«Безумные дни–2022»: Романтический марафон длиною в 100 концертов

Большой зал Свердловской филармонии

На три дня Екатеринбург превратился в город, охваченный классической музыкой. Можно было наблюдать, как на перекрёстках в квадрате от Свердловской филармонии скапливаются потоки людей, устремлённых к очередному концертному залу, а известные музыканты, следуя плотному графику концертов, проделывают свой путь по тем же коридорам и улицам, что и изумлённая публика.

Фестиваль «Безумные дни» прошёл в столице Урала с 1 по 3 июля и уже в седьмой раз. Этот трёхдневный концертный марафон является российской версией популярного ежегодного фестиваля «La Folle Journee», который проводится французским импресарио Рене Мартеном с 1995 года в Нанте, ныне также имеет постоянную «прописку» в Японии и Польше, а с 2015 года – и в Екатеринбурге. По статистике, аудитория нынешнего уральского фестиваля за три дня составила более 36 тысяч слушателей и ещё около 30 тысяч человек посмотрели прямую трансляцию заключительного Гала-концерта в Саду Вайнера – на площадке open-air за зданием Свердловской филармонии. Сто концертов проходили одновременно на восьми сценах города, находящихся в шаговой доступности друг от друга. Специально ради «Безумных дней» в Екатеринбург приехали слушатели из соседних российских регионов.

Во время подготовки фестиваля первый заместитель директора Свердловской филармонии Рустем Хасанов пояснял: «В этом году „Безумные дни“ полностью спланированы нашей филармонией и построены на российских музыкантах, в то же время программа согласована с Рене Мартеном и одобрена им. Его слова, что в честь нашей дружбы он сохранит фестиваль в России, для нас очень важны… Главная ценность фестиваля – это его доступность. Это и оригинальный формат коротких концертов без перерыва, и неизменная с 2015 года цена билета 200 рублей на все концерты, кроме концерта-закрытия». При всём демократизме этого начинания неизменным остаётся высокий художественный уровень программ; более трети концертов в этом году были поддержаны программой «Всероссийские филармонические сезоны».

Участниками фестиваля стали как всемирно известные музыканты, так и восходящие звёзды. Среди трёх десятков солистов были пианисты Екатерина Мечетина, Юрий Фаворин, Рэм Урасин, Яков Кацнельсон и Константин Емельянов, виолончелисты Александр Рудин и Дмитрий Прокофьев, скрипачи Сергей Поспелов, Елена Таросян и Елена Корженевич, кларнетисты Артур Назиуллин и София Сафронова, гитарист Алексей Корбанов, солистка Большого театра Альбина Латипова, органистка Хироко Иноуэ, к которым присоединились лучшие музыканты Екатеринбурга. Всего в фестивале приняли участие свыше 500 исполнителей: 7 оркестров (включая оба филармонических, Военный оркестр штаба ЦВО, Уральский государственный русский, Уральский юношеский симфонический, а также два камерных – московский Musica Viva и екатеринбургский B-A-C-H), 2 хоровых коллектива, 12 дирижёров, 11 постоянно действующих ансамблей и ещё 14, возникших прямо на месте для исполнения конкретных произведений.

Артур Назиуллин на церемонии Открытия фестиваля

Тема фестиваля – «Первые романтики» – была поддержана логотипом со стилизованными портретами четырёх композиторов, родившихся в 1809–1811 годах: Мендельсона, Шопена, Шумана и Листа. Рустем Хасанов пояснял такой выбор темы: «В нынешней непростой ситуации чувствуется и определённая психологическая напряжённость в обществе, и недостаток позитивных эмоций. Музыка романтизма способна разрядить эту обстановку и привлечь публику в залы». Добавим к этому, что музыку композиторов-романтиков объединяет ощущение самоценности человеческого переживания, а также чистосердечность его выражения.

Подход к выбранной теме был лишён всякого догматизма, заданные ориентиры лишь направляли фантазию организаторов. В итоге, в программы фестиваля вошли произведения и Баха (памятуя о возрождении его музыки в XIX веке Мендельсоном), и Бетховена (как предтечи романтизма), и широкого круга композиторов романтической эпохи (Шуберт, Вебер, Паганини, Россини, Брамс, Гуно, Верди, Фильд, Григ, Сен-Санс, Брукнер и другие). «Изюминкой» фестиваля по традиции стал выход в неакадемические направления, такие как джаз, этника, кроссовер, – публика обожает эти ответвления, так что вопросов о «чистоте» следования теме просто не возникает.

