Концертное исполнение «Лакме» Делиба в Московской филармонии
У завсегдатаев театра, особенно у балетоманов, с индийской сказкой ассоциируется, прежде всего, знаменитый балет Людвига Минкуса «Баядерка». Но 30 мая в Концертном зале имени Чайковского в Москве слушателям рассказали другую индийскую историю, музыкальное волшебство и романтическое очарование которой захватило слух в эстетике жанра оперы.
Речь идет о «Лакме» Лео Делиба, об опусе, роман которого с отечественным оперным театром в наши дни совершенно не складывается, поэтому редкие концертные исполнения этой оперы неизменно вызывают живой слушательский интерес. Так было и на этот раз, тем более что в партиях главной пары влюбленных героев были анонсированы и выступили французские певцы – сопрано Сабин Девьель (Лакме) и тенор Сириль Дюбуа (Джеральд). Партию Нилаканты исполнил венгерский бас-баритон Миклош Себестьен.
В концерте приняли участие Академический Большой хор «Мастера хорового пения» радиостанции «Орфей» (художественный руководитель – Лев Конторович) и Российский национальный молодежный симфонический оркестр. За дирижерский пульт встал маэстро американо-ирландского происхождения Роберт Туои, и трехактная партитура, созданная в жанре лирической оперы, ожила в звуках, которые публика впервые услышала на мировой премьере 14 апреля 1883 года в парижской Opéra-Comique. Либретто Эдмона Гондинé и Филиппа Жиля основано на колониальном французском романе Пьера Лоти «Рараю, или Женитьба Лоти» (1880, иногда приводится 1882 год), выход в свет которого обязан двум месяцам пребывания автора во Французской Полинезии на Таити в 1872 году.
Драматургия и сюжетно-иллюстративное наполнение оперного либретто апеллируют лишь к общей фабуле и мотивам романа, а его действие перенесено в колониальные английские владения в Индии. И подобно тому, как конфликт между чувством и долгом в балете инициирован любовной связью храмовой танцовщицы (баядерки) Никии и знатного воина Солора, в опере то же самое, но еще и с патриотической подоплекой, возникает в рамках отношений Лакме и Джеральда. Первая – дочь брамина Нилаканты, юная жрица старинного индусского храма. Второй – офицер английской армии, которая к коренному населению страны находится здесь в непримиримой оппозиции. Новые чувства наполняют и меняют жизнь Лакме, но идиллия ее безмятежного существования, ревностно охраняемая мятежным Нилакантой, призывающим к борьбе против ненавистных захватчиков, рушится.
Первое, самое продолжительное, действие оперы, локализовано на территории храма, затерявшегося в лесной чаще. За его ограду проникает Джеральд, отделяющийся от группы набредших на храм англичан: среди них – и его невеста Эллен, дочь местного губернатора. Приключение с риском для жизни англичанина пока заканчивается для него удачно, но уже во втором акте Нилаканта во время религиозной процессии в городе с помощью группы заговорщиков наносит Джеральду удар ножом. К счастью, он только ранен, и преданный Нилаканте, однако давно уже тайно влюбленный в Лакме Хаджи переносит Джеральда в глухую лесную хижину, где разворачивается третий акт, и где Лакме с помощью целебных трав выхаживает возлюбленного. Но мимолетная идиллия, когда Джеральд, забывая всё, решает навек остаться с Лакме, заканчивается прозрением: по следам крови его находит сослуживец Фредерик и сообщает, что их отряд готовится к походу против повстанцев.
Перемену во Фредерике сразу же замечает Лакме: заслышав звуки походного марша, она незаметно срывает и проглатывает цветок с ядом. Мгновения жизни жрицы сочтены, но ничего не подозревающий Джеральд всё же выпивает с Лакме принесенную ею воду из священного источника любви. От смерти от руки Нилаканты, появляющегося в хижине в сáмом финале оперы, Джеральда спасет лишь признание Лакме: она умирает из-за любви к врагу родины. В то время как потрясенный Нилаканта отступает, Лакме умирает на руках Джеральда, и безутешному отцу лишь остается в экстазе вымолвить, что его дочь отныне будет вечно жить в царстве Брамы. Вот так извечный конфликт между чувством и долгом разрешается либреттистами, поместившими его в идиллию индийской ориентальности.
