Сезон трансляций 2014/2015 из «Met» прошел половину пути
Сезон прямых кинотрансляций 2014/2015 из театра «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке прошел ровно половину пути, и настало время подвести промежуточные итоги. На сегодняшний день достоянием новейшей музыкальной истории уже стали пять прямых показов. И хотя автору этих строк удалось посетить трансляции только трех постановок, в настоящих заметках речь пойдет о двух. Это «Макбет» Верди, состоявшийся 11 октября и открывший цикл этого сезона, а также «Нюрнбергские мейстерзингеры» Вагнера, состоявшиеся 13 декабря. Третьей же продукции, лично мне доставившей немало музыкального и постановочного киноудовольствия («Свадьбе Фигаро» Моцарта, прямая трансляция которой прошла 18 октября), наш интернет-портал уже посвящал отдельную публикацию моего коллеги.
Что же касается двух оставшихся спектаклей («Севильского цирюльника» Россини и «Кармен» Бизе), то это были повторные трансляции старых постановок, но с новыми составами исполнителей. Первые трансляции этих продукций состоялись еще тогда, когда Россия проектом прямых трансляций охвачена не была. И всё же увидеть эти спектакли в родных пенатах я смог благодаря повторным показам в рамках летних киносезонов. Соответствующие публикации и по «Кармен», и по «Севильскому цирюльнику» также можно найти на страницах нашего интернет-портала.
Новые составы, конечно, по-своему были интересны и любопытны. И если в «Севильском цирюльнике» Изабель Леонард (Розина) и Лоуренс Браунли (Альмавива) – певцы вполне добротные и надежные – составить конкуренцию звездному эталонному дуэту Джойс ДиДонато и Хуана Диего Флореса всё же априори никак не могли, то Анита Рачвелишвили, новая исполнительница партии Кармен, сожалеть о пропущенной с ее участием трансляции, несомненно, заставила. Правда, определенный оптимизм внушает сейчас то, что совсем уже скоро мы услышим эту певицу вживую на сцене Концертного зала имени Чайковского в филармоническом цикле «Звезды мировой оперы в Москве»: этот оркестровый рецитал запланирован на 23 декабря.
Вполне лаконичный «Макбет» – опус, необычайно богатый и притягательный с точки зрения типично итальянской проникновенной мелодичности, несмотря на то, что он с головой утопает в крови своего сюжета. «Нюрнбергские мейстерзингеры» – «многокилометровый монстр» немецкого позднесредневекового романтизма, выписанный чрезвычайно детально и обстоятельно. Опера Верди на либретто Пьяве и опера Вагнера на его собственное драматургически выверенное либретто предстают двумя диаметрально противоположными подходами двух величайших композиторских гениев XIX века к концепту музыкальной драмы. В плане далеко не безукоризненного соответствия музыкально-жанровой стилистике оперы Верди на известный шекспировский сюжет постановку английского режиссера Эдриана Ноубла классической не назовешь. И всё же ее отличает одно важное обстоятельство: толерантность по отношению именно к той истории и тому внутреннему психологизму, что заложены в либретто. И это действительно так, несмотря на то, что сценография и костюмы Марка Томпсона в сочетании с постановкой света Жана Кальмана и хореографической пластикой Сью Лефтон являют визуальные образы явно постмодернистского мира, весьма далекие от старой доброй респектабельной классичности.
Напротив, постановочный шедевр австрийского режиссера Отто Шенка, увидевший свет на сцене «Met» 14 января 1993 года и бережно сохраняемый в репертуаре и по сей день, – постановка, настолько эстетически красивая и захватывающая своей подлинно «реалистичной» романтичностью, что «необъятное» время, проведенное на ней в зале цифрового кинотеатра, кажется, пролетает за одно мгновенье. Показ 13 декабря, ставший первой прямой трансляцией этой оперы в формате HD, явился подлинным подарком всем почитателям музыки Вагнера, причем – подарком совершенно роскошным. Если Отто Шенк выступил блистательным идеологом постановки и совершенно убедительным архитектором простых, ясных и выразительных мизансцен, то Гюнтер Шнайдер-Симсен создал потрясающую воображение объемно-живописную сценографию, а Рольф Лангенфас – изумительно зрелищные костюмы. Джил Уэкслер мастерски поставил свет, а Кармен де Лавалладе наполнила спектакль хореографической пластикой массовых эпизодов.
Не только «Нюрнбергские мейстерзингеры», но и «Макбет» – возобновление старой постановки «Met», просто она гораздо моложе: ей всего 7 лет, а не 22. Оперу Вагнера на сей раз, думается, возобновили всё же исключительно ради дирижера-небожителя Джеймса Ливайна, который, несмотря на свой тяжелый недуг, не потерял веру в профессию и с прошлого сезона нашел в себе силы вернуться за дирижерский пульт. Причина же, по которой возобновили «Макбета», абсолютно очевидна, ибо, что называется, просто лежит на поверхности. Конечно же, это было сделано ради сáмой известной и распиаренной в мире оперной звезды Анны Нетребко, чье имя сегодня среди менеджеров и директоров оперных театров котируется не иначе как свободно конвертируемая и очень крепкая, устойчивая валюта.