Екатерина Мечетина и Уральский академический филармонический оркестр

Каждая из основных композиторских фигур была представлена жанрово объёмно: от сольных фортепианных произведений и камерных ансамблей до крупномасштабных опусов. Симфонические оркестры взяли на себя исполнение инструментальных концертов, симфоний и поэм. Musica Viva и Александр Рудин, как всегда, порадовали репертуарными изысками, такими как «Смерть и девушка» Шуберта-Малера, «Восточные картины» Шумана, Соната Россини, Увертюра c-moll Шуберта, а также юношеские опусы Мендельсона – Двойной концерт, Симфония № 10 для струнного оркестра, Октет, Скрипичный концерт d-moll.

Две трети всех программ составила камерная музыка. Преобладание небольших залов, близкая, доверительная дистанция между исполнителями и публикой, интимная интонация в самой музыке, а также специально изготовленные для публики веера – всё это способствовало воспроизведению ряда черт музыкальных салонов XIX века. Такая ситуация музицирования «интимизировала» наше восприятие, позволяла проникнуть в нюансы интонирования, ощутить чуткость партнёрской реакции. А что это, как не глобальная задача современности – расслышать друг друга, осознать «ты» как другое «я», суверенное и ценное? Кроме того, слушателю представилась увлекательная возможность разглядеть «кухню» исполнителей: как гобоисты чистят свои инструменты между произведениями, как они берут дыхание, как кларнетист и кураист используют инструменты разного строя, как понимают друг друга по взглядам участники струнного квартета…

Елена Корженевич, Юрий Фаворин, Александр Рудин

Ещё один стародавний тезис, актуализированный фестивалем, – камерную музыку обязательно должны играть большие музыканты, она написана как диалог равных. Так, в программе «Песни без слов» с пьесами Мендельсона и Брамса солистом выступил Артур Назиуллин – несомненный мастер, чарующий способностью своего кларнета переходить от плотного земного звучания к нездешнему, таинственному. Но поэтичную атмосферу, с первых нот уносящую нас в иные миры, во многом создавал екатеринбуржец Константин Тюлькин – пианист невероятной чуткости, способный вознести солиста на звуковой «подушке» фигураций, лейтмотивов, эмоциональных подтекстов. Выдающимися ансамблевыми качествами поразили Александр Рудин и Юрий Фаворин, исполнившие Вторую виолончельную сонату Мендельсона, посвящённую графу Матвею Виельгорскому. В ней фортепианная партия вела такую тончайшую внутреннюю жизнь, что игру Фаворина никак невозможно было счесть за «второй план». И как художественное откровение воспринималось звучание виолончели Рудина – её насыщенный, полнокровный голос, её абсолютно непринуждённый монолог, подобный экспрессивной человеческой речи.

Таким образом, Мендельсон был представлен на фестивале не только своими жизнерадостно-гармоничными сочинениями, но и в неожиданном свете – как горячий, мятущийся, драматический художник. Это впечатление укрепилось при прослушивании Фортепианного трио, в котором Рудин благородно уступал первенство трепетному голосу скрипки Елены Корженевич, и – особенно – Шестого квартета. Написанный сразу после кончины любимой сестры Фанни, он был сыгран Квартетом имени Давида Ойстраха как крик отчаяния и боли, выражение горькой невозвратимой потери. Четыре артиста выглядели единым сплочённым организмом, с беспредельной самоотдачей воспроизводя «жёсткие» пустые октавы как символ рока, режущие слух диссонансы и яростные тремоло, безысходные повторы патетической темы во второй части, ласково-прощальное Adagio и неистовый финал. Благодаря подобным эталонным исполнениям камерная музыка раскрылась на фестивале как музыка сильных страстей и глубинных чувствований – здесь идёт такой откровенный разговор, что невозможно «прикрыться» какой-либо артистической позой.

Квартет имени Давида Ойстраха

Из разнообразных обликов Шопена – в исполнении Екатерины Мечетиной, Константина Емельянова и Рэма Урасина – особое внимание привлёк последний. Признанный шопенист, Урасин дал два сольных клавирабенда, каждый с тонко выстроенной драматургией. В первой его программе мазурки оказались так тесно связаны между собой, что напоминали кадры киноленты, которые невозможно было прервать аплодисментами. Чутко владея вниманием публики, пианист выстроил некие внутренние фазы: Экспромт № 1 у него образовал пару с Балладой № 1, а Полонез-фантазия настраивал на позднюю, рефлексивную Балладу № 4.

Самим своим обликом напоминающий Шопена – субтильный, самоуглублённый, за кулисами скромный и сердечный, – Урасин, кажется, заново открывает нам Шопена аутентичного, очищенного от двухвекового блеска эстрады. Его Шопен интровертен, всё черпает изнутри себя, и вся его музыка – это сфера душевных движений, грёз, воспоминаний. Она вся – вдали: в сокровенных уголках сердца, в глубине памяти, где живёт ностальгия. Такое впечатление создаётся благодаря подходу пианиста – аскетичному, безаффектному, лишённому всякого эстетства и концертной позы – и качеству его звука: он столь хрупок, раним, лёгок, что для него хочется позаимствовать у Мендельсона слово «эльфийский». Если и возникают всплески темперамента и патетики, то как отражение непредсказуемости характера, некой национальной пылкости – и в этом видится подлинный внутренний склад Шопена.

