Ролевой дебют Анны Нетребко в Большом театре России
Меломаны за время карантина и самоизоляции, пришедших в нашу жизнь с пандемией COVID-19, по живому звучанию оркестра, инструментов и голосов, явно истосковались. И когда закрывшиеся по весне театры, наконец, вновь открыли двери (естественно – с учетом официально регламентированных и претворяемых в жизнь санитарных норм), открытие сезона 2020/2021 в Большом театре России в череде открытий московских музыкальных театров вызвало особый интерес. Что и говорить, априори большому кораблю судьбой всегда уготовано большое плавание, и поэтому что бы ни происходило в стенах главной музыкальной площадки страны – знаменательное или не очень, – она неизменно будет в центре информационного внимания.
Так было и на этот раз, несмотря на то, что сезон открылся не премьерой, а старой постановкой оперы Верди «Дон Карлос» в четырехактной итальянской – так называемой миланской – редакции 1884 года. С момента ее премьеры на Исторической сцене 17 декабря 2013 года, приуроченной к 200-летию со дня рождения композитора, спектаклю-«ребенку» уже совсем скоро исполнится семь лет. За эти годы довольно традиционная – абстрактная в аспекте сценографии, но исторически «реалистичная», на редкость удачно стилизованная в отношении костюмов – постановка изучена меломанами, кажется, вдоль и поперек. Вновь возвращаться к ее «идеологической» концепции не будем, однако интернациональную постановочную команду «для протокола» всё же огласим. Это англичанин Эдриан Ноубл (режиссер) и «дуэт» из Германии (сценограф Тобиас Хохайзель и художник по костюмам Мориц Юнге). Кроме них в команду также вошли художник по гриму Кемпбелл Янг, художник по свету Жан Кальман и хореограф Даррен Росс.
Главный хормейстер постановки – Валерий Борисов, а дирижером уже вторую серию возобновления выступает Антон Гришанин. Предыдущая серия из пяти спектаклей была в июне прошлого года. Запланированная с ним же июньская серия этого года не состоялась из-за пандемии COVID-19, а в нынешней, что открыла сезон 2020/2021, из трех афишных спектаклей прошло только два (6 и 8 сентября). Спектакль 10 сентября пришлось отменить из-за внезапной болезни Ильдара Абдразакова, исполнителя партии Филиппа II. На все три дня состав был заявлен один и тот же, и, подкосив Ильдара Абдразакова практически на финише общей дистанции этой серии, коварный коронавирус нанес удар в самое сердце…
Вы, думается, на мгновенье удивитесь, а затем, безусловно, поспешите «просветить» рецензента, ведь, рассуждая формально, сердцем спектакля следовало бы назвать Юсифа Эйвазова, так как именно этому «сногсшибательному тенору» сейчас и поручена титульная партия, то есть партия Дона Карлоса. А эпитет закавычен вовсе неспроста: буквально так в начале сентября на концерте в Москве, прогремев на всю страну, окрестил певца наш известный шоумен Юлиан Макаров. При этом неформальные мысли, к которым, уверен, склонно большинство публики, пришедшей на открытие сезона в Большой театр, приведут к тому, что сердцем спектакля следует назвать Анну Нетребко, поскольку «исторический» ролевой дебют в партии Елизаветы Валуа она решила сделать на Исторической сцене Большого театра. А на то, что ангажементные карты легли именно так, очевидно, повлияла всё та же пандемия, бесцеремонно их спутавшая и перекроившая планы оперных театров во всём мире. Всё правильно: подавляющий контингент публики как раз и был привлечен в театр звездной супружеской парой сопрано и тенора, и публику это, безусловно, не могло не порадовать и воодушевить. Но что до стилистически адекватной музыкальной погоды, то привнести ее в сложившийся ансамбль спектакля эта пара просто-напросто не смогла…
Итак, Анна Нетребко – единственная из пятерки исполнителей главных персонажей, которая вошла в эту постановку впервые. Остальные – в их числе не были названы еще Агунда Кулаева (Принцесса Эболи) и Эльчин Азизов (Родриго) – на сцену Большого театра выходили в этой постановке не раз. Знаменитый отечественный бас Ильдар Абдразаков, певец удивительно глубокой, масштабной, но при этом психологически тонкой, изысканно благородной фактуры, в партии своего героя обогатил обсуждаемую постановку новыми музыкальными нюансами, хотя и влился в нее значительно позже премьеры – в 2016 году. Агунда Кулаева – певица-актриса весьма эффектная и темпераментная, и частью ансамбля постановки она стала менее чем через год после премьеры. Сегодня это наиболее яркая и харизматичная из всех Эболи, которых эта продукция Большого видела за всю ее историю.
