La valse
Одноактный балет в двух частях.
Композитор М. Равель, балетмейстер Дж. Баланчин, художник по костюмам Б. Каринска, свет Д. Розенталь.
Премьера состоялась 20 февраля 1951 года в труппе «Нью-Йорк Сити бэллей».
Первая часть поставлена на музыку восьми «Благородных и сентиментальных вальсов».
Первый вальс — своего рода увертюра. Ударные инструменты ярко подчеркивают живой, оптимистичный ритм вальса.
Поднимается занавес, начинается второй вальс. Три танцовщицы, одетые в бальные платья, стоят на фоне голубого занавеса. Их руки в белых перчатках застыли в легком, слегка манерном рисунке. Музыка нежная, чуть лукавая. Танцовщицы делают поклон и начинают танцевать, поначалу задумчиво, затем — с оттенком грусти. Их движения строги, длинные белые перчатки словно символизируют официоз всего происходящего, рельефно подчеркивая и выделяя каждый жест. Бальные юбки танцовщиц ярко красного цвета, во время движения они создают впечатление полыхающего пламени. В глубине сцены, за голубым занавесом, слабо мерцают люстры. Три танцовщицы, закрыв лицо руками, медленно покидают сцену.
Третий вальс приводит на подмостки веселую, жизнерадостную пару танцующих. Они держатся за руки, танцуют, прижавшись друг к другу, их движения легки и быстры, в финале они разбегаются в разные стороны.
Четвертый вальс — это открытая, яркая мелодия, быстрый ритм, дуэт наполнен высокими воздушными прыжками.
Романтическим флером окутан пятый вальс. Танец солистки отличается изяществом и грациозностью. Партнер целует ей руку и опускается на колено. Девушка танцует, юноша восхищается ее красотой, протягивает к ней руки, но шестой вальс принадлежит только ей, юноша присоединяется к партнерше только в самом финале. Они идут к правой кулисе, но путь им преграждают две солистки: девушка исчезает, ее место занимает третья солистка. И перед зрителем — снова те три танцовщицы, что открывали балет.
Звучит седьмой вальс. Девушки окружают юношу, закрывают его руками, требуют внимания, поочередно танцуют перед ним, и юноша, опьяненный ласками, присоединяется к девам-соблазнительницам, вздымая их в высоких поддержках. Одна из них падает ему на руки, юноша склоняется перед ней на колени. Три солистки исчезают. Сцену заполняют участники предыдущих вальсов, они вихрем проносятся по сцене, то окружают юношу, то в прыжках взлетают над ним. Он встает с колен и уходит за кулисы.
Сцена пуста. Начинается восьмой вальс. Появляется девушка в белом. Она идет к рампе, медленно раскрывая руки. В глубине сцены возникает фигура юноши. Поначалу герои не видят друг друга, затем медленно сходятся и соприкасаются руками. Юноша поднимает девушку и в высокой поддержке уносит ее за кулисы.
Вторая часть. Голубой занавес поднят, ярче горят люстры в глубине сцены. Звучит музыка «Вальса» Мориса Равеля, пульсирующая и таинственная. Вальсовые интонации, словно эпиграфы, возникают время от времени на фоне тревожно звучащего оркестра. Луч света выхватывает фигуру юноши, который пытается найти девушку. В растерянности он обегает сцену, вглядывается в лица танцующих, но, увы, не находит среди них свою избранницу. И снова перед ним — три вещуньи в белых перчатках: закрыв лица руками, они словно надевают маски, делающие их загадочными вестницами надвигающейся беды.
Между тем сцена полна событий: возникают танцующие пары, кавалеры в растерянности ищут своих дам, мимолетные дуэты-признания рассыпаются как карточные домики. Все, кажется, ждут, когда же в полную силу зазвучит вальс — ведь только он сможет объединить их своим четким завораживающим ритмом, придать стройность хореографическому действу, упорядочить ход событий. И вот, наконец, сверкающие аккорды арфы возвещают о начале вальса.
В упоении кружатся пары, сцена заполняется все новыми и новыми участниками, дуэты превращаются в трио, а те, сливаясь, образуют «фантастическую и роковую карусель», которую и мечтал увидеть в балете композитор... И только тут гости бала замечают, что сверкающие люстры затянуты черным крепом.
Появляется девушка в белом, толпа расступается, освобождая место для вариации героини, которая затем танцует со своим партнером. Ее движения мягки, певучи, девушка словно пытается скрыть тревожное биение сердца, успокоить разбушевавшуюся стихию музыки.
Из глубины сцены, в свете печально мерцающих люстр появляется фигура в черном, на ее груди — черный медальон, висящий на черной цепи. Черного человека сопровождает паж, в руках которого зеркало и черное платье. Девушка в ужасе отворачивается, но, словно загипнотизированная, медленно приближается к призраку, который надевает на нее роскошное ожерелье и подносит зеркало к ее лицу.
