«Из еврейской народной поэзии» — вокальный цикл Дмитрия Шостаковича для сопрано, контральто, тенора и фортепиано, Op. 79 (1948); оркестровая версия — Op. 79а (1964).
1) «Плач об умершем младенце»
2) «Заботливая мама и тетя»
3) «Колыбельная»
4) «Перед долгой разлукой»
5) «Предостережение»
6) «Брошенный отец»
7) «Песня о нужде»
8) «Зима»
9) «Хорошая жизнь»
10) «Песня девушки»
11) «Счастье»
«Я проверяю людей по отношению к евреям», – говорил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. По его мнению, в этом народе «сконцентрировалась вся человеческая беззащитность». Тема страданий еврейского народа не раз возникала в творчестве Шостаковича – достаточно вспомнить первую часть Тринадцатой симфонии («Бабий Яр»), но еще раньше был создан цикл «Из еврейской народной поэзии».
Мысли о гонимом народе были вполне естественны для Шостаковича в 1948 году – ведь преследованиям со стороны властей подвергся он сам. Какими только эпитетами ни «награждали» в то время его музыку: «заумь», «мелодическая бедность», «дорога в никуда», «симфоническая клоунада», «антинародные извращения» и любимое обвинение того времени – «назад, к формализму». Не он один из композиторов страдал тогда, и некоторые статьи, проникнутые пафосом борьбы с «безродными космополитами», имели отчетливую антисемитскую направленность.
Непосредственным толчком к созданию вокального цикла стало приобретение сборника «Еврейские народные песни». Увидев его в витрине книжного магазина, композитор, который всегда проявлял интерес к еврейскому фольклору, надеялся найти в нем музыкальный материал, но оказалось, что это только тексты. Впрочем, Дмитрия Дмитриевича это не особенно разочаровало – ведь можно положить стихи на музыку!
Песни, включенные в сборник, были собраны в конце 1930-х гг. преимущественно на территории Белоруссии. В книге они группировались по тематике – семейные и бытовые, исторические, детские, любовные, юмористические, песни о работе, нужде и борьбе и даже советские (о Красной Армии, Сталине, Великой Отечественной войне, Биробиджане). Шостакович выбрал восемь песен. Позднее он добавил к этому еще три текста, принадлежащих к «советским песням».
Номера этого произведения для сопрано, контральто и тенора с фортепиано нельзя назвать романсами или песнями в традиционном понимании – скорее они напоминают драматические сцены. Наиболее близкая аналогия – вокальное творчество Модеста Петровича Мусоргского. В определенной степени перекликается оно и с вокальными циклами Густава Малера – «Волшебным рогом мальчика» и в особенности «Песнями об умерших детях».
Глубоким трагизмом насыщает композитор непритязательные фольклорные тексты. Первый и третий номера – «Плач об умершем младенце» и «Колыбельная» – перекликаются с «Колыбельной» из «Песен и плясок смерти» Мусоргского.
Подобно романсу Мусоргского, первый номер строится как диалог, но «роли» его участников поручаются разным исполнительницам. Вокальная линия вырастает из «стонущих» интонаций. В целом секундовые интонации играют немалую роль в музыкальном цикле – в этом проявляется связь с еврейским фольклором. Остинатный ритм в сочетании с органным пунктом порождает ощущение безысходности, а переменный размер придает диалогу характер живой разговорной речи. В отличие от «Плача по умершему младенцу», «Колыбельная» Шостаковича – это монолог, который начинается с «баюкающих» интонаций, но постепенно переходит к декламационности, речитативу.
Драматизм этих номеров оттеняет разделяющая их прибаутка «Заботливые мама и тетя». Подвижная, простая мелодия расцвечена терцовым сопоставлением тональностей. Параллельные кварты и квинты воспринимаются как комический штрих.
«Перед долгой разлукой» – дуэт влюбленных. Почему они должны расстаться, не сказано, но в еврейской истории достаточно грозных событий, которые могут стоять за этой человеческой драмой. Партия сопрано строится на стонущих секундах и скорбных опеваниях уменьшенных интервалов, партия тенора насыщена синкопами – внутритактовыми и междутактовыми. В ней возникают мужественные квартовые интонации, но быстро вытесняются уменьшенными интервалами.
