Музыкальные критики привыкли называть этого артиста «фанатиком точности», «виртуозом педали», «акробатом рояля» и тому подобное. Одним словом, ему нередко приходится читать или слышать те упреки в дурном вкусе и бессодержательной «виртуозности ради виртуозности», которые когда-то щедро сыпались на головы многих весьма уважаемых коллег. Те же, кто оспаривает правомочность такой односторонней оценки, обычно сравнивают Циффру с Владимиром Горовицем, которого большую часть жизни тоже упрекали в этих грехах. «Почему то, что и раньше прощалось, а теперь и вовсе простилось Горовицу, вменяется в вину Циффре?» — обиженно воскликнул один из них.
Конечно, Циффра — не Горовиц, он уступает своему старшему коллеге и по масштабам дарования, и по титаническому темпераменту. Но все же он вырос сегодня в значительную величину на музыкальном горизонте, и, видимо, не случайно его игра далеко не всегда отражает только холодный внешний блеск.
Циффра — действительно фанатик фортепианной «пиротехники», безупречно владеющий всевозможными средствами выразительности. Но кого теперь, во второй половине нашего столетия, можно всерьез удивить и надолго захватить этими качествами?! А он, в отличие от многих, способен и удивлять, и увлекать публику. Уже хотя бы тем, что в самой его, действительно феноменальной виртуозности, есть прелесть совершенства, притягательная сила сокрушающего напора. «В его рояле, кажется, по струнам бьют не молоточки, а камни,- отмечал критик К. Шуман, и добавлял. — Слышны завораживающие звуки цимбал, словно дикая цыганская капелла спрятана там под крышкой».
Достоинства Циффры ярче всего проявляются в его интерпретации Листа. Это тоже, впрочем, закономерно — он вырос и получил образование в Венгрии, в обстановке культа Листа, под покровительством Е. Донаньи, занимавшегося с ним с 8 лет. Уже 16-летним юношей Циффра дал первые сальные концерты, но настоящую известность получил в 1956 году, после выступлений в Вене и Париже. С этого времени он живет во Франции, из Дьердя превратился в Жоржа, воздействие французского искусства сказывается на его игре, но музыка Листа у него, как говорится, в крови. Это музыка бурная, эмоционально напряженная, порой нервная, сокрушающе стремительная и полетная. Именно такой предстает она в его интерпретации. Поэтому лучше достижения Циффры — романтические полонезы, этюды, венгерские рапсодии, мефисто-вальсы, оперные транскрипции.
Меньше удаются артисту крупные полотна Бетховена, Шумана, Шопена. Правда, и здесь его игру отличает завидная уверенность, но наряду с этим — ритмическая неровность, неожиданная и не всегда оправданная импровизационность, нередко некая формальность, отстраненность, а то и небрежность. Но есть и еще области, в которых Циффра доставляет радость слушателям. Это моцартовские и бетховенские миниатюры, исполняемые им с завидным изяществом и тонкостью; это старинная музыка — Люлли, Рамо, Скарлатти, Филипп Эмануэль Бах, Гуммель; это, наконец, произведения, близкие листовской традиции фортепианной музыки — вроде балакиревского «Исламея», дважды записанного им на пластинку в оригинале и в собственной транскрипции.
Характерно, что в стремлении найти органичный для него репертуарный круг произведений, Циффра далек от пассивности. Ему принадлежат десятки обработок, транскрипций и парафраз, сделанных в «добром старом стиле». Тут и оперные фрагменты Россини, и полька «Трик-трак» И. Штрауса, и «Полет шмеля» Римского-Корсакова, и Пятая венгерская рапсодия Брамса, и «Танец с саблями» Хачатуряна, и многое другое. В этом же ряду стоят и собственные пьесы Циффры — «Румынская фантазия» и «Воспоминания об Иоганне Штраусе». И, конечно, Циффра, как всякий большой артист, владеет многим в золотом фонде произведений для фортепиано с оркестром — он играет популярные концерты Шопена, Грига, Рахманинова, Листа, Грига, Чайковского, Симфонические вариации Франка и «Голубую рапсодию» Гершвина…
«Кто слышал Циффру лишь однажды, остается в растерянности; но кто слушал его чаще, едва ли может не заметить, что его игра — а также и его на редкость индивидуальная музыкальность — относятся к числу самых исключительных явлений, которые можно сегодня вообще услышать». К этим словам критика П. Косее, вероятно, присоединятся многие любители музыки. Ибо у артиста нет недостатка в почитателях, (хотя он не слишком заботится о славе), правда, в основном во Франции. За ее пределами Циффру знают мало и главным образом по записям: в его активе уже более 40 пластинок. Гастролирует он сравнительно редко, ни разу не ездил в США, несмотря на неоднократные приглашения.
Немало сил отдает он педагогике, и учиться к нему приезжают молодые люди из многих стран. Несколько лет назад он открыл в Версале свою школу, где известные педагоги ведут занятия с молодыми инструменталистами разных профессий, а раз в год проходит конкурс пианистов, носящий его имя. Недавно музыкант приобрел в 180 километрах от Парижа, в местечке Сенлиз, старинное, полуразрушенное здание готической церкви и вложил все свои средства в ее реставрацию. Он хочет создать здесь музыкальный центр — «Аудиторию имени Ф. Листа», где проходили бы концерты, выставки, курсы, работала бы постоянная музыкальная школа. Артист поддерживает тесные связи с Венгрией, регулярно выступает в Будапеште, занимается с молодыми венгерскими пианистами.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.
