«Маленькая торжественная месса» Россини в БЗК
«Маленькая торжественная месса» Россини — тот первозданный и абсолютно уникальный шедевр большого мастера, который, выходя за пределы литургического канона, возможно, и не поднимается до значимости христианского спасения души, но зато всегда несет в душу свет возвышенного ликования и умиротворяющей радости. И в этом – весь Россини, у которого быть серьезным до конца, похоже, не получается не только в этом, но во многих других его серьезных опусах.
Именно поэтому его музыка притягивает к себе, как магнит, и всегда заряжает энергией безусловного оптимизма. Именно поэтому, когда этот опус появляется в концертной афише Москвы (консерваторской или филармонической), всегда хочется услышать его снова.
Правда, одно время автору этих строк приходилось сетовать на то, что «Маленькая торжественная месса» – достаточно редкая гостья в наших концертных залах. Однако периодичность обращения к ней в последние годы стала обнаруживать уже вполне обнадеживающую стабильность (при этом речь идет как о камерной, так и об оркестровой версиях). Последнее исполнение «Маленькой торжественной мессы» Россини состоялось совсем недавно: 19 февраля в Большом зале Московской консерватории она прозвучала в камерной редакции.
В день обсуждаемого исполнения аншлага в зрительном зале вполне предсказуемо не наблюдалось, хотя свою неравнодушную и заинтересованную публику это исполнение, несомненно, заполучило.
Все концерты в Большом зале консерватории давно уже разделись на две неравные части. Меньшая часть – это престижные мероприятия, на которые обычно идут «по звонку» и на которых всегда много случайной публики. Бóльшая часть – концерты, на которые приходят слушать музыку именно те, кто действительно хочет ее услышать и целенаправленно выбирает для себя тот или иной репертуар.
И на этот раз исполнение «Маленькой торжественной мессы», не вызвав грома фанфар и звездных сенсаций, стало событием огромной художественной значимости: всеобъемлющее (хотя это и несколько не по адресу некоторых певцов-солистов) погружение в изысканную стилистику россиниевского музыкального письма однозначно состоялось!
Довольно странно, что было два хоровых коллектива. К основному фигуранту вечера – Академическому большому хору «Мастера хорового пения» под руководством Льва Конторовича – примкнул Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель и дирижер – Александр Соловьев). В условиях представления камерной редакции вряд ли подобное хоровое усиление было насущной необходимостью, но «идеологическая» подоплека этого просматривается однозначно, ведь инициатором и организатором исполнения выступила именно Московская консерватория.
В сольных партиях были заняты следующие певцы: Анна Аглатова (сопрано), Полина Шамаева (меццо-сопрано), Тигран Матинян (тенор) и Николай Казанский (бас). Партию первого фортепиано исполнил Владимир Овчинников, партию второго фортепиано – Татьяна Андрианова.
В фортепианном раскладе был явный элемент новизны, так как все предыдущие исполнения в Большом зале консерватории, на которых довелось побывать, обходились одним фортепиано. Вообще говоря, это весьма распространенная практика, так как издания партитуры в редакции для двух фортепиано появились и стали «входить в моду» лишь относительно недавно. И вступая в спор с диктором, объявившем перед началом концерта, что на сей раз исполнялась первоначальная авторская редакция, необходимо сказать, что таковой она не являлась по целому ряду причин.
Во-первых, это сочинение, изначально предназначавшееся для сугубо камерного исполнения на частной вилле под Парижем, вовсе не предполагало такого мощного состава хора (его численность на премьере составляла всего 8 человек!). В данном случае, в условиях Большого зала консерватории, стремление к укрупнению хоровой поддержки, в принципе, понятно и естественно, но главное здесь – не переусердствовать.
Однако на этот раз хочется особо подчеркнуть, что сводный хор оказался просто на высоте: при исполнении камерной редакции этого опуса впервые на памяти рецензента неизбежно мощное современное звучание хора, наконец-то, обнаружило необходимую рафинированность и «фирменную» россиниевскую прозрачность – то, чего отечественным интерпретациям мессы Россини всегда почему-то «загадочно» недоставало.
Во-вторых, хотя прогресс с двумя фортепиано не оценить было нельзя, оригинальная камерная редакция «Маленькой торжественной мессы» Россини – это редакция для солистов, хора, двух фортепиано и фисгармонии, но партия последней в нынешнем исполнении востребована не была. В качестве примера вспомним версию с фисгармонией для одного фортепиано, к которой обращалось предшествующее исполнение в этих же стенах в ноябре 2012 года.
В-третьих, в первоначальной структуре этого опуса 1863 года, основанной на текстах традиционной католической мессы, не было предфинальной части – гимна «O Salutaris Hostia» на слова Фомы Аквинского, добавленного композитором позднее, при подготовке им оркестровки своего маленького шедевра. На обсуждаемом исполнении гимн «O Salutaris Hostia», предназначенный сопрано, «по инерции» был включен в структуру номеров мессы и исполнялся, как это и положено, перед финальной частью «Agnus Dei». И всё же, дело здесь, скорее всего, не в инерции, а в традиции: слишком благодатный это номер для сопрано, чтобы его выбрасывать. Представьте себе реакцию исполнительницы партии Кармен в одноименной опере Бизе, если бы ей предложили выбросить знаменитую хабанеру! С опусом Россини ситуация совершенно аналогичная.
Впервые «Маленькую торжественную мессу» в камерной версии с одним фортепиано довелось услышать в Большом зале консерватории в 2005 году. Тогда также солировал Владимир Овчинников, и его интерпретация этого сочинения Россини сразу задала планку высочайшего качества, предельно концентрированной эмоциональной образности и поразительно тонкого «аутентичного» ощущения стиля. Впечатления девятилетней давности нынешнее прочтение пианиста полностью подтвердило. При этом сегодняшняя драматическая экспрессия музыканта стала еще более рельефной, еще более акцентированной. «Дуэт» с исполнительницей партии второго фортепиано Татьяной Андриановой предстал абсолютным сотворчеством: фортепианный аккомпанемент этого представления «Маленькой торжественной мессы» по своей многокрасочности вполне заменил целый оркестр.
Наконец, главные жемчужины в короне сочинения Россини – это певцы-солисты, от которых требуется непременное владение как всем арсеналом вокальной эквилибристики, так и безупречной кантиленой. Кроме этого, вокальные партии и упоительнейшие ансамбли «Маленькой торжественной мессы» – это особый интонационно-образный строй, особые приемы филиграннейшей фразировки. И более всего приближенной к стилю показала себя Анна Аглатова. Она и вправду «делала музыку» практически безупречно и создавала интересный вокальный образ, однако, в силу достаточно темного, сгустившегося в последнее время тембра голоса, а также его далеко не безграничной подвижности, этот образ предстал всё же отстраненно холодным, рационально сухим.
Напротив, звучание достаточно высокого меццо-сопрано Полины Шамаевой оказалось пластичным и мягким, но, при всей адекватности этого голоса задачам партии, яркой образной индивидуальности он так не выявил. Увы, практически за скобками стиля осталась типично русская манера интерпретации басовой партии Николаем Казанским, но, что касается тенора, то достаточно культурная, хотя и нарочито-зычная трактовка Тиграна Матиняна, не став убедительным попаданием в десятку, явилась вполне рецензируемым компромиссом.