«Предостережение» представляет собой ариозно-декламационное высказывание. Мелодия складывается в нисходящую секвенцию, но она разорвана паузами, раздроблена на короткие мотивы. Переменный размер и нюансы (p, pp) создают впечатление, что персонаж чего-то боится.
Шестой номер – «Брошенный отец» – выглядит оперной сценой из четырех разделов. В первом излагается сущность конфликта, во втором представляются персонажи – старик и дочь его Цирелэ, в третьем их голоса звучат одновременно, но не в согласии, четвертый раздел – мольба несчастного отца.
«Песня о нужде» постепенно переходит от быстрого темпа к медленному (как обессиленный человек), от мелких длительностей к крупным. Музыкальная ткань насыщена хроматическими интервалами.
«Зима» – трагическая кульминация цикла, впервые участвуют все три вокалиста. «Завывающие» пассажи фортепиано создают образ зимы, которая выступает как одно из воплощений смерти. Мелодическая линия складывается из «стонущих» секунд, «отчаянного крика» в движении по аккордовым звукам.
Если первые восемь номеров повествовали о страданиях еврейского народа, то последние три («Хорошая жизнь», «Песня девушки», «Счастье») призваны представить его счастливую жизнь в советские времена. По музыкальному языку эти номера отличаются от предыдущих – появляются интонации, перекликающиеся с советской массовой песней, но их оптимистичность выглядит нарочитой и потому неубедительной.
История создания
1948 год стал очень тяжелым для Шостаковича. В феврале вышло печально знаменитое Постановление ЦК ВКП(б), в котором его творчество объявлялось антинародным. Вместе с другими наиболее талантливыми композиторами страны Шостакович был предан анафеме на Первом Всесоюзном съезде композиторов. Ему пришлось публично каяться в якобы совершенных ошибках. Музыка его была, по существу, запрещена.
Для заработка и творческой реабилитации он работал над музыкой к кинофильму «Молодая гвардия». Но душа требовала иного. Летом, когда семья жила в дачном поселке Комарово под Ленинградом, внимание композитора привлек сборник стихов «Еврейские народные песни» в пристанционном газетном ларьке. Стихи заинтересовали его. Возник замысел вокального цикла. Еврейский фольклор давно привлекал к себе внимание композитора, но, возможно, сыграла свою роль и начинавшаяся кампания «борьбы с космополитизмом».
Работа над циклом шла очень активно — осенью он был закончен. Рукопись датируется октябрем 1948 года. Разумеется, об исполнении нечего было и думать. Музыка на несколько лет «легла в стол»; ее премьера состоялась лишь 15 января 1955 года.
«Из еврейской народной поэзии» (ор. 79) — не романсы, не песни в обычном понимании. Одиннадцать номеров цикла это живые драматические сценки в традициях Мусоргского. Шостакович не пользовался фольклорными источниками, однако музыка пронизана характерными еврейскими интонациями, как собственно вокальными, так и речевыми.
Музыка
Цикл делится на две неравные части: восемь номеров используют тексты, посвященные дореволюционному быту, последние три — «счастливой свободной жизни в советской стране». Соответственно меняется и музыкальный язык: в первой части преобладают выразительные, часто опирающиеся на еврейский фольклор речитативные интонации, тогда как во второй звучат нарочито оптимистичные мелодии, близкие массовым песням.
Цикл открывается «Плачем об умершем младенце» — скорбным диалогом двух женщин, основанном на выразительной интонации стона. № 2, «Заботливые мама и тетя» — песня-прибаутка, отличающаяся мягким юмором и несколько осветляющая колорит «Колыбельная» (№ 3) снова трагична. Это монолог матери, вырастающий из интонации баюкания, но постепенно переходящий в речитативно-декламационный.
№ 6, «Брошенный отец», — душераздирающая сцена, в которой интонациям отца, полным отчаяния, противопоставлены презрительные бездушные ответы дочери. Завершается она монотонным, полным безнадежности повторением одного и того же мотива («Вернись ко мне...»).
№ 7, «Песня о нужде», парадоксально воплощенная в хмельной плясовой, заставляющей вспомнить Мусоргского, приводит к кульминации цикла. Это № 8, «Зима», — терцет, приближающийся к оперному ансамблю по силе выражения, подводящий итог трагического раздела цикла.
