Два барочных раритета Хассе и Генделя прозвучали в Москве
Фирменный филармонический абонемент «Шедевры и премьеры» Московского камерного оркестра «Musica Viva» под руководством Александра Рудина – это всегда волнующее ожидание чего-то очень важного в жизни меломанов, чего-то необычного, а порой и просто эксклюзивного. И концерт, состоявшийся 13 апреля в рамках этого абонемента на сцене Концертного зала им. П.И. Чайковского, несомненно, стал одним из таких экстраординарных событий. В один вечер в Москве прозвучали два интереснейших барочных раритета – Иоганна Адольфа Хассе (1699–1783) и Георга Фридриха Генделя (1685–1759), знаменитейших немцев, чей гигантский вклад в сокровищницу итальянской барочной opera seria переоценить невозможно.
Первый раритет – «оперная» серенада (serenata) «Марк Антоний и Клеопатра» («Marc’Antonio e Cleopatra», IJH 10) для двух голосов (сопрано и контральто), струнных и basso continuo. Второй – драматическая кантата «Аполлон и Дафна» («Apollo e Dafne», HWV 122) для сопрано, баса, струнных, флейты, двух гобоев, фагота и basso continuo. Генделю у нас повезло больше, ведь его огромное оперное и кантатно-ораториальное наследие в отечественных филармонических концертах довольно методично стало открываться и звучать именно в XXI веке. Вместе с тем приходится констатировать, что доля открываемой сегодня музыки Хассе всё еще не столь велика.
Первым делом вспоминается концертное исполнение в столице в 2015 году его оперы «Сирой», но тот шикарный грандиозный проект был привозным, зарубежным. В 2016 году к Хассе, причем и тогда в связке с Генделем, обратился известный отечественный коллектив – оркестр «Musica Viva». Представленные с участием интернациональной команды певцов оратория Хассе «Паломники к Гробу Господню» («I Pellegrini al Sepolcro di Nostro Signore», IJH 50) и кантата Генделя «Ацис, Галатея и Полифем» («Aci, Galatea e Polifemo», HWV 72) стали для Москвы незабываемо мощной сенсацией, принесшей меломанам не только фантастические музыкальные, но и познавательно-просветительские впечатления.
На сей раз заявок о первых исполнениях в России программа концерта не делает, но всё же по отношению к «Аполлону и Дафне» факт первого отечественного исполнения прослеживается достоверно. Этот ранний 40-минутный опус Генделя датируется 1710 годом. Начатый композитором годом ранее еще в Италии, он ознаменовал его вступление в должность капельмейстера при дворе ганноверского курфюрста, будущего короля Великобритании Георга I. Имя автора либретто до нас не дошло, но основано оно на мифе об Аполлоне, воспылавшем страстью к прекрасной нимфе Дафне, превратившейся в ответ на его притязания в дерево – в гордый благородный лавр (поэтическая трактовка мифа взята из знаменитых «Метаморфоз» Овидия).
Другое (неприжившееся) название кантаты – «Земля освобождена» («La Terra è liberata»): с этих слов (со слов Аполлона) она, собственно, и начинается. Их смысл в том, что победив ужасного змея Пифона тысячью мощных стрел, Аполлон становится абсолютным властителем священной горы Парнас. В упоении собственным величием, он высмеивает жалкое орудие бога любви Купидона, и тот в отместку пронзает сердце Аполлона своей маленькой стрелой в тот момент, когда Аполлон видит Дафну. Такова предыстория, и парадный выход Аполлона-триумфатора в начале кантаты сменяется высокопарным диалогом – выяснением его отношений с несговорчивой Дафной. После ее превращения в дерево нить драмы снова переходит к Аполлону: просветленно-печальный финал кантаты проводится им на торжественно-скорбной ноте. Привычные «кирпичики» опуса – речитативы и разнопланово-контрастные арии, но есть в его корпусе и пара дуэтов.
С точки зрения стиля эпохи барокко, диалог Хассе ничуть не менее виртуозен и вычурен, хотя на сей раз тембральных «излишеств» в инструментовке нет. Герои этого диалога – персонажи исторические. Их мы застаем в переломный момент: в морском сражении у мыса Акциум в Ионическом море (у западного побережья Греции) Марк Антоний терпит окончательное поражение от Октавиана Августа. Лицо барочного театра жанр серенады, возможно, в полной мере и не раскрывает, но с точки зрения музыкальной эстетики опус Хассе на либретто Франческо Риччарди (Francesco Ricciardi), премьера которого состоялась в 1725 году в загородной резиденции богатого неаполитанца Карло Карминьяно («спонсора и продюсера» проекта), – подлинное дитя своего времени.
