Leonoren-Ouvertüre No. 2, Op. 72a
Увертюра к опере
Всего лишь несколько месяцев отделяет написанную осенью 1805 года «Леонору № 2» от завершенной весной того же года первой увертюры. Но перелом в трактовке оперной увертюры оказался разительным. Бетховен на этот раз решает проблему на основе максимального усиления программно-конкретизирующих моментов. И делает это настолько последовательно, что доходит до прямолинейности.
Если не говорить о таких иллюстративных произведениях XVIII века, как, например, «Ночная стража в Мадриде» Л. Боккерини, то в истории мирового программного симфонизма «Леонора № 2» — первое произведение, в котором драматическое содержание воплощается в форме последовательной сюжетности, хотя главная тема Аллегро в этой увертюре не заимствована из оперы и представляет собой выражение общей героической идеи, но вместе с тем многие другие моменты, помимо темы Флорестана, заимствованы из оперы, не говоря уже о направленности всего развития.
Теперь образ узника появляется во вступлении, но ему предшествуют унисонные нисходящие фразы, выросшие из трех первых звуков темы Флорестана. Их зловещий характер и постепенное регистровое потемнение служит подготовкой к самой теме, намекая на ту обстановку, в которой впервые появится герой во втором действии оперы. Бурные пассажи струнных перед концом вступления многозначительно связаны с образом тирана Пизарро: музыка не только показывает героя в мрачном окружении, но намекает и на угнетателя.
Идея героического подвига супруги во имя спасения несчастного узника очень естественно подготовлена воем ходом вступления и затем выражается в главной теме Аллегро. Тема — это характерно для «диалектического» симфонизма Бетховена — показывается в своем становлении, как бы постепенно концентрируя разрозненные элементы в условиях длительного, неуклонного crescendo. Здесь этот прием оказывается более выразительным, чем в соответствующем месте первой увертюры, да и сама тема несравненно героичнее, обладает чисто бетховенской выразительной силой.
Напоминая о Флорестане в побочной партии, Бетховен как бы снова указывает на того героя, ради которого совершается подвиг его супруги. Собственно борьба отражается в большой (146 тактов) разработке, где развитию подвергаются как главная, так и побочная тема. Кульминация всего развития — резкий перелом в конце разработки, когда после продолжительного в напряженного динамического нарастания внезапно (не в оркестре, а на сцене) раздается фанфара, символизирующая спасение героев. В данном случае кульминация увертюры полностью соответствует кульминации оперы, заимствуя и саму фанфарную тему, которая в опере возвещала приезд министра и тем самым — спасение для Леоноры и Флорестана, оказавшихся во власти Пизарро.
После этого эпизода увертюры Бетховен с исключительной для того времени смелостью отказывается от традиционной для сонатного аллегро репризы. Еще раз напомнив тему Флорестана, он непосредственно переходит к ликующей коде: ее образно-эмоциональная (не тематическая) связь с заключительным апофеозом оперы бесспорна.
Г. В. Крауклис
