Собираясь в первой декаде мая этого года в Милан с целью посещения знаменитого на весь мир оперного театра «Ла Скала», я даже и не предполагал, что ненавистные всему роду меломанскому итальянские профсоюзы способны так изрядно потрепать нервы среднестатистическому охотнику за музыкально-оперными впечатлениями. Ну, и что с того, что ты журналист и имеешь аккредитацию на спектакль? Это как в том старом анекдоте: «– Смотри, наш поезд уходит… – Не волнуйся, билеты у нас!» И мой миланский музыкальный поезд точно также мог преспокойненько себе уйти… Нет, гипотетически я, конечно же, понимал, что Италия – это «вещь в себе» и что забастовки на Апеннинах – это такое же привычное и будничное дело, как, скажем, восход Солнца. Когда же это касается непосредственно тебя, то оказывается, что всё, на что ты в сложившейся ситуации способен, – это совершенно бессильное негодование и абсолютно бесполезный протест, сродни «праведному» сокрушительному гневу. К счастью, мне повезло: всё, что я хотел увидеть и услышать в «Ла Скала», состоялось. Речь идет, во-первых, о последнем (восьмом) спектакле «Симон Бокканегра» (7 мая) премьерной апрельско-майской серии постановки этой оперы. В баритональном амплуа ее главной партии выступил Пласидо Доминго, а место за дирижерским пультом занял Даниэль Баренбойм, в последние годы в жизни этого театра играющий едва ли не ключевую роль ввиду всё еще сохраняющейся вакансии должности музыкального руководителя (неужели теперь так будет всегда?). Во-вторых, речь о сольном концерте одного из ведущих лирико-драматических итальянских сопрано нашего времени Фьоренцы Чедолинс (10 мая). Однако контекст настоящих заметок – не сами эти музыкальные события, а их «околомузыкальная» атмосфера.
Еще до отъезда из Москвы на официальном сайте театра «Ла Скала», появилась информация, что предпоследний (седьмой) спектакль «Симон Бокканегра» 4 мая отменяется из-за забастовки. Как уже было сказано, лично мне просто очень повезло, но в чем виновата публика, купившая билеты на 4 мая?! Абсолютно ни в чем! Однако суровый и неумолимый закон любой забастовки как раз и заключается в том, что в результате противостояния двух сторон, в накладе остается третья: в данном случае – публика, купившая билеты. Так и хочется сказать: майское наступление трудящихся на фронте отстаивания своих интересов и борьбы за свои права! Но в чем же на самом деле суть конфликта? Всё очень просто: недовольство артистических профсоюзов связано с планами Правительства сократить финансирование более десятка оперных театров Италии. Однозначно, новый законопроект Правительства, декрет Министра культуры Сандро Бонди, регулирующий деятельность национальных оперно-симфонических институтов, не что иное как гвоздь в крышку гроба музыкальной культуры и, в частности, итальянской оперы, являющейся, как известно, одним из всемирно известных брендов. Декрет Бонди уже подписан Президентом Италии Джорджо Наполитано, но сей документ приобретет статус Закона, если в течение 60-ти дней его ратифицирует Парламент.
Основные острые углы этого декрета, вызывающего справедливое недовольство профсоюзов, – сокращение зарплат и льгот сотрудникам (творческим и нетворческим), ограничения артистов на внетеатральную деятельность, невозможность привлечения театрами сезонных работников для обеспечения их нормального функционирования. Министр культуры Италии Сандро Бонди, в принципе, не исключающий возможности доработки злополучного законопроекта перед тем, как тот отправится на ратификацию в Парламент, уже встречался в Риме с представителями национальных профсоюзов, но пока глобальные прогнозы о будущем итальянской оперы весьма и весьма неутешительны, а сам декрет не иначе как недостойным и вправду не назовешь. Но в то же время о моей журналистской солидарности с профсоюзными боссами, буквально «вьющими веревки» из администраций театров и публики, не может быть и речи, ибо во мне говорят интересы рядового потребителя оперно-музыкального продукта, «покупателя, который, как известно, всегда прав». Однако в Италии, как видно, думают иначе.