Страх сковывает сердце девушки. Что сулит ей отражение в этом зеркале — жалком куске черного растрескавшегося стекла? Музыка словно пытается раскрыть тайну: в ней звучит отчаяние, стремление обрести прежний радостный ритм вальса.
Призрак протягивает героине длинные черные перчатки, она надевает их. Черное платье и букет черных цветов — вот еще мрачные дары незнакомца. Музыкальная тема нарастает, незнакомец вовлекает девушку в танец. Она слабеет в его объятиях, вырваться из которых у нее нет сил. Героиня умирает. Исчезает призрак. Юноша уносит тело возлюбленной.
Сцену заполняет кордебалет. Напрасно пытаются гости вновь обрести радость и счастье — вальс утратил сверкающие интонации любви и надежды.
Юноша, одетый в черное, выносит тело героини. Танцовщики принимают его из рук юноши и поднимают высоко вверх. Кордебалет смыкается вокруг траурной процессии. Тело девушки словно плывет над толпой.
Знаменитый французский композитор Морис Равель (1875-1937) назвал свою композицию «Вальс» (1920) — «хореографической поэмой». Она была своего рода «апофеозом венского вальса... безумным вихрем, вздымаемым фантастической и роковой каруселью». Композитор настаивал на том, что «Вальс» — произведение сценическое. «Не забудьте указать в программах, — писал он дирижеру Эрнесту Ансерме, — что эта „хореографическая поэма" написана для сцены. Мне это кажется необходимым, если судить по крайнему недоумению, которое у некоторых слушателей вызывает бурный финал». Известно, что Равель показывал «Вальс» Сергею Дягилеву в варианте для двух фортепиано, надеясь продолжить свое сотрудничество с «Русским балетом». Однако великий импресарио был категоричен: «Это шедевр... но это не балет. Это портрет балета, живописное описание балета».
Балет Джорджа Баланчина во многом следует замыслу Равеля, той схеме-пожеланию, которую он четко изложил: «Поначалу сцена окутана клубами тумана, сквозь который неясно, фрагментарно видны силуэты танцующих пар. Постепенно дымка рассеивается, свет усиливается, и перед зрителем возникает огромная зала, наполненная танцовщиками».
На премьере в Нью-Йорке главные партии исполняли Танакиль Леклерк, Николас Магаланес, Франсиско Монсион. Среди других участников были Джилана, Патриша Уайльд, Диана Адаме. На гастролях труппы в СССР в 1962 году советские зрители увидели почти премьерный состав исполнителей «Вальса». Лишь Леклерк была заменена Патришей Макбрайд, а во втором и седьмом вальсе солировала совсем молодая Сьюзен Фаррел — будущая звезда труппы и последняя из балерин, вдохновлявших творчество Баланчина.
Балетовед Вадим Гаевский полагает, что «самое замечательное постижение романтического вальса у Баланчина — это, конечно, получасовой „Вальс" Равеля. Нет смысла описывать его — и потому что не найдешь нужных слов, и потому что балет включен в репертуар Мариинского театра. Отметим только, как искусно он сделан (а может быть — сотворен), как постепенно вальсовое возбуждение овладевает сценой, с какой неумолимой последовательностью проводится вальсовая тема. «Вальс» Баланчина — абсолютный шедевр хореографической образности, балет-эпилог, прощание с довоенной Европой. В конце прелюдии, состоящей из трех деликатнейших дуэтов («Сентиментальные и благородные вальсы», предшествующие собственно «Вальсу»), Баланчин демонстрирует, казалось бы, невозможный в балете и чисто кинематографический крупный план женской руки, утонченно красивой и обреченной. И это — тоже портрет старой Вены, осколок прошлого, фрагмент вальса. А в финале приоткрываются и скрытые в вальсе мефистофельские обороты. Появляется Некто в черном — не совсем обычный для Баланчина персонаж символического театра. И все кончается смертью — совсем уж необычная для него концовка. Мифология вальса — как раз то, что и может быть названо романтизмом Баланчина. Хореограф XX века, он создает миф о вальсе, и это последний европейский миф, созданный в Нью-Йорке бывшим петербуржцем».
Балет был поставлен в Мариинском театре 13 апреля 2004 года. Балетмейстер-постановщик Джон Клиффорд, художник по костюмам Каринска, дизайн света — Марк Стэнли, художник по свету Владислав Лукасевич, дирижер Михаил Агрест. Первыми исполнителями были Ульяна Лопаткина, Владимир Шишов, Наталия Сологуб, Андрей Меркурьев, Юлия Касенкова, Василий Щербаков, Софья Гумерова, Максим Зюзин.
«В балете „Вальс", — писали „Санкт-Петербургские ведомости" после премьеры, — все продиктовано палитрой партитуры — тревожной и безжалостной. Хореография кордебалета полна смятения, три танцовщицы, словно вещуньи, предрекают трагический финал. В каждом движении Девушки Ульяны Лопаткиной и Юноши Владимира Шишова — недосказанность, „полушепот" признания и предчувствия беды. Их дуэты тонко передают и радость любви, и боль утраты».
А. Деген, И. Ступников
