Суми Йо в Москве
На просторах YouTube можно найти любопытный видеоролик (отрывок из фильма «Karajan in Salzburg»), в котором юные Суми Йо и Чечилия Бартоли то ли прослушиваются, то ли берут мастер-класс у Герберта фон Караяна. Обольстительный маэстро, эдакий престарелый Дон Жуан, привычно очаровывающий очередную Церлину, расточает Суми Йо комплименты — «и, верно, ангельский быть должен голосок!» — изумляясь тому, что она разучивает и собирается записывать с фирмой «Philips» труднейшую партию Царицы ночи.
«Не может быть!! Ну-ка, спой мне ее прямо сейчас!».
Мило смущающаяся кореянка, робея и отнекиваясь, все же начинает петь первую арию Царицы ночи, немножко сбивается и под конец не вытягивает совсем уж коварную верхнюю ноту. Но маэстро все равно очень доволен — «Я всегда слышу то, что я хочу слышать!».
Между той записью и московским концертом Суми Йо, переименованной организаторами в Суми Чо — ближе к корейскому оригиналу, как они утверждают, концертом, который состоялся 17 апреля в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко в рамках фестиваля «Королевы оперы» пролегло без малого тридцать лет.
За это время певица сделала блистательную карьеру, спела на лучших сценах мира,
а Царица ночи стала одной из самых выигрышных ее партий, чуть ли не визитной карточкой.
Караян первым ее заметил и продвинул, а Георг Шолти и Лорин Маазель наперебой расхваливали, относя к числу редких колоратурных сопрано, которых во всем мире можно пересчитать по пальцам одной руки, и утверждая, что сравнивать ее следует только с выдающимися певицами прошлого, такими как Джоан Сазерленд.
Певица и впрямь получила благословение от самой Дамы Джоан, работала с ее мужем Ричардом Бонингом и училась у Элизабет Шварцкопф. В ее репертуаре — обширный спектр сложнейших колоратурных партий.
В Москву Суми Йо привезла свою давнишнюю программу «Mad for Love» («Безумство любви», или, точнее, «Безумие из-за любви»)
— в 2004 году она записала одноименный DVD.
В московскую программу вошли четыре больших сцены из «Пуритан», «Сомнамбулы», «Лючии» и «Гамлета» Амбруаза Тома, перемежаемые оркестровыми сюитами (оркестр «Новая Россия» под управлением Александра Сладковского). Даже номера на бис — корейская песня и итальянская уличная песенка из оперетты Виктора Герберта «Naughty Marietta», которой публика на концертах Суми Йо всегда охотно соглашается хлопать в такт, — остались неизменными.
Крепкая тематическая основа программы, россыпи белькантовых жемчужин, тончайшие оттенки любовных переживаний, приводящих к безумию хрупких героинь — столь несхожих, но в то же время объединяемых узнаваемым амплуа femme fragile, которое так хорошо дается Суми Йо; наконец, прославленный уникальный тембр и виртуозная техника самой исполнительницы — все это обещало великолепный вечер.
Увы, ожидания не оправдались
— как выяснилось, певица, прилетев в Москву, простудилась, но, тем не менее, приняла решение не отменять концерт (как нам сообщили в антракте). Результат оказался довольно-таки печальным — об оттенках переживаний и интерпретации тут говорить не приходится, поскольку все усилия певицы были сосредоточены на том, чтобы справиться с техническими сложностями.
Поразительным образом Суми Йо сама невольно оказалась героиней собственной программы —
хрупкая прелестная женщина в почти безнадежной борьбе с обстоятельствами, которые сильнее ее.
Сердце кровью обливалось при каждом таком «ударе судьбы» в виде глохнущих низов, срывающихся на крик верхов, мучительном диалоге с флейтой в «Лючии» и совсем уж непосильной «Ah! non giunge» из «Сомнамбулы».
Наконец, случилось неизбежное: голос совсем сорвался посреди арии Офелии…
Простерев нежную руку к залу в жесте одновременно и умоляющем и героическом, Суми Йо на мгновение остановилась, овладела собой и допела до конца. Под горячие аплодисменты зала, несомненно, искренне сопереживавшего прекрасной гостье.
И все-таки странным кажется такое самопожертвование певицы
— стрессовое не только для нее самой и в особенности для такого прихотливого и капризного инструмента, как ее уникальный голос, но и для слушателей. Как мы помним, Чечилия Бартоли (вторая «фигурантка» того исторического видео и, кстати, тоже, как и Суми Йо, выпускница римской академии Св. Чечилии)
в сходных обстоятельствах отменила свой долгожданный московский концерт в 2011 году,
отложив визит более чем на полгода, чтобы затем в абсолютной вокальной форме с триумфом вернуться в российскую столицу.
Конечно, можно предположить, что рамки фестиваля — штука жесткая, а восточноазиатский кодекс чести — кто знает? — не позволяет никаких послаблений. Во всяком случае, Суми Йо, которой еще предстояло, по замыслу устроителей фестиваля, после концерта вручать образовательный грант Фонду Мстислава Ростроповича и Центру Галины Вишневской, трогательно и многословно оправдываясь, сказала, что вообще-то никогда в таком состоянии не выступает, но тут не хотела срывать людям праздник…
Почти в каждом своем интервью Суми Йо обязательно рассказывает о том, как судьба ее была предопределена еще в утробе матери, несостоявшейся певицы, которая слушала записи своего кумира Джоан Сазерленд, твердо вознамерившись сделать из дочери не просто певицу, а колоратурное сопрано.
С четырех лет девочка занималась музыкой по восемь часов каждый день (что не раз приводило к попыткам побега из дома).
В 19 лет она без языка и без денег отправилась учиться в Италию, трудилась там до изнеможения, страдала от одиночества и единственное утешение находила в подобранном на улице щенке.
Желание матери осуществилось. Суми Йо стала прославленной певицей
с таким плотным графиком, что о личном счастье, по ее откровенному признанию, приходится только мечтать. В следующем перерождении она надеется быть простой женщиной — не дивой, а ветеринаром.
В 2006 году, получив известие о смерти отца, певица хотела отменить концерт в Париже, чтобы лететь на похороны в Корею. Но мать воспротивилась, сказав, что у Суми Йо есть обязательства перед публикой и концерт — лучшая дань памяти родителя. Этот концерт существует целиком в записи. И он действительно прекрасен — песни хрупкой прелестной женщины, склоняющейся под бременем долга…
Автор фото — Олег Черноус