Это сейчас, когда восьмой по счету показ «Симона Бокканегры» всё же состоялся, легко и просто предаваться воспоминаниям, в которых всё «нервозное» тонет в океане «музыкального» – того, что в Милане, как нигде, умеют создавать исключительно по «гамбургскому счету». Однако спрогнозировать за несколько дней до поездки, как в «музыкальной столице» Италии сложится театральная ситуация, было совершенно невозможно. Подойдя утром 7 мая к театру в надежде увидеть вожделенную афишу вечернего спектакля, автор этих строк, к своей досаде, желанного клочка бумаги на стене не обнаружил. Но и никаких экстренных объявлений, которые обычно вывешиваются на стеклянной двери вечерней кассы со стороны Via Filodrammatici, тоже не было, зато был авангард «народной» очереди, уже выстроившейся спозаранку в непоколебимой надежде на счастливый исход.
Предъявив свою пресс-карту и оказавшись в Музее театра «Ла Скала», который как раз уже начал свой обычный рабочий день, я первым делом направился через центральное фойе на уровне второго яруса в одну из открытых для посетителей лож, чтобы посмотреть, а что же творится на сцене… Шли монтировки каких-то декораций, но шестое чувство подсказывало мне, что явно не «Симона Бокканегры». Ответ на мой вопрос одного из служителей театра всё прояснил: шла монтировка сценографии следующей премьеры – «Золота Рейна». А на самый главный мой вопрос, состоится ли сегодня вечером «Симон Бокканегра», тот же служитель сказал «fifty-fifty», а подвернувшийся другой абсолютно уверенно, словно приговор, не подлежащий апелляции, произнес «lo sciopero» (забастовка) – слово, которое в итальянском языке в тот момент я возненавидел с особым остервенением…
Подолгу всматриваясь в милые сердцу каждого меломана исторические портреты и артефакты певцов, дирижеров и композиторов, составляющие постоянную музейную экспозицию, я поймал себя на мысли, что эта «визуальная терапия» частично восстановила мое душевное равновесие. Выйдя на улицу и заскочив в La Scala Shop, чтобы купить в нем пару безделушек-сувениров, я уже было намеревался уйти, как вдруг увидал то, что всё это время тщетно пытался найти: афишу вечернего спектакля, которую только сейчас вывешивали у меня на глазах! Итак, свершилось: генуэзский дож Симон Бокканегра в облике Пласидо Доминго – именно он должен был петь в заключительный день – победил итальянские профсоюзы, хотя 4 мая именитому певцу выйти на сцену так и не удалось!
Следующая премьера в «Ла Скала» («Золото Рейна» – и снова с Баренбоймом!) была назначена на 13 мая, но еще до моего отъезда в Милан стало известно, что она, как и «Симон Бокканегра» 4 мая, также отменяется из-за официально объявленной на этот день забастовки (все последующие показы названной оперы Вагнера это не затрагивало). Уже вечером 5 мая на сайте театра была выложена информация, что 6 мая в 14:00 и 19:00 состоятся бесплатные открытые прогоны «Золота Рейна» c публикой (le prove aperte al pubblico). Как потом выяснилось, эти внеплановые открытые прогоны были организованы в знак протеста против декрета Бонди и связанной с ним забастовки, приведшей к срыву премьеры. На фоне этих неурядиц именно из новостей сайта «Ла Скала» я впервые узнал и печальную весть: не дожив буквально недели до своего столетия в этот же день Риме умерла Джульетта Симионато, величайшее итальянское меццо-сопрано XX века, наверное, последняя гранд-дама оперы, которая еще помнила великую эпоху «Ла Скала» времен Тосканини. Подумалось вдруг, как неожиданно в едином информационном поле вдруг соединилось рационально-суетное и недосягаемо-вечное…
Мой авиамаршрут в Милан пролегал транзитом через Берлин. Взяв на борту рейса «Берлин – Милан» свежий номер газеты «La Repubbluca» от 6 мая, я сразу же стал искать в разделе «Cultura / Spettacoli» информацию о завтрашнем «Симоне Бокканегре», мечтая, конечно же, об ее отсутствии, что на тот момент было единственной надеждой, что спектакль всё-таки состоится. И действительно, ничего по этому поводу я не нашел, зато наткнулся на две небольшие заметки о событиях, упоминавшихся выше. То, что они оказались рядом в одном газетном подвале, лишь еще более убедило меня в парадоксальности нашей эпохи: в то время как уходят в небытие «последние могикане» музыкального театра XX века, бездуховный и прагматичный XXI век буквально душит музыкальный театр урезаниями государственного финансировании и варварскими профсоюзными акциями. В рубрике «Il personaggio» («Персона») был помещен краткий некролог Анджело Фолетто, посвященный Симонато; в рубрике «Le proteste» («Протесты») – информационно-редакционный экспресс-материал о заявлении Баренбойма в связи с угрозой принятия злополучного декрета и спровоцированными им забастовками.
