«Diana is unique» — сказал знаменитый французский балетмейстер Жан-Кристоф Майо о Диане Вишневой накануне первого проката в Москве ее новой программы «Грани» на Новой сцене Большого театра. И через день она опять это подтвердила.
До Москвы новые «Грани» Вишневой были с успехом показаны в Америке, где базируется продюсерское агентство Сергея Даниляна, тесное сотрудничество с которым и позволило Диане осуществлять ее сольные проекты, и в Монте-Карло, где работает Жан-Кристоф Майо — один из двух балетмейстеров «Граней».
Вторым балетмейстером новой программы стала не менее знаменитая Каролин Карлсон,
уроженка Соединенных Штатов, но, по ее собственному определению, европейский художник, в настоящее время постоянно работающая во Франции.
Это третий сольник Вишневой, созданный содружеством Дианы Вишневой и Сергея Даниляна и посвященный исключительно современному танцу. Первые два были обласканы публикой, коллегами, прессой и отмечены российской национальной премией «Золотая маска».
Новая программа — это две премьеры балетов, поставленных специально на Диану Вишневу.
Оба балетмейстера «Граней» во многом задают тон современной европейской хореографии, и заполучить их для постановки очень непросто. Майо крайне редко работает вне своей авторской труппы (Балета Монте-Карло), но ради Дианы Вишневой он сделал исключение. У совместной работы Майо и Вишневой своя предыстория. Именно Майо в далеком 1994 году благословил ее уникальный артистический дар, настояв, чтобы худенькой, маленькой и не очень похожей на классичку ученице Вагановки дали золотую медаль на престижном балетном конкурсе в Лозанне. И вот, через два десятилетия они встретились в репетиционном зале.
Работающая исключительно в жанре современного танца Каролин Карлсон обычно не работает с классическими танцовщиками
и только ради Вишневой, заработавшей мировую известность на классике, но проявляющей бесконечный интерес к танцу современному, также сделала исключение. У нее с Дианой не было такой трогательной предыстории, как у Майо, но в работе над новым проектом, по признанию обеих, возник близкий творческий и человеческий контакт.
О том, как этот контакт родился, рассказала сама Диана на презентации проекта: прежде чем начать работу в классе, Каролин провела с Дианой многочасовую беседу «за жизнь», чтобы почувствовать ее как человека и сделать заказную работу личностной, на репетициях же добивалась, чтобы балерина, скованная своим классическим образованием, впервые в жизни начала импровизировать. Им это удалось.
То, что проект объединил четырех харизматиков, — стало ясно на его презентации
— продюсер проекта Данилян умело и интересно ее срежиссировал, Вишнева приоткрыла «щелочку» в новые балеты, показав по фрагменту из каждого, Майо блистал неуемной энергией, а Карлсон предстала как многогранный художник — не только как хореограф, но и как поэт, утонченный любитель поэзии и одаренный художник-каллиграф.
Презентация «Граней» заставила c ностальгией помянуть времена Алексея Ратманского, при котором в Большом презентации проводились перед каждой балетной премьерой, и одновременно вспомнить, что именно Ратманский своим балетом «Лунный Пьеро», поставленным на Диану, начинал ее первую сольную программу «Красота в движении».
Принцип Вишневой и Даниляна — в каждом следующем проекте новые балетмейстеры, любопытство Вишневой, по ее собственному признанию, заставляет работать с разными хореографическими стилями, осваивая все новые и новые грани танца.
Балетмейстеры «Граней» — антиподы:
Карлсон работает в жанре контемпорари, а Майо делает качественные театрально-танцевальные продукты, на стыке современного и классического танца, не злоупотребляя радикализацией. Классической балерине с ним легко.
Может быть, поэтому Вишнева предстала в его новом балете «Switch» («Переключение») той балериной, которую мы знаем и любим — вызывающе яркой, с необычайно гибким телом, бескостными руками, обладающей уникальным инструментом, который может быть настроен на любые танцевальные задачи и психическое состояние, настоящая звезда. Хотя в глубине сцены стоял балетный станок, который «выстрелил» в конце балета, персонаж Дианы выглядел скорей не балериной — по блеску платья (от самого Лагерфельда), по музыке (от культового голливудского композитора Дэнни Эльфмана, помните «Миссия невыполнима»?) и самоуверенной манере себя подавать это могла быть только кинозвезда.