При одном только упоминании этого имени широкая и абсолютно неискушенная публика сразу же заходится в нездоровом ажиотаже. И публика что в Америке, что в России по большому счету одинакова. В этом я убедился на гала-концерте в Большом театре, состоявшемся в конце октября, но лично для меня было важно сравнить, насколько отличается живое восприятие голоса певицы от трансляционного, тем более, что на этом концерте из «Макбета» она спела «La luce langue», фрагмент, не самый вокально-коварный во всей опере, однако требующий для своего исполнения недюжинной мобилизации вокальных драматических ресурсов. И это сравнение лишь подтвердило очевидное: партия леди Макбет – не ее амплуа, а принципиальной разницы между прямой трансляцией и живым звуком не оказалось и вовсе.
Конечно, Анна Нетребко умеет быть эффектной, умеет подать себя чисто актерски, но вокальная составляющая партии Леди Макбет в ее интерпретации вызывает сплошные вопросы к исполнительнице, которые я на этот раз задавать просто не буду, ведь в массовом сознании восторженного большинства это всё равно ничего не изменит. Скажу лишь, что создать полноценный вокальный образ, каковым является Леди Макбет, певческому голосу без присущей ему ярко выраженной драматической форманты просто невозможно. Но именно таков от природы голос нашей героини. В партии Макбета ее партнером стал Желько Лучич, певец не слишком интеллектуальный и не слишком мастеровитый, обладатель надсадно сухого и абсолютно бескантиленного баритона, которому вердиевский мелос давался явно с большими проблемами.
В партии Банко весьма неплохо показал себя бас Рене Папе, и потому на недавнем его московском концерте в Доме музыки 11 декабря я априори ожидал от него существенно бóльшего вокального впечатления, чем то, что он вживую сумел произвести на этот раз. А вот Джозеф Каллейя, который заскочил в Москву с сольным концертом в начале сентября (еще до серии «Макбетов» в «Met») свои вокальные достижения в партии Макдуфа в спектакле, по сравнению с его выступлением в Концертном зале имени Чайковского, пожалуй, всё же несколько улучшил.
Две краеугольные партии в «Нюрнбергских мейстерзингеров» – Ганс Сакс и Вальтер фон Штольцинг, и в обеих были заняты певцы, просто на редкость адекватные вокальным задачам этих персонажей. Рафинированно интеллигентный, с иголочки культурный немецкий баритон Михаэль Фолле создал поистине эпический, хрестоматийный образ старого башмачника и мейстерзингера. По задумке Вагнера, сей персонаж – носитель философской мудрости, проповедник национального патриотизма и достижений немецкой культуры. В этом исполнителе воедино слились безупречность вокальной линии и психологически тонкое актерское мастерство. Тенора Йохана Боту, выходца из Южной Африки с австрийским паспортом, вживую я впервые услышал в партии Зигмунда на Байройтском фестивале в «Валькирии» в 2010 году. Это был фестивальный дебют певца, и он стал для меня полным откровением. Вспоминаю также его замечательного Отелло в одноименной опере Верди, увиденной мной в рамках цикла прямых трансляций из «Met» в 2011 году. И вот теперь еще одна его значительная вагнеровская роль.
Партию Вальтера фон Штольцинга певец поет настолько интонационно чисто, настолько осмысленно и вдумчиво выразительно, что невольно забываешь о его природных габаритах, мало вяжущихся с образом знатного и отважного рыцаря. В этой постановке сей социальный статус персонажа как бы отходит в сторону: главное, что рыцарь влюблен, безумно влюблен в красавицу Еву, дочь золотых дел мастера Фейта Погнера, и должен, во что бы то ни стало, получить звание мейстерзингера. Мастерски выстроенная вокальная линия певца передает широкую гамму состояний души влюбленного рыцаря – наивность и решительность, надежду и неуверенность, любовное ликование и отчаяние. И если на помощь ему приходит мудрость и рассудительность Ганса Сакса, то завистливый и плутоватый Бекмессер в прекрасном исполнении немецкого баса Йоханнеса Мартина Крэнцле выступает его незадачливым соперником.
Хороша и пара вспомогательных персонажей – Давид, ученик Ганса Сакса, и Магдалена, кормилица Евы. В этих партиях заняты Пол Эплби и Карен Каргил. В партии Евы выступила Аннете Даш, ни дать ни взять, «истинная арийка», потрясающе фактурная героиня и очень деликатная, очень чувственная исполнительница. И хотя партия Евы небольшая, явно подчиненная двум главным персонажам (Гансу Саксу и Вальтеру фон Штольцингу), Аннете Даш из образа своей героини создает на редкость прелестную вокально-актерскую картинку.
Место за дирижерским пультом постановки «Макбета» занял весьма проворный итальянец Фабио Луизи, кажется, в последние годы обосновавшийся в стенах «Met» довольно-таки капитально. Маэстро – весьма надежный и «проверенный» профессионал, но в оркестре этой оперы Верди, просто «кричащей драматизмом», именно драматизма и страстности жгучего итальянского темперамента в применении к шекспировским средневековым страстям ощутить в полной мере так и не удалось. Вагнеровский оркестр, естественно, диктует совсем иные задачи, и его тонкий музыкальный проводник Джеймс Ливайн своей выверенной «с точностью до миллиметра» интерпретацией погружает в удивительно сильный медитативный транс. Он настолько силен, что выход из него через шесть часов общего времени трансляции – с двумя антрактами – оказывается сродни оставлению Эдема.