Прощание с Джульеттой Симионато – великим голосом оперы
На следующей неделе этому меццо-сопрано исполнилось бы 100 лет. Похороны сегодня в Риме
Меццо-сопрано Джульетта Симионато, которой через несколько дней могло бы исполниться 100 лет, умерла вчера в Риме. Почти ровесница своей коллеги Мафальды Фаверо (итальянское лирическое сопрано, 1903 – 1981; примечание мое – И.К.) родилась в Форли 12 мая 1910 года. Столетний юбилей она вполне могла бы отметить, отвечая на телефонные звонки поклонников и друзей или пакуя необходимые вещи для очередной поездки в качестве члена жюри какого-нибудь конкурса. Наверняка, при этом она озарилась бы своей неповторимой улыбкой и воздала хвалу Небесам. Именно те же поступки и человеческие качества сопровождали ее и на протяжении всего периода профессиональной карьеры: как певица она дебютирует в 1927 году; в 1933-м, победив на конкурсе «Bel Canto» во Флоренции, получает возможность быть принятой в качестве постоянной солистки comprimaria в театр «Ла Скала», где в 1947 году становится истинной примадонной после выступления в партии Миньон. Но и те же самые человеческие качества делали ее любимейшей и почитаемой даже после ухода со сцены.
Прощание с театром происходит в Милане еще в 1966 году: на протяжении нескольких месяцев она поет в «Ла Скала» свою последнюю вердиевскую партию – Прециозиллу, а в «Пиккола Скала» – моцартовскую Вителлию (за два года до этого, в 1964 году, Симионато с триумфом выступает в партии Азучены на первых гастролях «Ла Скала» в Москве; примечание мое – И.К.). После бракосочетания с врачом Чезаре Фругони (Cesare Frugoni) посвящает себя преподавательской деятельности. Она становится проницательным открывателем талантов, свободным и великодушным, что свидетельствует не иначе как о ее вечной молодости, которую питают лишь яркие воспоминания без тени грусти и сожалений. Эта фигура в самом высоком смысле заключает в себе одновременно простодушие и глубину, а также врожденный профессиональный инстинкт в выборе ролей и их интерпретаций с особой естественностью и человечностью. Эти две составляющие, соединенные в звучании подлинного меццо-сопрано, открывшегося еще в «обители сестер» Ровиго (l’istituto di suore), где она посещала начальные классы, сделали Джульетту Симионато экстраординарной ключевой фигурой оперного театра послевоенного времени.