У блестящей кинодивы — две черные тени — мужчина и женщина.
Может статься, и вовсе не реальные, а существующие лишь в ее воображении или воспоминании, своего рода альтернатива ее звездности и одиночеству, они — рядовая пара, а она — одинокая звезда.
Майо дал в партнеры Диане двух звезд своей труппы — Гаэтана Морлотти и Бернис Коппьетерс. Бернис — муза Майо, стильная и изысканная балерина, и внешне (блондинка, с короткой стрижкой), и по пластике (более аскетичной) — антипод Дианы, но столь же харизматичная и манкая.
Перекрестные диалоги троицы были разнообразны и разнонаправлены: от агрессивных вызовов и попытки управлять — до полной гармонии и нежности. В финале тройка распалась на пару и одиночку: на фоне любовной сцены своих бывших партнеров героиня Дианы, снявшая блестящую оболочку, выглядела уже не звездой, а одинокой и опустошенной женщиной. Пуанты были сняты с усталых ног и закинуты на станок, а грустная улыбка — обращена в зал: за всё надо платить, за успех — в первую очередь.
Тема женского одиночества в конце «Переключения» Майо была подхвачена Каролин Карлсон,
чтобы стать главной темой ее «Женщины в комнате» — сорокаминутном монологе Вишневой.
Карлсон лишила балерину пуантов, заставив танцевать босиком и на каблуках, и сняла ее с котурнов классического балета, освободив от наработанных штампов.
Такую Вишневу мы еще не видели.
Просто женщину, босую, в халатике и комбинашке. Конечно, Карлсон поступила со своей героиней не так радикально, как Матс Эк с Сильви Гиллем в балете «Bye», которую он вырядил в грубые башмаки с носочками и затрапезную кофту. Элемент гламура даже в домашней одежде у героини Вишневой сохранен, а нереальной красоты балеринские стопы и без пуантов впечатляют.
Но красота и стильная одежда не спасают героиню Карлсон от той же проблемы, что и нарочито нелепую героиню Эка: замкнутое пространство, одиночество, мрак. Единственное светлое пятно — трепещущее дерево в окне.
Это «живое» дерево — отсыл к Тарковскому, любимому режиссеру Каролин Карлсон, к его «Ностальгии» и «Зеркалу».
Ностальгическая картинка из Тарковского задает элегический настрой основной части балета: героиня, заключенная в замкнутом пространстве своей жизни, бесконечном беге на месте, не один раз подходит и смотрит в это окно, но ни разу его не открывает. И лишь в конце вместо дерева на стекле возникает отражение балерины.
Второй источник вдохновения Карлсон — стихотворение Арсения Тарковского (отца кинорежиссера) «Эвридика». Его в балете читает сама Вишнева (в записи), но читает так тихо и невнятно, что поэзия воспринимается как элемент музыки или частичка атмосферы.
Длинный стол в комнате женщины — и базовый элемент сценографии, и своего рода сундук, в котором сложены артефакты ее жизни.
Героиня достает из него разную одежду, переодевается и преображается, материализуя воспоминания.
За каждым переодеванием следует смена состояний, и это не только элегия, печаль или ощущение бессмысленности ежедневной суеты (метафора изнуряющей суеты — бег героини на месте и вокруг стола), но и возбуждение от собственной неотразимости, которое испытывает женщина, переодеваясь в экстравагантное платье и туфли на высоких каблуках. Эта героиня знавала разные времена.
У такого балета должен быть непременно грустный финал.
Но финал иной: женщина все-таки выходит из комнаты — к зрителям,
разрушив четвертую стену, разделяющую сцену и зрительный зал. В том самом волшебном столе нашлось множество лимонов, женщина режет их на половинки и угощает зрителей первых рядов. Солнечный цвет лимонов и щедрость героини настраивают на оптимистический лад.
Вот и еще одна программа завершилась. Может быть, известные балетмейстеры сделали для нее не самые свои выдающиеся работы, но они помогли открыть новые грани таланта Вишневой. Доказав в который раз, что «Diana is unique».
Автор фото — Gene Schiavone
