Если согласиться с довольно распространенным (но все-таки чрезвычайно условным) делением исполнителей на эмоциональных романтиков и строгих интеллектуалов, то Юрия Колайко, безусловно, придется отнести ко второй группе. Как и многие его земляки, этот пианист чаще всего играет в Ленинграде. Несмотря на лауреатское звание (он получил третью премию на венском конкурсе 1967 года), Колайко до сих пор, кажется, не выступал, например, перед москвичами.
Критики порой упрекают артиста в недостаточно ярком фортепианном звучании, в ограниченности колористических возможностей, однако они же подчеркивают содержательность его искусства, своеобразие индивидуальности, глубокое проникновение в близкие ему репертуарные сферы; Бетховен, Шуберт, Брамс, некоторые шумановские страницы особенно созвучны художественной натуре этого серьезного музыканта.
Весьма приподнято характеризовал стилистический почерк артиста ленинградский музыковед Л. Гаккель в 1975 году: «…какой же это высокий интеллект, какое благородство, какая, я бы сказал „породистость“ за роялем! Ни малейшей уступки концертному возбуждению, словно для Колайко его и нет; ни малейшей уступки „контакту“, артист словно один на эстраде… предельная сосредоточенность, сосредоточенность одиночества на эстраде, и мысли, мысли — хотя и вслух, но глубоко сокровенные, глубоко свои. И в общем, все неторопливо, все звучно, все крупно, хотя, конечно, с необходимыми контрастами настроений и темпов». Премию на шубертовском конкурсе в Вене Колайко завоевал еще будучи студентом в классе профессора Н. Е. Перельмана; в 1971 году он окончил Ленинградскую консерваторию, после чего занимался до 1973 года у своего педагога в ассистентуре-стажировке.
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: Современные пианисты, 1990 г.
