При поверхностном знакомстве с творческой биографией этого артиста может сложиться впечатление, что речь идет о сравнительно узком «специалисте», вся деятельность которого связана с венгерской музыкой. Действительно, к такой роли его словно бы готовила сама судьба. Профессиональное образование Дьёрдь Шандор (György Sándor) получил в Будапештской музыкальной академии, где его наставниками были Бела Барток (фортепиано) и Золтан Кодай (композиция); естественно, что воздействие этих мастеров во многом определило склонности и все направление дальнейшего развития музыканта.
Окончив консерваторию, Шандор начал активно концертировать, выступал во многих странах Европы, а в конце 30-х годов, спасаясь от фашизма, эмигрировал в США, где также быстро завоевал себе имя — прежде всего как интерпретатор венгерской музыки. В 1942- 1944 годах он служил в армии, а демобилизовавшись, вернулся к концертной деятельности. За океаном он особенно сблизился с Бартоком, и в 1946 году, выполняя волю своего учителя и кумира, впервые исполнил его Третий фортепианный концерт с Филадельфийским оркестром под управлением Ю. Орманди.
«Молодой венгерский пианист показал не только безупречное и гибкое техническое мастерство; более важно, что он привнес в исполнение поэтический темперамент и глубину чувства, получившие выражение в изумительно красивом звуке. Барток едва ли мог мечтать о более проникновенном интерпретаторе, чем мистер Шандор»,- писал один из критиков.
С той поры, вот уже много десятилетий, музыка его великих учителей составляет важную часть репертуара Шандора, ее пропаганду он считает своим артистическим долгом. В 1964 году его запись полного собрания фортепианных сочинений Бартока была удостоена «Гран-при» Французской академии грампластинки, а в середине 70-х годов подобное же собрание сочинений Кодаи тоже получило высокую оценку критиков. Интерпретация пианистом музыки этих двух авторов принесла ему мировую известность; она и на родине артиста многими признана эталоном стилистической точности и достоверности в передаче самого духа музыки. Недаром Шандор — частый гость проходящих в Венгрии летних курсов и семинаров, посвященных творчеству классиков венгерского искусства XX века.
Но при всем том Шандор — артист широкого профиля, художник разносторонний и многоликий как по репертуару, так и по своему почерку. Достаточно сказать, что в середине 60-х годов он удивил многих, даже своих почитателей, выпустив альбом, содержащий записи всех фортепианных сочинений Прокофьева. И тут он тоже выступил во всеоружии мастерства, проявив яркий темперамент, уверенное мастерство, фантазию. Это не значит, конечно, что все в его прокофьевских записях идеально: подчас сказываются излишняя сухость, недостаток стихийной силы, масштабности, но многие эпизоды, особенно лирические, звучат на редкость обаятельно.
Творческий диапазон Шандора отнюдь не ограничивается и музыкой XX века: практически нет такой области, в которой он не раскрыл бы себя как значительная личность, будь то концерты с оркестром Бетховена, Брамса, Шопена, Листа, Рахманинова, сонаты Гайдна и Моцарта, сольные сочинения романтиков. Показательна в этом плане характеристика артиста, данная польским журналом «Рух музычны» после его недавних гастролей в Варшаве: «Шандор — пианист большого масштаба. Достоинствам его игры и интерпретации можно было бы посвятить целое исследование. Их разнообразие импонирует само по себе. Пианист прежде всего обладает совершенным чувством конструкции, которое, в сочетании с бережным отношением к стилю исполняемой музыки становится важной предпосылкой его достижений. Артист в каждом случае умеет подобрать средства, соответствующие требованиям самой музыки — технику, динамику, колористику. Так Итальянский концерт Баха он играет сурово и скорее объективно, звуком густым и полновесным, а затем удивляет всех исполнением „Ундины“ Дебюсси, в которой чуть касается клавиатуры; Соната Бетховена (соч. 111) передается им с максимальной сдержанностью, которая в сопоставлении с вулканической силой, заложенной в этом произведении, дает ошеломляющий эффект; следом звучит с истинно демонической силой и раскованностью „Мефисто-вальс“ Листа»…
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.
