Фортепианный роман

К 75-летию со дня рождения Николая Сидельникова

5 июня Николаю Сидельникову, одному из крупнейших представителей московской композиторской школы, исполнилось бы 75 лет. Правда, массовой аудитории его имя почти неизвестно. Родился в Твери в 1930 году, умер в Москве летом 1992-го. Принадлежал к поколению Шнитке, Денисова и Губайдулиной, но остался в тени этой тройки. Его музыка звучала редко, писал больше «в стол». Преподавал в консерватории. Среди его учеников — Эдуард Артемьев, Владимир Тарнопольский, Владимир Мартынов, Дмитрий Смирнов, Иван Соколов...

В молодые годы Сидельников был дерзким выдумщиком, «есенинским хулиганом», мастером острого словца, шокирующим преподавателей и друзей. На факультете о его подвигах ходили легенды. Он мог на спор снять во время лекции по марксизму-ленинизму одну из важных частей мужского туалета или, когда профессор Келдыш (пианист далеко не блестящий) запутался на лекции в одном из эпизодов «Руслана», отпустить реплику: «Чертовски сложная музыка!» На втором курсе его даже отчисляли из консерватории: не столько даже за смелые новации в музыке, скорее — за очередную рискованную выходку.

Хорошо знал джаз. Писал яркую музыку в постпрокофьевском стиле. Другим его кумиром был Стравинский. Позже «русское» начало ярко проявилось в балете «Степан Разин», концерте «Русские сказки», кантате «Сокровенные разговоры», «Симфонии о погибели земли Русской», опере «Чертогон» по Лескову. Пробовал свои силы и в серийной технике (концертная симфония «Дуэли»). В последние годы посолиднел, отпустил бороду, напоминая внешним обликом Танеева или Мясковского. Исполняли его по-прежнему мало, лишь хоровые дирижеры часто брались за «Романсеро», «Сычуаньские элегии», литургию, «Псалмы». Был, правда, большой концерт к 70-летию в БЗК, в котором прозвучали оратория «Смерть поэта», «Венская симфониетта» для квинтета медных духовых и концерт-сюита «Русские сказки». Но случилось это уже после кончины Николая Николаевича. И вот сейчас его ученик — пианист и композитор Иван Соколов — сыграл самое последнее сочинение мастера: фортепианный роман-симфонию «Лабиринты».

На клавире — строки, писанные рукою автора: «Задумано в 1990 году в Америке, начато в мае 1991 года в Троицком, закончено 31 мая 1992 года в Онкологическом центре, Москва, — за день до операции». Операция прошла успешно. Но через три недели композитора не стало.

«Лабиринты» — сочинение масштабное, звучащее чуть более 80 минут. Это и вправду «роман» для фортепиано «в пяти фресках», написанный по мотивам мифов о Тесее. Мифологический сюжет вызывает в памяти знаменитого «Улисса» Джойса. Возникают и другие аналогии: «Жизнь Арсеньева» Бунина, «Дар» Набокова, поскольку Тесей — явный двойник автора. И еще два постулата, две проблемы, неожиданно и по-своему решенные композитором: в лабиринте себя не теряют, а находят. Поэтому Тесей борется не с минотавром, а с самим собой!

Фреска первая: «Юность героя». Традиционная сонатная форма. Грандиозная токката, но с развернутым медленным вступлением, как в симфонии. Музыка нервная, жесткая, но притом пластичная, почти балетная.

Фреска вторая: «Танец Ариадны». Возникает изящное женское начало. Легкая, прозрачная музыкальная ткань; мелодии мечтательны, певучи, полны неги и страсти. По сюжету, увидев Ариадну, Тесей как бы замирает на бегу. Ариадна передает ему нить, которая спасет героя. У Сидельникова «нить» соткана из античных ладов — целотонного, фригийского, лидийского. В ней две скрытые цитаты: начало балета Стравинского «Орфей» и напев «Dies Irae».

Третья фреска — самая страшная и неистовая часть. Тема и семь вариаций («IdОe fixe», «Обманчивое эхо катакомб», «Лихорадочный поиск», «Вызов Тесея», «Появление Минотавра», «Поединок», «Апофеоз героя»). Свет и тьма, искры от ударов меча и огненные глаза злобного, сильного чудовища, рев и сопение Минотавра — и боевые восклицания Тесея.

Итак, Тесей попал в лабиринт, он вызывает на бой Минотавра — мы слышим долгое и гулкое эхо, сопровождающее этот зов. Появляются звуковые образы тварей тьмы — летучих мышей (вновь отсылка к знаменитому произведению, опере Равеля «Дитя и волшебство» — танцу летучих мышей). Поединок — пианист наносит по клавиатуре жесткие удары: пальцами обеих рук, кулаками, локтями. Рояль становится одним мощным перкуссийным инструментом, чем-то вроде гигантских литавр.

Часть четвертая: «Нить Ариадны ведет в неизбежность». Чудовище повергнуто. Возвращение героя в мир людей и природы.

Финал: «Последний путь в царство теней». Нисходящие интонации, плач. И словно бы гигантский музыкальный венок: Бах («Страсти по Матфею»), бетховенская тема судьбы (пунктирный ритм), похоронный марш Шопена, B-dur’ная соната Шуберта, Скрябин, Стравинский с его «Симфонией псалмов»... Но прежде всего — Малер с гротескным похоронным маршем «в манере Калло» из Первой симфонии. У Сидельникова в финале «Лабиринтов» пометка: «In modo di Gustaw Mahler» («В малеровской манере»). Катарсис.

«Лабиринты» прозвучат в июне еще два раза. 16 июня Иван Соколов играет их в концертном зале ДОМ, 25-го — в Рахманиновском зале. Такие произведения звучат нечасто. Их надо слышать.

Аркадий Петров

Фото: nikolaisidelnikov.ru

реклама