С 1947-го по 1966 год она пела во всем мире, в феноменальном ритме и с безупречным мастерством выдерживая более восьмидесяти спектаклей за сезон, что для тех времен было вполне обычным. Имея более ста партий в репертуаре («У меня была железная память и очень сильный голос, позволявший мне свободно парить»), она стала любимицей великих дирижеров: от Тосканини, который был взволнован ее прослушиванием в 1948 году, до Джулини, а также Гаваццени, ее последнего маэстро. Партнерша наиболее известных певцов своего времени, она была в особых доверительных отношениях дружбы с Марией Каллас, совместно с которой неоднократно выходила на сцену в «Норме» и «Аиде», а также в знаменитой постановке Висконти – «Анне Болейн» Доницетти. Но в большинстве случаев, ее традиционными персонажами всегда выступали такие героини драматического амплуа, как Валентина, Кармен, Сантуцца, Эболи и Амнерис, или же остроумная и живая россиниевская протагонистка, будь то Золушка, Розина или Изабелла. Похороны сегодня в Риме в 11 часов в Палатинской капелле Мальтийского Верховного военного ордена (La Cappella Palatina del Sovrano Militare Ordine di Malta).
Анджело Фолетто (Angelo Foletto)
La Repubblica. Anno 35. Numero 106. Giovedi 6 maggio 2010. P. 47
Баренбойм: «Музыка и культура необходимы всем»
МИЛАН. Maestro scaligero (к сожалению, формальный перевод «маэстро театра “Ла Скала”» в данном случае не отражает имеющуюся в виду смысловую исключительность; примечание мое – И.К.) – почетный, уважительный титул, предполагающий огромную ответственность и значимость маэстро Даниэля Баренбойма и позволяющий занять ему четкую позицию в защиту миланского театра и выступить против правительственного декрета о реформировании финансовой деятельности национальных оперно-симфонических учреждений. Этот декрет уже вызвал массовые протесты по всей Италии. «Более 60 лет я служу музыке, – сказал маэстро на встрече с прессой, – и я задаюсь вопросом, как вообще возможно посягать на такой театр, как «Ла Скала», который постоянно и непрерывно находится в творческом движении как в качественном, так и в количественном отношении». Затем дирижер перевел разговор на тему культуры в Италии, которая в последнее время поддерживалась на недостаточном уровне финансирования: «Политике следовало бы принимать во внимание и культуру, и музыку как безусловную необходимость для всех людей, начиная с образования в школе». Пока же, в силу отмены из-за забастовки премьеры 13 мая, под управлением Баренбойма объявляются открытыми для публики завтрашние (по отношению к вечеру 5 мая, когда об этом стало известно; примечание мое – И.К.) внеплановые дневной и вечерний прогоны «Золота Рейна» Вагнера: 450 человек с 14 до 17 часов и столько же с 19 до 22 часов смогут бесплатно занять места в ложах.
La Repubblica. Anno 35. Numero 106. Giovedi 6 maggio 2010. P. 47
Когда в последний день моего пребывания в Милане перед концертом Фьоренцы Чедолинс я подходил к вечерней кассе театра «Ла Скала», чтобы, как и три дня назад перед «Симоном Бокканегрой», забрать свой press-ticket, на моих глазах на стеклянной двери вывешивалось еще одно объявление: на этот раз о генеральном бесплатном прогоне «Золота Рейна» с Баренбоймом, который должен был состояться 11 мая вечером, но уже не только ложи – весь театр (1540 мест) предоставлялся для заполнения публикой согласно полученным в кассе театра бесплатным билетам. Опять та же идеологическая подоплека, опять тот же протест против декрета Бонди… И премьерная серия спектаклей, увы, без запланированной премьеры…
Наверное, исключительно «по иронии судьбы» в этот раз я добирался до Милана «на перекладных» через Берлин, город, в котором совместная постановка «Симона Бокканегры», осуществленная силами берлинской Staatsoper unter den Linden и миланскогого театра «Ла Скала», и увидела впервые свет в октябре-ноябре прошлого года. Так, может быть, стоит задуматься над тем, что если «Ла Скала» и впредь будет принимать участие в подобных совместных театрально-постановочных проектах, то не лучше ли планировать свои посещения этих спектаклей на альтернативной оперной сцене?
