Wedding procession
Одноактный балет на музыку Д. Шостаковича.
Сценарист и балетмейстер Л. Якобсон, художник В. Левенталь.
Премьера состоялась 21 июня 1975 года в труппе «Хореографические миниатюры».
В небольшом местечке на юге дореволюционной России готовятся к еврейской свадьбе. Перед зрителем, пританцовывая, проходят персонажи балета. Вот подруга невесты, наивно мечтающая об ее семейном счастье, вот трое музыкантов, без которых невозможна настоящая свадьба. За ними родители жениха — богатые, уверенные в своих поступках, и родители невесты — бедные, робкие, желающие своей дочери сытой жизни, но сомневающиеся, принесет ли это ей счастье. А вот и разряженный жених, и невеста, которая как плененная птица бьется в его цепких руках. Последним появляется бедный отвергнутый влюбленный. Они с невестой любят друг друга, но его заплатанные штаны, отсутствие пиджака и головного убора — ясные приметы его полной материальной несостоятельности. Своей страстной жалобой ему удается снова привлечь любимую. В кратком дуэте зритель ощущает, как близки влюбленные друг другу, как интимны их движения и жесты, понятные только им. Идиллию грубо прерывает агрессивная мать жениха: пора забыть прошлые нежности, невеста куплена нами. Напрасно невеста ищет защиты у родителей, напрасно ее утешает подруга. Родители жениха требуют выполнить обещания и сыграть свадьбу. Их возмущение на время перерастает в общую перепалку. В последний раз влюбленные на коленях просят благословления у родителей невесты, но в ответ они видят лишь беспомощно протянутые ладони. Отец жениха торжественно уводит невесту и воссоединяет ее с женихом. Ребе освящает свадебную сделку. Краткая и отнюдь не торжественная церемония окончена. Последний всплеск чувств: невеста на миг вырывается из рук новых родственников и прощается со своей любовью. Нежный и трогательный дуэт влюбленных юных сердец. Прощание, возможно даже не реальное, а лишь воображаемое, кончается. Покинутому юноше остается лишь возносить жалобы к небу, лить горькие слезы и пить их как горькую чашу, уготовленную судьбой.
Приветствуя с шестидесятилетием хореографа Леонида Якобсона (1904-1975) Дмитрий Шостакович писал: «В наши дни разнообразие творчества Якобсона не перестает удивлять своей неиссякаемой фантазией. Никогда не знаешь, чем он еще может поразить. Именно поэтому я жду от него новых творческих откровений».
Одним из таких откровений стал балет «Свадебный кортеж», сочиненный Якобсоном для своей труппы «Хореографические миниатюры», на музыку финальной части фортепианного трио Шостаковича. Это сочинение было написано композитором в тяжелые военные годы и было посвящено памяти его близкого друга Ивана Соллертинского. В трагичном финале Шостакович использовал тему, связанную с еврейским (местечковым) фольклором. Эта танцевальная тема звучит здесь возбужденно, даже экзальтированно, а порой и яростно, с какой-то отчаянной удалью.
Впрочем, хореограф вдохновлялся не только музыкой Шостаковича, но и картинами Марка Шагала, творчество которого навсегда осталось тесно связанным с дореволюционным Витебском и другими центрами особой местечковой субкультуры. Художник Валерий Левенталь создал живописный задник к спектаклю, представляющий собой свободную фантазию на темы Шагала. Здесь парящий в небе накрытый стол рядом с двурогой луной, здесь на первом плане впряженная в телегу белая лошадь и нарочито искривленные домики еврейского местечка.
Автор книги о творчестве Леонида Якобсона Валерий Звездочкин так описывал свое понимание балета: «„Свадебный кортеж" — выдающийся образец „живописного метода" Якобсона. Принцип хореографии, как „движущейся живописи", передающей через изобразительную стилистику (грим, костюм, пластику) хореографическую драматургию, доведен здесь до подлинного совершенства. Социальная драма времен Шолом-Алейхема о несчастной любви бедного жениха-еврея предстала в форме трагического пластического гротеска, истоки которого восходят к постановке „Гадибук" в еврейской студии „Габима" (1921). Подобно спектаклю Вахтангова в „Свадебном кортеже" движение чувств персонажей выражено через „музыку жестов", прежде всего пластику рук. Якобсон нашел поразительно точный пластический эквивалент повторяющемуся музыкальному ритму. Он был прочитан хореографом как ритм свадебного ритуального хода. А интонации „всхлипывающих" смычковых инструментов переведены в пластические интонации надрыва и мольбы героев. Пластика Якобсона здесь музыкально-живописна: она вычитана им из музыки Шостаковича и живописи Марка Шагала. В итоге родились странные полуфантастические фигуры спектакля — этого движущегося кортежа „социальных масок".
Как рисовальщик заполняет картину фигурами, так хореограф представлял нам своих героев. Маленький забитый ребе; придурковатый жених-богач; мрачные фанатики — родители жениха; бледная и полубесчувственная невеста; трогательные музыканты. Наконец, сам жених-бедняк с маской невыразимой боли на лице, с „недосказанными" тихими жестами-причитаниями и вдруг прорывающимся „криком" отчаяния бросающийся к невесте и вновь отступающий перед властью традиций. Незабываем финал спектакля, когда бедный жених, припадая к земле, как бы придавленный своим горем, воздев руки к небу, оплакивал свою участь. А затем, смирившись с судьбой, пил собранные в ладони слезы. Сжавшись от боли, он опускался на пол и замирал в позе, почти буквально повторявшей знаменитую роденовскую скульптуру „Отчаяние", поставив точку в этом драматическом повествовании».
К сожалению, ныне петербургская труппа «Хореографические миниатюры» вопреки своему названию более тяготеет к крупным балетным формам. Поэтому «Свадебный кортеж» исполняется нечасто и преимущественно на гастролях. А между тем именно этот балет — миниатюрный по длительности, но эмоционально насыщенный — является одним из лучших образцов того жанра, который подарил нам Леонид Якобсон. Он признавался: «Миниатюру полюбил безотчетно. Понял, что это мой жанр. Эта форма емкая, мобильная, лаконичная, драматургически законченная, с ясным пластическим образом. Своего рода маленькое художественное произведение. Оно дает возможность до предела раскрыть музыку, максимально выявить актерские возможности и за очень короткое время рассказать больше, чем в ином полнометражном балете».
А. Деген, И. Ступников
