугубо драматический итальянский репертуар – и в общем и целом впечатление от того давнего визита осталось весьма и весьма приятное.
Однако на аналогичном новогоднем концерте на этой же сцене 31 декабря 2008 года
певца постигло фиаско: не допев вторую арию, певец сорвал голос и вынужден был ретироваться.
На этом его выступление, едва начавшись, и закончилось. Что ж, и певцы – тоже живые люди: от неудач не застрахован никто.
Однако, вполне вероятно, всё дело в том, что исполнитель неоправданно быстро перешел на драматический (лирико-драматический) репертуар, в результате чего сегодня его силовой и жесткой манере звукоизвлечения не слишком-то по пути с кантиленой, легато, тонкой нюансировкой и свободой в верхнем регистре.
В принципе, его Манрико образца 2011 года, очень даже неплох и необычайно артистичен.
Радует, что после неудачи второго визита в Москву певец снова обрел вполне состоятельную вокальную форму.
Однако в спектакле «Met» нельзя было не заметить очевидного: его технические возможности стали существенно более ограниченными уже тогда, не говоря даже об интерпретации им партии графа Ричарда в «Бале-маскараде» Верди, свидетелем прямой трансляции которого из «Met» мы стали в прошедшем сезоне (заметим, что партнершей певца в партии Амелии была всё та же «пронзительно громкая» Сондра Радвановски).
Кстати, ослепительной Шарлоттой в упомянутом венском «Вертере» 2005 года предстала не кто иная как Элина Гаранча, которую на то время я услышал вживую впервые: свой первый концерт в Москве она дала лишь только осенью 2008 года, упредив второй московский визит Марсело Альвареса.
Концерт певицы, состоявшийся на сцене Большого зала консерватории, – пока единственное ее появление в Москве.
Интересно, выйдет ли она вновь на эту сцену 27 сентября в рамках цикла «Королевы оперы»?
Вопрос далеко не праздный, ведь этот весьма амбициозный цикл после финансовых претензий, выдвинутых организаторам одной из его участниц Марией Гулегиной и спровоцировавших июньский неприезд Анджелы Георгиу, оказался не на шутку оскандаленным.
Здравый смысл рождает устойчивое сомнение: шансов на то, что заявленный концерт Элины Гаранчи в Москве состоится, крайне мало, но как же хочется в этом случае оказаться неправым!
Однако при любом раскладе показ «Кармен» из «Met» с Элиной Гаранчей в рамках «Летнего сезона 2013» просто как нельзя своевременен. Весьма символично, что летний киносезон, начавшись «Кармен», «Кармен» и закончится: 21 сентября – до 27-го рукой подать! – как раз и состоится третий (и последний) показ этой оперы.
Согласитесь, в подобной ситуации всё же лучше синица в руке, чем журавль в небе…
Автор фото — Ken Howard / MetOpera