Рэм Урасин

В противоположность Шопену, Лист предстал художником с уникальным даром черпать извне, вбирать в себя широчайший жизненный охват. В художественном пространстве «Безумных дней» можно было прикоснуться к разным его амплуа: с одной стороны – музыкант большого стиля, парадный, представительный (в Фортепианном концерте с Екатериной Мечетиной, в симфонических поэмах «Прелюды», «Тассо», «Орфей»), с другой – глубокий мыслитель и поэт. Именно таким представил его публике Юрий Фаворин, сыгравший целиком два первых «Года странствий».

Его Лист – гигант, вобравший в себя множество чувствований, внимающий пространству и времени. Он настоящий живописец, искусно работающий со светом, с пластами фактуры, плотностями, объёмами и красками. Он внимателен к прошлому и прозревает будущее, заглядывая как минимум в импрессионизм. Его «Канцонетта Сальватора Розы» в исполнении Фаворина дышала нежностью к старине и романтической меланхолией, а «Мыслитель», поданный скорбно и интровертно, предвещал поздние трагические настроения композитора и аскетизм его письма. Равно постигая рай и ад, Лист нарисовал картину неземной благодати в «Обручении», развивавшемся под руками Фаворина от нежнейших красок до полнокровной оркестральности, и разверз лютую адскую бездну в сонате-фантазии «По прочтении Данте». Лирическая часть этой сонаты, как и Сонеты Петрарки, говорила о глубине проникновения Листа в гётевскую категорию «вечно женственного», его способности ощущать лирическое не только как личное переживание, но и как высокоэстетическое.

Юрий Фаворин

Сольный концерт Якова Кацнельсона продолжил «сюжетную» линию, начатую Фавориным. Новый для екатеринбургской публики музыкант произвёл сильное впечатление, исполнив дополнение ко второму тому «Годов странствий», фрагменты третьего тома и смело заглянув в позднего Листа. В пандан Фаворину был и сам подход (Лист как всеобъемлющий художник), и поляризация контрастов: от изящества, нежности, света до рокового драматизма. С одной стороны, слушателя озарили благодатные струи воды-света-воздуха в «Фонтанах виллы д’Эсте», с другой – заставил страдать безысходный трагизм «Траурной гондолы», с её плесканием «чёрной» воды, провожающей в последний путь, и «Кипарисов виллы д’Эсте». Трагизм Листа ощущался в этих опусах опять же не как принадлежность частной судьбы, а как скорби всего мира. Кацнельсон был темпераментен, полнозвучен, оркестрален, беспощаден – но в то же время поэтичен и тонок, как сам Лист. Эти контрасты с особой силой проявились в Тарантелле, отмеченной изысканной техникой и шквалисто-триумфальным завершением.

Веера с символикой фестиваля

Отдельный мини-сюжет концертного марафона составили два женских образа – Фанни Хензель (Мендельсон) и Клары Шуман (Вик). Их судьбы, напрашиваясь на сравнение, трогают сердце и поражают благородством. Клара Шуман, сумев воспитать восьмерых детей и отягощённая хлопотами о здоровье супруга, сделала полноценную карьеру концертирующей пианистки – редчайший случай для женщины в XIX веке. Будучи одарена как композитор и пережив Шумана на сорок лет, она, тем не менее, направила всю свою творческую энергию на исполнение его музыки, а не на создание собственной. В рамках фестиваля прозвучали её Скрипичные романсы, и планировалось, но, к сожалению, не состоялось исполнение её Фортепианного концерта. Реализации Фанни Мендельсон как композитора препятствовала не только принадлежность к женском полу, но и воля родителей. Лишь в настоящее время открывается подлинный объём её наследия – не менее 450 композиций и набросков, часть из которых приписывалась её брату Феликсу и была издана под его именем. На фестивале в Екатеринбурге Струнный квартет Es-dur Фанни Мендельсон был представлен Квартетом имени Валентина Берлинского.