Сюжет заведомо благодатен, а его музыкальная оболочка – до мозга костей лирическая по стилю композиции и стопроцентно романтическая по специфике театрального жанра – благодатна не менее! На мировом рынке видеомузыкальной DVD-продукции можно найти сегодня, по крайней мере, две версии этого шедевра. Обе абсолютно традиционны, и обе – продукции Оперы Австралии (Сиднейского театра). Последняя запись – 2011 года, а более ранняя – 1976-го, и она, кажется, будет стоять перед глазами вечно! В главной партии в ней запечатлена выдающаяся мастерица бельканто, ослепительная колоратура XX века Джоан Сазерленд (1926–2010), а функцию дирижера взял на себя обаятельнейший маэстро Ричард Бонинг, который в аспекте интерпретации подобного рода музыки всегда ассоциировался с небожителем, подавая с особым шиком и саму эту музыку, и вокал своей звездной супруги. В этой записи мастерство Джоан Сазерленд филигранно, ее уникальный голос покоряет невероятной чувственностью, а оркестр, услаждая слух, едва ли не творит чудеса…
На обсуждаемом концертном исполнении «Лакме» в Москве недостающую картинку невольно дорисовывала как раз та самая, теперь уже историческая, запись середины 70-х, и при этом качество оркестровой составляющей весьма приятно и, признаться, неожиданно удивило. Приятно потому, что молодые музыканты вложили в исполнение, кажется, всю нерастраченность своего оптимизма и весь энтузиазм прикосновения к музыке, звучащей в родном отечестве крайне редко даже в концертных залах. А неожиданно потому, что с исполнением этой партитуры коллектив, сформированный по принципу образовательной академии, столкнулся впервые. Несомненно, что репетиционному процессу было уделено самое пристальное внимание, а Роберт Туои на поверку предстал дирижером, который не только глубоко сросся с этой музыкой, но и смог передать ее суть молодым оркестрантам.
Факт общеизвестный: партия Лакме была написана для американской певицы Марии ван Зандт (1858–1919). «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» сообщает, что она обладала «небольшим, но блестяще обработанным сопрано». В последние годы тренд небольших – но не слишком-то обработанных – голосов французских певиц стал докучным общим местом, но голос Сабин Девьель в рамках ее лирического амплуа небольшим не назовешь: он достаточно крепок и «мускулист», и в стихии музыкального романтизма его драматический нерв оказывается как нельзя кстати. Естественно, нерв не клокочет пока в ее выходном соло (в священном пении в храме) и в знаменитейшем «цветочном дуэте», который ей блестяще «помогла» спеть меццо-сопрано Юлия Мазурова, партию которой – партию служанки Маллики – названный «стопудовый» хит, собственно, и составляет.
Этот дуэт и на сей раз пленяет невероятно прозрачной умиротворенностью и дивной переливчатой мелодичностью. Новый эмоциональный посыл в пении Лакме появляется в «бесконечном» дуэте с Джеральдом: сквозь любовное волнение жрицы уже проступает и драматический драйв ощущения опасности, грозящей незваному пришельцу-чужестранцу. Главный и единственный хит второго акта (наиболее динамичного при купировании сюиты ритуальных танцев баядерок) – ария-легенда (ария «с колокольчиком»). Ее по приказанию Нилаканты Лакме поет на городской площади, дабы поймать дерзкого обидчика на живца. Как отмечалось ранее, для Джеральда всё заканчивается не летально, а лишь ранением, а легенда, оживающая в чарующих звуках арии, поэтически, но при этом нравоучительно и философски образно перекликается с тем, что в опере происходит согласно ее сюжету.
Легенда гласит о молодой индианке, дочери парии (представительнице низшей касты), и контакт с ней представителя высших каст считался бы осквернением. Но так случилось, что однажды в лесу звуком колокольчика, привязанного к ее жезлу, эта простая девушка спасла от диких зверей прекрасного незнакомца, в которого тотчас же влюбилась. Наслав на свою спасительницу сон, со словами «Там твое место» он, вопреки кастовым устоям, забрал ее с собой на Небеса, так как прекрасным незнакомцем оказался сам Вишну, сын Брамы! Мораль этой басни очевидна: что позволительно богам, не дозволено смертным! И эта прелестная ария в эмоционально-чувственном и психологически емком прочтении Сабин Девьель, безусловно, стала яркой вокальной кульминацией всего исполнения.
В третьем акте романтическая окраска интонаций Лакме, с новой силой проступившая после выздоровления Джеральда, сменилась нотками трагической мелодрамы, которую – и не только ее, а всю сюжетную коллизию – «помогли» разыграть Сириль Дюбуа и Миклош Себестьен. Первый в силу «пережатой» фактуры звучания в партии Джеральда предстал явно «перезревшим», хотя и провел ее вполне зачетно, а второй в образ Нилаканты попал стилистически точно. Второстепенные герои из-за номинальности их вклада в акцентах не нуждаются, однако важно отметить, что с Сабин Девьель, сегодня являющейся последней исполнительницей партии Лакме в Opéra-Comique (2014), Москве однозначно повезло!
Фото предоставлены пресс-службой Московской филармонии
