Послесловие к январской премьере в «Новой Опере»
Невиданный ренессанс оперного наследия Мечислава (Моисея) Вайнберга (1919–1996), наблюдающийся в последнее время, вряд ли явление спонтанное: отечественный музыкальный театр шел к нему десятилетиями и, к счастью, дошел. В непредказуемом и жестоком XXI веке, когда катастрофа человеческого социума «тихо» продолжается в ином, немыслимом до недавнего времени обличии, сценический музыкальный язык Вайнберга особенно актуален. В конце прошлого сезона на сцене Концертного зала Мариинского театра появился спектакль «Идиот», а грандиозная премьера «Пассажирки», состоявшаяся в начале нынешнего сезона в Екатеринбургском театре оперы и балета, стала первой театральной постановкой, первой полновесной сценической версией этой оперы в России.
Незадолго до того, как в феврале нынешнего года екатеринбургская «Пассажирка» была показана в Москве на Новой сцене Большого театра, в самóм Большом театре на той же сáмой сцене прошла премьера оперы «Идиот». А немногим ранее премьера «Пассажирки» в рамках Крещенского фестиваля состоялась в столичной «Новой Опере», и отныне ее статус – первая театральная постановка этого опуса в Москве. Дата премьеры 27 января была выбрана неслучайно: это Международный день памяти жертв Холокоста, отмечаемый согласно резолюции Генеральной Ассамблеей ООН от 1 ноября 2005 года и связанный с днем освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц (Освенцим) на территории Польши (1945).
Как ни велико было желание посетить эту премьеру, несомненно, подогревавшееся и восторженными екатеринбургскими впечатлениями, увидеть новую театральную работу «Новой Оперы» автору этих строк в силу личных форс-мажорных обстоятельств довелось лишь 22 июня, но если оперировать цифрами, то это был всего лишь пятый по счету спектакль. Наверное, неслучайно и то, что в репертуарную сетку он был поставлен именно в День памяти и скорби, в день начала Великой Отечественной войны. Музыкальным руководителем нового проекта (дирижером-постановщиком) выступил главный дирижер «Новой Оперы» Ян Латам-Кёниг, а хормейстером-постановщиком – Юлия Сенюкова.
В постановочную команду во главе с режиссером Сергеем Широковым вошли сценограф Лариса Ломакина, художник по костюмам Игорь Чапурин, художник по свету Айвар Салихов и хореограф Олег Глушков. Место за дирижерским пультом июньского спектакля занял маэстро Андрей Лебедев. Цель же настоящих заметок по прошествии более чем пяти месяцев с момента премьеры – вовсе не рецензирование как таковое, тем более что на Belcanto.ru сравнительный анализ екатеринбургской и московской постановок в свое время был уже сделан. К тому же, повторные февральские показы «Пассажирки» в «Новой Опере» и московский показ «Пассажирки» из Екатеринбурга выстроились в трехдневный театральный марафон, послуживший поводом провести в Москве форум – научную конференцию, посвященную творчеству и судьбе композитора.
Цель настоящих заметок – еще раз обратить внимание на то, что в культурологическом аспекте при явном отличии режиссерских ментальностей двух постановок, но при глобальном единстве общечеловеческого мироощущения «ответный ход» «Новой Оперы» по своей нравственно-мобилизующей значимости, однозначно, стал событием не меньшим. Поразительно, но по своему внутреннему нерву екатеринбургская постановка американца Тадеуша Штрасбергера (режиссера, сценографа и художника по свету в одном лице) ощущается до мозга костей русской: психологическое начало в ней первостепенно, а персонажи (не только главные, но второстепенные и даже вспомогательные) поданы портретно выпукло, плакатно, что называется, истинно по-оперному.
Спектакль же Сергея Широкова с реалистично стилизованной сценографией Ларисы Ломакиной – это массовое постановочное действо с явным кинематографическим уклоном, с интеграцией современных мультимедийных проекционных технологий. Эта постановка-ансамбль уже вполне вписывается в аккуратно стильный формат типично европейской продукции, тем более что, в отличие от Екатеринбурга, данная версия – искусственно мультиязычная. И хотя принцип «каждый поет на своем языке» до конца не выдержан, пять-шесть языков насчитать можно. Конечно, Холокост – трагедия интернациональная, и в тексте либретто Александра Медведева минимум национальных языковых вставок есть. Но опус Вайнберга – это русская опера на русское либретто, и когда большие сцены на борту трансатлантического лайнера звучат на немецком, а стюард поет на английском, это полнейший нонсенс! А уж для русской публики всё это должно звучать только на русском!
И всё же, как единое ансамблевое целое, работающее четко и без сбоев, спектакль «Новой Оперы» постоянно держит в напряжении, заставляя сопереживать, о многом задуматься и на многие вещи взглянуть иными глазами. Но визуально-музыкальное целое решительно отодвигает частное, то есть вклад отдельных вокально-актерских работ: яркого впечатления в большей своей массе они, увы, не производят. Зато у постановки есть весьма прочный фундамент. Это оркестр, который (вслед за дирижером-постановщиком) маэстро Лебедев мастерски точно ведет по острому лезвию вселенской человеческой трагедии…
Фото: Д. Кочетков
На правах рекламы:
Занятия йогой привлекают всё большее количество людей, заботящихся о своём здоровье. Немаловажную роль в тренировках играет музыка для йоги. Найти её проще, чем кажется!
