Карену Шахназарову — 70, а потому все дружно вспоминают его «Курьера» — незамысловатую историю обо всех нас. Что ценно в этом киношедевре и почему его считают первой молодёжной драмой эпохи Перестройки? Первой не по дате премьеры — в тот год вышло несколько остросоциальных лент о юношестве. К примеру, нашумевший «Плюмбум», но он как шумел, так и…отшумел, а вот «Курьер» вспоминается поныне. «Плюмбум» — об усилиях ретивого мальчика стать soviet-суперменом в духе чекистов 1920-х годов. Это скоро приелось, ибо «возвращение к ленинским нормам», чистым рукам и горячем сердце при холодной голове — лишь краткое поветрие первых лет горбачёвского бунта против застывшей системы.
Руслан-Плюмбум — психопатический уникум и где-то фрик, тогда как Ваня-Курьер — типичен. Он учился в каждом классе, жил в квартире напротив, тусовался на дискотеке в местном ДК, играл на гитаре, сидя на лавочке возле подъезда. Мы узнавали Ивана. Он — тот самый boy next door. Мальчик, рождённый на рубеже кибернетических 60-х и — гуманитарно-эстетских 70-х. Мы с ним — дети шестидесятников, веривших в коммунизм и яблони на Марсе, но разочаровавшихся в том и другом. Курьер Мирошников оказался характерен, а его отец (как и моя мама), уезжал в страну третьего мира, дабы «осуществлять техническое содействие», а заодно — пропагандировать советский modus vivendi. В «святых» 1990-х нам расскажут, что и это были тупиковые дерзания.
Чтобы создать классику и забронзоветь вместе с ней, режиссёр должен ловить нюансы, которые будут считываться на уровне ощущений. У Шахназарова — получилось. Он словно выбрал из толпы лицо эпохи.
Ваня Мирошников на протяжении всего экранного времени методично и — с бесстрастным выражением лица иронизирует, подкалывает, опускает всех ниже плинтуса, в том числе — взрослых. Курьер вовсе не зол и не подл — он в меру циничен, иначе не выжить. Отцы да матери здесь выглядят по-дурацки — от учёных мужей из приёмной комиссии вуза, куда не хочет поступать Иван — до маститого профессора Кузнецова. Маман-учительница, мадам Мирошникова просто жалка — она что-то лепечет, а если хочет выразить мысль, говорит штампо-лозунгами. Неудачница с убогим настоящим и туманным будущим. Если она так растеряна в 1980-х, то что с нею будет всего через 5–6 лет?
Редакция журнала с претенциозным имечком «Вопросы познания» — пыльная, неуютная контора, где бравый начальник и его сонная секретарша беседуют о разных глупостях. Тот самый случай, когда разговор — лишь способ убить время. Где бы ни появлялся Иван — везде унылые личности вместо умудрённых гуру. Взрослые, вы — авторитет? И все хором отвечали: «Нет!»
Советовать всякую дурь они — дяди и тёти, горазды — и тот же Кузнецов, и его приятель, возмущённый, что «…сын пьёт сгущёнку из баночки и молчит». Авторы фильма нам показывали мелкий масштаб личностей, но тут возникал Иван-богатырь и всех макал физиономиями в грязюку. Впрочем, досталось и ровесникам. Придя в компанию глупеньких мажоров, курьер устроил шоу…и потом лежал пластом. Но каков эффект! Умственно-увечные барчуки сражены — не каждый осмелится выпить флакон Madame Rochas! «Я устал пить чай, устал пить вино», — как пел Виктор Цой, ещё не ставший вечно-живым.
Но всё же главный враг Ивана — «протухшие» взрослые. Это отвечало общей риторике Перестройки — всё, что было — пакость. Это надо осудить. И…что? Вот именно. В те годы социум лихо упражнялся в остроумии, сбрасывал вождей с «парохода современности», задавал «вопросы познания» самому себе и отрицал заслуги советской власти, то есть активно сомневался в отцах. Перемен требовали наши сердца, а вот что надо делать после перемен — мало, кто соображал. С «Курьера» пошла эта линия — пытливые дети VS растерянные родители.
В этой киноленте появляется и метафорическая фигура «старшего брата», которого почему-то редко замечают — в самом конце фильма Иван встречается взглядом со своим другом (или соседом), пришедшим из армии. Лицо — обожжено. В 1986-м это читалось однозначно — из Афганистана. Тягостный финал на фоне тусовки брейкеров — великолепный пропуск в следующее десятилетие, когда будет много стрельбы, смертей и — музона. Дембель просто глядел, и вот он-то поставил Ваньку на место, подобно тому, как балабановский «Брат-2» символически завершил лихие-девяностые, ответив на вопрос, в чём сила, и выяснится, что не в деньгах и даже не в бицепсах. Прав был Курьер, когда саркастически рекомендовал Базину: «Мечтай о чем-нибудь великом!»
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
