«Дон Жуан» Александры Лидтке в Зальцбургском Земельном театре
Постановка Александры Лидтке в Зальцбургском Земельном театре (Ландестеатре) возвращает опере Моцарта «Дон Жуан» её аутентичное дидактическое звучание, помещая в эстетику ночного клуба 1980-х: неоновое освещение, барные стойки, танцпол, караоке оформляют обличение пустоты главного героя. Это решение напрямую связано с музыкальной драматургией моцартовского шедевра.
В пёстром моцартовском попурри из арий, дуэтов, ансамблей и смешения жанров на любой цвет и вкус нет ни одной программной арии, характеризующей Дон Жуана. Он словно мимикрирует под «голоса» тех, с кем взаимодействует, и в этом снова проявляется драматический гений Моцарта и его либреттиста Лоренцо да Понте.
Клубный стиль хрестоматийного приёма полиритмии (об этом подробно в моей лекции) идеально согласуется с выбранным в спектакле А. Лидтке прочтением. Сценография Филиппа Рубнера с вращающейся многоуровневой конструкцией и люминесцентными огнями («Не просто клуб» гласит рекламная надпись на входе в павильон, где разворачивается действие) и костюмные фантазии на тему «лихих 80-х» Йоханны Лакнер формируют базу для главного разоблачения.
Ещё в венском «Самсоне и Далиле» (2018) А. Лидтке зарекомендовала себя как режиссёр, умеющий работать с крупной формой, и в новой своей работе она ориентируется на решение дидактической сверхзадачи партитуры. Именно поэтому фокус в новом «Дон Жуане» смещён на женское восприятие сюжета, на то, как относятся к происходящему три женских архетипа, «разработкой» которых вместе с главным героем занимаются авторы оперы.
Мы видим противоречивый образ Донны Анны как женщины, которая не удовлетворена своим выбором, сделанным когда-то в пользу Дона Оттавио. Той же неудовлетворенностью сочится образ простушки-потаскушки Церлины, которая играючи морочит голову своему Мазетто, желая другой рукой ухватить журавля в небе в образе увлеченного ею Дон Жуана.
Едва ли не впервые режиссёр показывает Церлину как хитрую и ушлую «тарелочницу» (девушку, использующую мужчин в корыстных целях), которая, несмотря на свою аморальность, неожиданно вызывает симпатию. Режиссёр словно провоцирует нас, задавая вопрос: а что ещё туповатой сельской девушке остается делать, чтобы выжить? На завод идти или в прачки? Для такой девушки без этических ограничений вполне логично, по мнению автора, монетизировать свою молодость и привлекательность, используя увивающихся возле неё мужчин.
Концентрацией неудовлетворенности отличается третий – самый ценный в дидактическом смысле – женский архетип: брошенная Дон Жуаном Донна Эльвира. Влюбленная женщина, как известно, критически уязвима: амплитуда эмоциональных колебаний в её душе суицидально опасна. Именно поэтому образ Донны Эльвиры становится важным предостережением всем неопытным душам: избегайте глубоких эмоциональных инвестиций в людей с признаками нарциссизма. Попавшись в сети патологически самовлюбленного психопата, лучше «зафиксировать убытки» и забыть о нём, как о страшном сне. Этот же вывод следует из сюжета самой оперы Моцарта на либретто Да Понте, в которой Дон Жуан попросту исчезает.
Именно этот ценный урок в форме полумистического детектива преподаёт в своем добротном и убедительном спектакле Александра Лидтке: девочки и дамы, берегите нервы — держитесь подальше от мужчин, обращающих на вас слишком много внимания.
Зальцбургский оркестр «Mozarteumorchester» под управлением Карло Бенедетто Чименто показал пульсирующие басы, яркие деревянные духовые и выдержанный баланс.
Евгений Капитула в партии Дон Жуана порадовал бархатным тембром и лихими стаккато в «Fin ch’han dal vino», но в рамках режиссёрской концепции никакого эмоционального сопереживания этот Дон Жуан вызывать не должен. Финальные страдания этого героя-неудачника, которому за три часа представления так никто и не отдался, выглядят как избавление зрителей от необходимости сочувствовать малосимпатичного персонажу: помер — и слава богу.
Даниеле Маччантелли в партии Лепорелло хорошо изображает сервисный персонал, который играет VIP-персону. В основе этого прочтения — эффект, наблюдаемый у личных помощников важных людей или сотрудников консьерж-сервисов, которые нередко насыщаются значимостью своих клиентов, как крепостные помещика Троекурова. Прекрасная работа, поучительный образ с живыми речитативами, точными акцентами и искрометно исполненной каталожной арией.
Кэти Ковентри предстаёт в образе Донны Эльвиры разведенной дамой, стремящейся в стиле ток-шоу по секрету всему свету объяснить своему бывшему, какой он негодяй. Голос у певицы яркий, броский, дерзкий, резкий: этой Донне Эльвире кавалерией бы командовать, а она по расходует ресурсы на погоню за прошлогодним снегом.
Прекрасно выступил в партии Дона Оттавио Илья Сквирский: лёгкий лучезарный тембр с чистым звучанием был оформлен в аккуратные кантилены и тактичную ансамблевую работу в дуэтах.
Николь Лубингер в партии Донны Анны темпераментно озвучила сложные пассажи этой непростой тесситуры, создав образ женщины, которой палец в рот не клади.
Главным драматическим откровением постановки стала Церлина в исполнении Хейзел Макбейн. Перед нами предстала зрелая прожженная аферистка, знающая цену себе и окружающим. Манипулятивная готовность принять побои от мужа звучала в «Batti, batti» развратной провокацией как «отшлёпай меня, отшлёпай».
Феликс Пахер уверенно выступил в партии Мазетто, а Лукаш Конечный голосом отставного алкаша изобразил Командора.
Резюме. На фоне бесчисленных самореализаций других оперных режиссёров, которые не думают о тех, кто приходит в зал на их спектакли, новый «Дон Жуан» Александры Лидтке выглядит музыкально умной и социально ценной работой, достойной вдумчивого рассматривания.
Автор фото — Christian Krautzberger / SLT