Ситуация с тенорами, мало впечатляющая в аспекте меломанского восторга, сложилась еще с премьеры, но и «сногсшибательный тенор» находкой этой постановки не стал, в чём в полной мере можно было убедиться и на открытии нынешнего сезона (при этом истины ради заметим: «впечатления» почерпнуты рецензентом на втором спектакле 8 сентября). Надсадно «задавленное» теноровое звучание забирало лишь напором зычных децибелов, а такие аспекты академической вокальной интерпретации на оперной сцене, как здоровый артистический кураж и располагающая к доверию музыкальность, «свободное парение» на всём певческом диапазоне роли и чувственная, обволакивающая слух кантилена, за певца приходилось «домысливать» публике. То же самое можно сказать и в отношении Эльчина Азизова. Он, в отличие от Юсифа Эйвазова, влившегося в спектакль в 2017 году, «живет» в этой постановке с премьеры, ибо вошел в нее во втором составе. Однако сравнение его вокальной «манеры» с благородством интеллектуально изысканной интерпретации партии, предъявленной в первом составе Игорем Головатенко, явно не в пользу нынешнего героя.
Маэстро Антон Гришанин, как когда-то прекрасно сделал это с переданной в его руки постановкой оперы Пуччини «Манон Леско», досконально проникшись психологическими контрастами, драматической глубиной и масштабностью вердиевской партитуры, рукотворный свет дирижерской интеллектуальности уверенно привнес и в эту свою работу. Музыкально-энергетический посыл из оркестровой ямы перетекал на сцену неустанно, и второй спектакль, на котором удалось побывать рецензенту, в целом, прошел довольно слаженно. Однако то, что единый вокальный ансамбль с появлением в нём новой фигурантки звездного разряда порой складывался не всегда и не во всех частных аспектах, следует отнести к проблемам сцены, но никак не оркестровой ямы, где дирижер и был по-настоящему полновластным хозяином. А для сцены – вспомним английское название этой профессии – он является исключительно проводником, и в этом смысле Антон Гришанин предстает проводником исключительным. Просто и на приеме помехи случаются тоже…
Безусловно, главным пунктом притяжения, связанным с нынешним открытием сезона в главном музыкальном театре страны, оказалась Анна Нетребко, и на ее исполнительском феномене мы подробно останавливались в связи с вечером «Верди-гала», состоявшимся на Исторической сцене Большого театре 26 ноября 2018 года. В контексте тех заметок ответ на сакральный и абсолютно искренний вопрос почитателей творчества певицы «А кто сейчас поет лучше?» очевиден. Конечно же, Анна Нетребко! В природной талантливости и самобытности отказать исполнительнице решительно невозможно, но остаются вопросы, которые у ее беззаветных поклонников возникнуть просто не могут. И вопросы эти – что именно она поет на нынешнем этапе своей карьеры и как…
Сегодня, пытаясь намеренно подогнать лирическую от природы фактуру своего голоса под тембральную наполненность и эмиссионную плотность драмсопрано, певица достигает эффекта прямо противоположного. Наверху голос всё еще звучит довольно свежо, даже трепетно. Но где драматические обертоны среднего регистра, где полновесный нижний регистр? Искусственное заглубление вокальной эмиссии, которое применяет певица, ведет лишь к «обестембриванию» и открытости звучания в нарушение канонов академического пения. В этом нельзя было не убедиться во второй картине первого акта (в большой сцене Елизаветы с Доном Карлосом и в ариозо-прощании с фрейлиной, допустившей встречу королевы с испанским инфантом). В первой картине третьего акта (в ариозном фрагменте Елизаветы, взывающей к защите и справедливости со стороны своего супруга Филиппа II) и вовсе проступила заведомо напускная, карикатурная драматичность. А в четвертом акте (в финальном дуэте Елизаветы и Дона Карлоса), когда практически все коллизии сюжета уже разрешены, обоюдно осознанное расставание героев неизбежно, а в музыке возникает чистейший вердиевский лиризм, свернуть с магистрали «псевдодраматического аффекта» исполнители уже решительно не могут. И поэтому в драму их героев веришь с трудом, а финальное прощание предстает таким бесконечно затянутым и музыкально холодным…
Впрочем, большую «программную» арию Елизаветы в начале четвертого акта певица проводит довольно ровно, хотя драматические пределы ее лирических возможностей в ней практически уже исчерпаны. Когда-то в репертуаре Анны Нетребко была главная партия в опере Доницетти «Анна Болейн». Но это навсегда осталось в прошлом, а сегодня, когда от репертуара бельканто исполнительница отошла навсегда и стремглав бросилась в музыкально-притягательный омут драматических – не только вердиевских, но и пуччиниевских – героинь, этот омут на сей раз оказался для нее слишком глубоким. После царственности «Анны Болейн» вписаться в царственность партии Елизаветы Валуа лирическому музыкально-артистическому амплуа певицы заведомо не удалось. Это амплуа с очевидной неизбежностью поглотилось вердиевским омутом музыкальной драмы…
P.S. COVID-19 – враг коварный: он атакует и оперных звезд, и премьер-министров, и публику в зале. Когда готовилась эта публикация, 17 сентября в своем Instagram Анна Нетребко сообщила, что госпитализирована с пневмонией, вызванной коронавирусом, что уже пять дней находится в больнице и что скоро пойдет на поправку. Узнав об этом, автор и редакция Belcanto.ru выражают непреложную уверенность, что, справившись с атакой невидимого врага, участники «Дон Карлоса» в Большом театре России – и Анна Нетребко, и Ильдар Абдразаков – в скором времени вернутся к публике.
Фото Дамира Юсупова / Большой театр
