Об одном исполнении оперы «Сельская честь» в «Ла Фениче»
Преамбула и письмо в редакцию.
Своё имя венецианский театр «Ла Фениче» получил как напоминание о бедах и пожарах, из которых он неизменно возрождался в изысканном великолепии итальянского рококо подобно сказочной птице Феникс. Театр горел три раза (1774, 1837 и 1996) и после последнего пожара вновь открылся ровно 20 лет назад. На сцене театра впервые увидели свет такие мировые шедевры, как «Риголетто» (1851) и «Травиата» (1852) Дж. Верди, «Похождения повесы» (1951) И. Стравинского и «Поворот винта» (1954) Б. Бриттена.
Несложно было заметить, что шедевры, достойные внимания, появлялись на сцене «Ла Фениче» раз в сто лет, но я решил, что в Италии испортить самую итальянскую оперу всех времён и народов — «Сельскую честь» Пьетро Масканьи — совершенно невозможно.
«Сельская честь» для Италии — это то же самое, что «Кармен» и «Травиата» для всего остального мира. Только при жизни композитора [1] эта часовая партитура была поставлена и представлена более 14 тысяч раз. Сегодня в год даётся более 700 представлений этой оперы по всему миру. Под знаменитое Интермеццо Масканьи заканчивается «Крёстный отец» Ф. Копполы, который обожал «Сельскую честь» [2]. В 1940 Пьетро Масканьи дирижировал «Сельской честью» здесь же, в «Ла Фениче» [3]. Словом, ничто не предвещало беды, и в дополнение к программе юбилейного 80 Венецианского кинофестиваля [4] я решил посетить спектакль режиссёра Итало Нунциато в «Ла Фениче».
Это был один из тех редких случаев, когда режиссура в оперном театре произвела наиболее приятное впечатление: серо-пыльные тона сценографии и костюмов, выполненных Венецианской академией искусств, органично оттеняли грамотные режиссёрские решения (особенно финальный вынос трупа Туридду как мешка с мусором, который бросают на стол перед обомлевшей матерью) и пластические инсталляции хореографа Данило Рубеки. Вертикальные ширмы вращались, артисты перевоплощались, музыканты старались, хор звучал.
Оркестр под управлением Донато Ранцетти исполнял музыку Масканьи, смело жонглируя темпами и неожиданно переходя с форте на пиано. Столь залихватское исполнение могло привести к межгрупповому расхождению музыкантов, но этого ни разу не случилось.
Зато с оркестром постоянно расходились исполнители главных партий.
Сильвия Бельтрами каким-то невообразимым, совершенно нечеловеческим звуком исполнила партию Сантуццы. Голос певицы качался, клокотал, вызывал недоумение. Когда в известном дуэте Сантуццы с мамой Туридду певица произнесла фразу „Non posso entrare…“ (не могу войти в ваш дом), мне отчётливо послышался собачий лай, и я подумал: какое интересное решение — включить в сельское действие натуральные звуки природы. Сложно передать всю палитру эмоций, которые я испытал, осознав, что это была не собака.
В партии Туридду в этот вечер выступил Жан-Франсуа Борра. Голос у певца красивый, но непослушный, как и сам персонаж. И если у Сантуццы, которая то ли воем, то ли лаем пыталась удержать (напугать?) своего ветреного односельчанина, хотя бы проблем с интонированием не было, то у Турриду ни рекламная песня про вино „Viva il vino spumeggiante“ («Пусть вино шипя сверкает») не получилась, ни гораздо более важное прощание с мамой („Mamma, quel vino e generoso…“).
Далибор Йенис прекрасно выступил в партии убийцы Туридду — сельского дальнобойщика Альфио. И звуковедение, и тембр, и эмоциональная подача — всё было на высшем уровне.
Безусловной удачей стало выступление в партии профурсетки Лолы Мартины Белли. Певица обладает упругим тембром со стальным отливом, идеально звучит и обворожительно выглядит: когда после жалобных завываний обрюзгшей и скверно одетой Сантуццы появляется красавица Лола, сложно понять, на что эта квашня Сантуцца вообще рассчитывает… Приведи себя в порядок — и все селяне будут у твоих ног.
Кроме некондиционного исполнения главных партий, это было единственное недоумение, которым захотелось после просмотра оперы поделиться с администрацией «Ла Фениче», написав письмо, какие раньше писали телезрители в редакцию после просмотра передачи «Сельский час», которая затронула все важные проблемы и глубоко запала в душу.
Письмо в редакцию
Дорогая Ля Фенича!
Пишет вам делегация 80 Венецианского кинофестиваля. В один из свободных вечеров мы посетили ваш нарядный театр и с большим интересом ознакомились с историей убийства сельского распространителя алкоголя Туридду. Мы думаем, он получил по заслугам: нельзя кусать людей только за то, что они отказываются с тобой пить. Кстати, что стало с женщиной, которая к нему приставала? Мы очень переживаем за неё. Женская часть нашей делегации готова взять шефство над этой женщиной, составить ей программу похудения и психологической реабилитации: совсем она себя запустила. Нельзя так к себе относиться.
Ещё нам очень понравилась красивая девушка в чёрном кружевном платье. Передайте, пожалуйста, что мы её поддерживаем. И мужа её тоже. Они красивая пара.
Было интересно наблюдать, как служащие театра после начала спектакля долго рассаживают опоздавших на уже занятые кем-то места. Поскольку пол в театре паркетный, стук от каблуков напоминал, что мы в месте, куда надевают хорошую обувь. А в одной ложе даже дошло до драки: мы были рядом и даже не знали, куда смотреть — в ложу или на сцену. Мы думаем, правильно, что служащие во время спектакля всё время ходят по залу, как будто чего-то ищут: вдруг кто-то из зрителей ещё подерётся? Но больше всего нам понравился розовый коктейль в буфете и то, что после спектакля служащие зрителям дают пофотографироваться.
Ещё нам говорили, что вы также показываете оперы. Сообщите, пожалуйста, правда ли это? Нам очень хотелось бы послушать хорошее исполнение. Заранее большое спасибо!
С уважением,
Благодарные посетители.
Примечания:
1) То есть в течение 55 лет — со дня премьеры 1890 до 1945, когда Масканьи умер.
2) В основу либретто, написанного Джованни Тарджиони-Тоццетти и Гвидо Менаски для участия П. Масканьи в конкурсе одноактных опер молодых композиторов, легла сицилийская новелла (1880) яркого представителя итальянского натурализма Джованни Верги.
3) К слову, финальный душераздирающий крик Женщины (Una Dona) из этой оперы „Hanno ammazzato compare Turiddu!“ стал в среде меломанов маркером некондиционного вокала («Ей только «Турриду зарезали» кричать в «Сельской чести»)
4) На 80-м Венецианском биеннале состоялась мировая премьера фильма Брэдли Купера «Маэстро», посвящённого судьбе Леонарда Бернстайна. Об этом фильме — в отдельной рецензии.
Автор фото — Michele Crosera
