«Триптих» Пуччини в Парижской опере
Парижская опера представила на сцене Opéra Bastille совместный проект с Зальцбургским фестивалем – спектакль Кристофа Лоя по «Триптиху» Дж. Пуччини. Спектакль впервые был показан в 2022 в Зальцбурге и стал главным бестселлером фестиваля.
Секрет успеха прост: К. Лой применяет к трём разноплановым одноактным операм кинематографический приём монтажа (эффект Кулешова), открытый после создания «Триптиха» (1918) и неизвестный композитору.
Вечер начинается с легкой комедии дель арте «Джанни Скикки», продолжается мрачным веризмом «Плаща» и завершается экстатической трагедией «Сестры Анжелики». Такой хронологический поворот не только соответствует внутренней драматургии трилогии, но служит постепенному нарастанию эмоционального накала. Но самое главное – такая последовательность позволяет выдающейся оперной актрисе Асмик Григорян выстроить собственное артистическое крещендо.
Вообще сильной стороной лучших работ К. Лоя является ставка на актёрский потенциал артистов. Именно с этим связаны его пресно-лаконичные декорации, напоминающие белые простыни киноэкранов, и сдержанные современные костюмы. Сценограф Этьен Плю создает мир кинопавильонов, который не выпячивают свою кинематографичность, но лишь напоминает о том, что в XX веке кино не только вытеснило оперу на периферию социально значимых видов искусств, но и экспроприировало у оперного жанра самый главный его актив – гениальных композиторов. Де факто Пуччини стал последним великим оперным мелодистом. Ведь даже великий Прокофьев для кино создал больше мелодий, чем для оперы, которую очень любил.
Костюмы Барбары Дросин и освещение художника по свету Фабриса Кебура придают каждой из опер свою неповторимую атмосферу, стилизованную под различные жанры кинематографа. Режиссер черпает вдохновение из итальянских комедий 60–70-х годов для «Джанни Скикки», в «Плаще» перед нами полихромный неонуар, где актерам приходится работать в более сдержанном, натуралистическом стиле, напоминающем «Ночи Кабирии» Феллини. И только «Сестра Анжелика» сохраняет напряжённую атмосферу чеховской эстетики, удивительно совпавшей с динамикой этой экстатической трагедии.
Вокальные партии и оркестр
Алексей Неклюдов в роли Ринуччо предстал изумительным актёром, грузинский баритон Миша Кирия создаёт объёмный образ грубого прагматизма и плутовской изворотливости. Юрий Самойлов в небольшой партии Марко оттягивает на себя внимание пластичностью и блестящей игрой. Энкелейда Шкоза в партии Зиты становится итальянским ядром этого сатирического бурлеска, развивающего лучшие традиции площадного театра.
Роман Бурденко в партии Микеле из «Плаща» при помощи многогранного вокала и тонкой актёрской работы создаёт образ отчаявшегося интроверта, страсть которого прорывается в монологе «Никого» (Nulla). Пока на сцене хоть кто-то есть, мы видим мягкого человека, умеющего договариваться, мотивировать, вести и, как это говорится, «разводить». Но под этой маской среднего предпринимателя-лодочника скрывается страшная трагедия отца, потерявшего сына, и мужа, преданного женой. Впервые в исполнении Р. Бурденко этот маргинальный образ возвышается до трагических высот безысходности, не ослеплённой ревностью, но разрушаемой чувством собственного достоинства. Новое оригинальное прочтение.
Джошуа Геррреро в партии Луиджи экспрессивно звучит и убедительно играет. Перед нами увлечённый чувством человек, не осознающий последствий своих действий. Он непоследователен и неосторожен. И в этом образе у певца впервые возникает предначертанная безысходность.
Отдельного упоминания стоит весь блестящий ансамбль солистов «Плаща», который в атмосфере Оперы Бастий звучит и смотрится намного гармоничнее и уместнее, чем на огромной сцене Зальцбургского Большого фестивального дома. Андреа Джованнини (Тинка), Скотт Вилде (Тальпа), Дин Бауэр Любовник, Иллана Лобель-Торрес (Любовница), Энкелейда Шкоза (Фругола).
В самой сильной части «Триптиха» — «Сестре Анжелике» — сопрано Карита Маттила предстаёт в партии циничной Принцессы. При помощи харизматичной игры и убедительного вокала певица создаёт образ безжалостного прагматизма.
Второстепенные партии в исполнении Иланы Лобель-Торрес (сестра Осмина) и Люсия Тумминелли (сестра Дульцина) звучат естественно и гармонично.
Главной героиней спектакля стала Асмик Григорян. Трудно отделаться от мысли, что вся концепция Кристофа Лоя была создана в качестве оправы для бриллианта А. Григорян, в который раз превращающей грандиозное представление в свой бенефис. Недаром после представления 12 мая в день рождения певицы М. Кирия и Р. Бурденко подняли певицу на руках, как королеву на троне.
Дело в том, что если представить себе классическую последовательность частей «Триптиха», то образ выдающейся актрисы Асмик Григорян в нём просто потеряется: начнётся всё с «чрева Парижа» (ну какая Асмик лодочница, ну что вы?), потом эмоциональный экстремум в «Сестре Анжелике» (это лучшая оперная работа в современном театре), а в конце что, непонятная Лауретта с одним жалобным концертным «припевом» и монохромном дуэтом в финале? Именно этот ракурс «от обратного», помогает нам реконструировать сверхзадачу всего проекта, а именно трёхактный оммаж режиссёра Кристофа Лоя выдающейся певице и неповторимой актрисе Асмик Григорян. К тому же, кроме неё, это никто так не споёт и никто так не сыграет.
И не удивительно ли, что Григорян как самая непуччиниевская певица из всех значимых сопрано, исполняющих сегодня Пуччини, становится ядром этого многоуровневого посвящения великому композитору, опередившему не только технологии массовых развлечений, но и время.
Фото: Guergana / OnP
