Владо Перлемютер

Дата рождения
26.05.1904
Дата смерти
04.10.2002
Профессия
Страна
Франция
Владо Перлемютер

Большинству любителей музыки за пределами Франции имя этого артиста до недавнего времени было известно разве что понаслышке. И лишь в начале 70-х годов, когда были сделаны и получили широкое распространение его записи полных собраний сочинений Шопена и Равеля, о нем заговорили как об открытии, признали за ним крупную артистическую индивидуальность, увидели в нем естественного продолжателя одной из старейших в Европе пианистических традиций.

«Вероятно, это последний активный представитель французской школы фортепианной игры, школы, осененной именами Сен-Санса, Дьемера, Пуньо, Корто… Его шопеновская интерпретация, безусловно, ближе к игре композитора, какую мы знаем по описаниям современников, чем исполнение любого живущего ныне пианиста, исключая, может быть, лишь Стефана Аскиназе»,- с оттенком удивления писал английский критик У. Глюк.

Столь поздняя известность объясняется как превратностями биографии артиста, так и его личной скромностью: он никогда не стремился к известности, был чужд рекламе. Кроме того, значительную часть своей жизни он посвятил педагогике, с 20 лет ведя класс в Парижской консерватории (1950 — 1977). Но, помимо всего этого, справедливо будет отметить, что исполнительский почерк Перлемютера не укладывается в рамки основных пианистических направлений XX века — он слишком тесно связан с французской традицией прошлого, является как бы ее прямым наследником. И если известность пришла к нему поздно, то сформировалось его дарование уже давно — в иные времена.

Владо Перлемютер родился в литовском городе Каунасе, звавшемся в ту пору Ковно. Родители его вскоре переехали во Францию, где мальчик и продолжил свое музыкальное образование. Первым его учителем был поляк М. Мошковский, занимавшийся с ним до 13 лет и укрепивший в нем любовь к музыке Шопена. (И поныне, признается Перлемютер, он ежедневно играет по нескольку часов в день этюды Шопена — «хлеб его пианизма».) Затем он попал в Парижскую консерваторию в класс А. Корто и спустя два года уже получил здесь первую премию. Воздействие Корто тоже было очень значительным, но, помимо того, молодой пианист многое почерпнул от других слышанных им в ту пору пианистов — Р. Рислера, И. Падеревского, Ф. Бузони, Л. Годовского, Э. Зауэра, М. Розенталя и главное — от С. Рахманинова, ставшего для него эталоном.

В те годы произошло событие, во многом определившее будущее молодого пианиста. В один прекрасный день он решил пойти к своему кумиру Морису Равелю и сыграть ему. На вопрос композитора: «Что из моей музыки вы играете?», последовал ответ: «Все». Так зародилась дружба, которая длилась до конца жизни Равеля. Композитор тщательно прошел с Перлемютером все свои фортепианные произведения, помог ему постичь их внутренний смысл. С тех пор музыка Равеля, наряду с шопеновской, стала основной сферой исполнительского творчества Перлемютера. Он всегда стремится воссоздать не только красочность равелевской палитры, но и рельефность ее мелодического рисунка, часто ускользающую от иных артистов, увлекающихся импрессионистической колористикой. Артист неизменно следует завету Равеля, который подчеркивал, что он «прежде всего мелодист».

Свои первые записи обоих концертов и ряда фортепианных сочинений Равеля Перлемютер сделал еще в 30-е годы, но тогда они не получили широкого резонанса. Затем началась война, артист вынужден был бежать из оккупированной фашистами Франции и обосновался в Швейцарии, где ему, как эмигранту, было запрещено заниматься концертной деятельностью. Он тяжело заболел, и три года провел в санатории. Лишь в конце 40-х годов, вернувшись в Париж, Перлемютер вернулся и к музыке, начал преподавать и концертировать. Но в тот период он редко выезжал на гастроли за пределы своей второй родины, более или менее регулярно выступая лишь в Польше.

И вот, в начале 70-х годов, после его триумфальных выступлений в Лондоне, где он сделал и множество записей, о нем вдруг заговорила в полный голос европейская критика. Стало ясно, что Перлемютер принадлежит к числу крупных артистов мирового масштаба. Правда, в полной мере его талант раскрывается лишь в узкой репертуарной сфере — творчестве Шопена и Равеля (не случайно, вероятно, наибольшей популярностью он пользуется все же во Франции и в Польше). Он действительно выступает как яркий представитель французской школы, в игре которого чувство всегда балансируется продуманностью замысла, каждый музыкальный образ ясен и выразителен, мелодические линии чисты и рельефны, и достигается все это с помощью очень экономных выразительных средств, без всяких внешних эффектов.

В этой связи представляет интерес сравнительная характеристика интерпретации музыки Равеля Перлемютером и Рихтером, данная польским музыковедом Я. Вебером: «Сопоставление двух интерпретаций, очень различных по своим эстетическим, пианистическим и колористическим предпосылкам, дает основание для любопытных выводов. Прежде всего оба исполнения следует признать гениальными. Разница же лежит в различии подхода. Рихтер играет „Отражения“ отчетливо-импрессионистично, его исполнение наполнено красками и настроениями, что дает основание сравнить эту интерпретацию с пейзажем, взятым в рамку картины, выполненной кистью мастера. Это, однако, только картина — прекрасная, объемная (к двум пластическим измерениям прибавляется третье, пространственное, и четвертое — в котором длится звук).

Перлемютер вдохнул в эту картину жизнь. Под его пальцами музыка приобрела душу и сердце, которые придали ей пульс живого существа. Это не значит, что Равель Рихтера был бездушен и бессердечен: в конечном счете картины тоже рисуют люди, чувствующие люди. Речь идет о способе передачи, о попытке выражения самой сути музыки, что нелегко определить словами. Иначе говоря, Рихтер будит эмоции, исходя из понимания звука как колористического средства, а у Перлемютера эмоция пронизывает сам звук, она является источником непрерывной жизни исполняемой музыки. И еще одна разница между этими двумя артистами: искусство Рихтера есть искусство размышления; из суммы размышлений он творит форму, придает ей стройность и смысл в зависимости от необходимости и по своему усмотрению; Перлемютер, подобно великому актеру, всегда играет собственного любимого Равеля…»

Нужно признать, что столь лестные сопоставления с величайшими артистами современности возникают только тогда, когда Перлемютер играет своих любимых авторов. В другом репертуаре его интерпретация бывает, как правило, не столь убедительной и захватывающей, хотя и сохраняет некое своеобразие. В числе его удач критики называют трактовку «Героических вариаций» Бетховена, «Крейслерианы» Шумана, Сонаты си минор Листа, некоторых произведений Моцарта, Шумана, Дебюсси. И хотя его трактовки этих произведений не вызывают единодушных восторгов, все рецензенты признают, что и тут артист в целом остается достоин высокой репутации.

Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.

реклама

вам может быть интересно

рекомендуем

смотрите также

Мария Алексеевна Андреева Инструменталисты
Дуглас Стюарт Мур Композиторы
Жак Ибер Композиторы
Фердинандо Паэр Композиторы
Жозе Виана да Мота Композиторы
Зара Нельсова Инструменталисты
Клара Шуман (Вик) Композиторы

Реклама