Барочный театр всегда был чудесным способом убежать от жизни, и драматический перелом в судьбе политического и любовного альянса Марка Антония и Клеопатры, в том виде как его трактует музыкальная драматургия опуса Хассе – Риччарди, от правды жизни также безнадежно далек. На ту же мельницу льет воду и анахронизм либретто: сообразно политесу, ближе к финалу античные герои по ходу дела поют здравицы современникам их исполнителей – императору Священной Римской империи Карлу VI Габсбургу и его супруге Елизавете Кристине. Но эти несуразности, да и сама наивность сюжета, абсолютно неважны: в барочную эпоху музыка ради музыки и пение ради пения были главными.
Любовная идиллия героев постепенно переходит в их осознанное намерение достойно уйти из жизни. Марка Антония к суициду методично подводит Клеопатра, и к концу довольно продолжительного (порядка 80 минут) опуса в двух частях, в каждой из которых на паритетных началах – по четыре арии и финальному дуэту, это ей удается. Партия Марка Антония – контральто, а Клеопатры – сопрано, но важно отметить, что в ту эпоху в вопросах гендерного соответствия исполнителей их персонажам был полнейший хаос. На сцене наравне с примадонной, а нередко и затмевая ее, царил primo uomo (певец-кастрат, или musico), и удивляться тому, что мужская партия оказалась традиционной партией контральто-травести, в том смысле, какой мы в это вкладываем сейчас, а женская партия – «партией травести наоборот», порученной кастрату-сопрано, совершенно не приходится!
Премьера 1725 года стала триумфом не только для молодого композитора, но и для молодых на то время итальянских певцов – кастрата-сопрано Карло Броски (Фаринелли) и контральто Виттории Тези. С триумфом прошли и нынешние исполнения в Концертном зале им. П.И. Чайковского в Москве: сначала – опуса Хассе, затем – Генделя. Партии Клеопатры и Дафны в них представила рафинированно-изысканная французская сопрано Натали Перез, великолепная певица, знакомая нам по осеннему проекту маэстро Уильяма Кристи в этом сезоне на этой же сцене. Изначальная «травестийность наоборот» в партии Клеопатры, которая имела место на мировой премьере в XVIII веке, оказалась снята, а травестийность партии Марка Антония осталась. И всё же ирландская меццо-сопрано Шерон Карти предстала в ней на поверку латентным сопрано – пусть и со спинтовой фактурностью, и с выразительной, акцентированной постановкой.
И по объему, и по тембру, и по драматической выразительности голоса Натали Перез и Шерон Карти оказались практически идентичны – ровны и барочно стройны, но в этом была первозданная прелесть, особенно при идеальном слиянии в дуэтах. Понимание стиля, экспрессию тонкого чувственного посыла, техническую оснащенность в партии Аполлона обнаружил и бас-баритон из Австралии Морган Пирс: в музыке Хассе и Генделя сердца публики он завоевал еще два года назад. Но голоса певцов создавали поистине роскошную вербальную ауру на фоне пиршества красок оркестровой фактуры, а ее, в свою очередь, как искуснейший медиум получал от музыкантов и отдавал залу маэстро Александр Рудин.
Особо отметим прекрасную группу basso continuo, постоянно державшую руку на пульсе гармонически изысканной, но прихотливо-тонкой музыки. В ее состав вошли Марина Бутир (клавесин), Ольга Калинова (виолончель), а также приглашенная солистка проекта Ася Гречищева (теорба). Изумителен был и приглашенный состав солистов на исполнении «Аполлона и Дафны»: скрипка – Владислав Песин, флейта – Константин Ефимов, гобои – Константин Яковлев и Светлана Усачева, фагот – Михаил Шиленков.
Специального акцента, как принято сегодня говорить, на исторически ориентированное исполнительство оркестр «Misica Viva» никогда не делал, но всегда делал и продолжает делать то, что и составляет его творческое кредо, которое, не боясь упреков в тавтологии, как раз и можно охарактеризовать двумя простыми словами «делать музыку». Именно это важно, а не то, назвал ты себя аутентистом или нет. Именно это важно, а не то, на каких инструментах играешь. Музыка – одна, и если сыграна душой и сердцем, то всегда вне надстройки и времени. Подлинно элегантный, рафинированный стиль игры оркестра «Misica Viva» убеждает в этом абсолютно легко и естественно!
Именно это и удалось ощутить в вечер уже второго для коллектива проекта, в котором сошлась музыка двух величайших «барочных немцев» XVIII века. В обсуждаемый вечер вполне в духе вычурности, внешней эффектности и смешения всего и вся, характерного для эпохи барокко, Аполлон во втором отделении смог влюбиться не просто в Дафну, но опосредованно также и в Клеопатру, в образе которой Дафна предстала в первом отделении… А мы, слушатели, безусловно, смогли влюбиться в стилистически изысканно исполненную, просто дивную музыку, вовсе не задумываясь о том, аутентична она по своей сути или нет…
Фото предоставлены Отделом информации Московской филармонии