Образ женщины как главного адресата и вдохновителя угадывался за многими произведениями. Вереница заголовков, присвоенных концертам, поддержала заданную самой музыкой тему любви: «Фанни и Роберт», «Романсы Клары», «Признание в любви», «Сонеты Петрарки», «Симфония страстей», «Фламенко в ритме сердца», «Шопен. Легенды о любви», «Кармен и Пер Гюнт». Сквозь призму глубоких чувств к супруге во многом воспринималась музыка Шумана, представшая на фестивале, прежде всего, в лирической ипостаси. На фоне его многочисленных инструментальных сочинений свежее дыхание внёс вокальный цикл «Любовь и жизнь женщины». Альбина Латипова исполнила это сочинение с прекрасным знанием европейской традиции интерпретации камерной музыки, предполагающей тщательную детализацию и чёткое произношение немецкого текста. Приятному впечатлению способствовал и тембр певицы – пленительный, женственный, озвученный во всех регистрах. Её интонирование было столь богатым по выразительности, что все чаяния, надежды и тайные сомнения, присущие женской душе, на наших глазах проживались как внутренний сюжет шумановского цикла. Удачным дополнением к нему стал «Пастух на скале» Шуберта, в котором кавалер (кларнет Артура Назиуллина) галантно и с полуслова подхватывал реплики женского голоса.

Альбина Латипова

Нынешний фестиваль был отмечен также своеобразными выходами в сферу театра: «ТанцТеатр» показал данс-спектакль «Шопен. Carte blanche», музыка Мендельсона к комедии «Сон в летнюю ночь» сопровождалась актёрским чтением текста Шекспира, а сказка Андерсена «Русалочка» разворачивалась под звуки оркестра народных инструментов и чудеса песочной анимации. Организаторы позаботились и о тембровом разнообразии концертов. Новосибирский ансамбль «Insula Magica» представил публике воссозданные инструменты XV–XVII веков, продолжив развитие уже традиционной для фестиваля темы старинной музыки. Народные инструменты, помимо оркестра, были представлены ансамблем «Аюшка»; духовые – военным оркестром, Российским квартетом саксофонистов и редким для отечественного музыкального пространства ансамблем гобоистов «Shepherd trio»; ударные – феерическим шоу ансамбля «Чувство ритма».

Тяге слушателей к экзотике отвечали программы с участием японской флейты сякухати (исполнитель Павел Ио) и японской органистки Хироко Иноуэ, работающей в России. Другую грань ориентализма представила этно-группа «Курайсы». Башкирские мелодии в исполнении курая Роберта Юлдашева, положенные на мощный рок-бит ударных, клавишных и думбыры и поданные в виде костюмированного шоу, отсылали к архаическим корням и генерировали нечто космическое по звукоощущению, приобщая публику к медитативным ритмам и вибрациям Вселенной.

Проект «Covara» Алексея Корбанова

В проекте «Covara» разные жанры музыки фламенко были смешаны с композиторскими идеями Алексея Корбанова – сам музыкант называет такое сочетание «фламенко фьюжн». При этом четверо мужчин-музыкантов с удовольствием уступили пальму первенства танцовщице фламенко Анастасии Климкиной. Демонстрируя страстность и драматизм танца, присущий ему дух рискованности, родственный корриде, она заворожила уральскую публику этим жарким андалусийским искусством. Ощущение ансамблевого братства отличало и «Compromise-квартет», работающий в стиле кроссовер. Этот ансамбль подарил слушателю особое ощущение атмосферности и душевного отдыха: все мелодии и обработки, созданные баянистом и композитором Григорием Серединым, отличались «бардовской» лёгкостью, тонким чувством юмора, смешением классики, джазовых ритмов и звуковых эффектов, присущих саундтрекам.

Закрытие фестиваля. Юрий Фаворин, Уральский академический филармонический оркестр под управлением Дмитрия Лисса

Маршруты каждого из трёх фестивальных дней завершались в Саду Вайнера, где проходили вечерние концерты и неизменно были заполнены все 1600 мест при весьма прохладной погоде. Особенный стоицизм публика проявила ради концерта-закрытия, во время которого пришлось закутаться в дождевики. Этот Гала стал неким резюме фестиваля, собрав блестящую «коллекцию» солистов и представив как романтические «шлягеры», так и редкие в исполнительской практике произведения (Концерт «Проклятие» для фортепиано и струнных Листа).

И снова на сцене был Уральский академический филармонический оркестр под руководством Дмитрия Лисса, и снова соседствовали знаменитости и молодые музыканты, ставшие открытием для уральской публики. В частности, Елена Таросян, которая солировала в Концертштюке для скрипки с оркестром Шуберта, внеся в него трепетное дыхание и проявив себя как внутренне экспрессивная и волевая исполнительница. Остаётся лишь сожалеть, что предел человеческого восприятия (близкий к «магическому числу семь плюс-минус два» в отношении количества концертов в день) делает возможность полного охвата фестивальных программ весьма утопической.

Елена Кривоногова (Екатеринбург)

Фотографии предоставлены пресс-службой Свердловской филармонии

реклама