Равель. «Игра воды»

Jeux d’eau

Композитор
Год создания
1901
Дата премьеры
05.04.1902
Жанр
Страна
Франция
Морис Равель / Maurice Ravel

Два года отделяют «Павану» от написанной Равелем в 1901 году фортепианной пьесы «Игра воды» (оба произведения были исполнены впервые в 1902 году Рикардо Виньесом, причем вторая ранее первой, соответственно 5 апреля и 5 мая). Но дистанция между ними очень велика — в «Игре воды» талант композитора раскрылся во всей полноте. Он сам понимал это и писал много лет спустя, что в ней «впервые проявились пианистические новшества, которые в дальнейшем были признаны характерными для моего стиля».

На самом деле, Равель показал редкостное понимание природы инструмента и, осваивая листовскую традицию, создал новые формы фортепианной виртуозности, а вместе с тем и образности. Это одно из проявлений «листианства» Равеля. Он увлекался листовскими виртуозными пьесами, этюдами и почерпнул в них много идей, которые воодушевляли его в самостоятельных поисках. Они привели к созданию «Игры воды» — пьесы, порождавшей в свое время впечатление полной новизны.

Неожиданный эффект производили цепочки секунд в пассажах, политональные сочетания звуков черных и белых клавиш, своеобразное заполнение регистров, сама форма пассажей. Пьеса Равеля — точно россыпь пианистических находок, удивительных для молодого композитора, который, к тому же, не был сам крупным исполнителем-виртуозом. Это возмещалось отличным знанием инструмента и неистощимостью фантазии, подсказывающей неожиданные приемы, которыми изобилует пьеса Равеля.

Конечно, он был не одинок в своих стремлениях к обновлению фортепианной техники и звучности — таково было требование времени, и осуществлялось оно по-разному: достаточно напомнить Скрябина и Дебюсси, проложивших собственные пути. И Равель, начиная с «Игры воды», создал ряд новаторских произведений, без которых невозможно представить себе пианизм двадцатого столетия.

Равель писал, что его пьеса навеяна «шумом воды и другими музыкальными звуками, слышимыми в фонтанах, водопадах и ручьях». Водная стихия, столько раз привлекавшая внимание композиторов, вошла в поле зрения импрессиониста, воплощавшего колористические детали образа. Равель был также привержен к классическому идеалу, стремился к ясности формы, как указывает он сам, построенной на двух темах, «подобно сонатному аллегро»: дань академической традиционности, которая могла порадовать профессоров консерватории, если бы не новизна самой музыки, непривычной и даже — неприемлемой. Однако Равель отлично понимал, что делает, более того — во всем проявлялись строгость расчета, стремление к предварительной разметке деталей. Интересно напомнить одно из его высказываний: «Сначала, — говорил он, — я намечаю горизонтали и вертикали, а потом, выражаясь языком живописцев, начинаю малевать».

Надо добавить, что Равелю был свойствен гармонический склад мышления, поэтому гармония во многом воздействует у него и на формирование пианистического письма, подсказывает формы пассажей, фактуры в целом.

Основы фортепианной техники «Игры воды» — широко расположенные аккордовые пассажи, иногда — раскаты арпеджио, оттеняющие плавное течение мелодии. Все тесно связано с программно-образным содержанием пьесы, причем композитор ищет в нем те элементы, которые особенно выигрышны для звукового воплощения. Следуя примеру Листа, он избегает соблазна абстрактной виртуозности, стремится к живописности, красочности.

Арпеджированные пассажи всегда входили в арсенал основных средств фортепианного письма. Но Равель вкладывает в них нечто свое: главное в необычной последовательности интервалов — кварта, квинта и терция создают мягкую диссонантность. Игра струистых звучаний целиком заполняет первый раздел пьесы, где композитор неустанно заботится о разнообразии фактуры, сохраняя верность избранному приему построения (нарушаемому лишь в отдельных тактах, построенных на бросках квинт). Это образ спокойно играющей воды, безучастной к миру человеческих чувств, но способной воздействовать на них — убаюкивать и ласкать слух.

Чистый, точно хрустальный колорит музыки создается пассажами в верхнем регистре, то падающими точно капли, то превращающимися в журчащие каскады. Вторая тема — красивая пентатоническая мелодия, сопровождаемая гроздьями секунд, — новый пианистический эффект, использованный впоследствии с таким блеском Прокофьевым в финале Третьего концерта. На следующих страницах Равель постоянно обновляет фактуру, как этого требует развитие сюжета: «...здесь вся переменчивая живость брызжущих вод, их струистость, их прозрачное течение, яркий порыв каскадов, развеянных ветерком, ленивые разливы неподвижных вод, переполняющих водоемы садов».

Вот где проявилась живописная фантазия композитора, а вместе с тем мастерство градации приемов, столь важное в произведениях подобного рода. Наличие четкой линии развития — «чудо воплощения в классической форме первой части сонаты» (слова Корто) — придает пьесе конструктивное единство в соответствии с законами музыкальной архитектоники. Равель щироко пользуется контрастами регистров, постепенно усложняет фактуру. Так устанавливается непрерывное движение тридцатьвторых — это уже не брызги, а поток, на гребне которого возникает нежная, несколько отрешенная мелодия, обозначенная типичной для импрессионистов ремаркой en dehors (выделяя). Отсюда композитор приходит к повторению второй темы.

Реприза вносит много обогащающего изложение: например — органный пункт на звуке gis в первых тактах, блистательную каденцию, в которой трезвучие Fis-dur левой руки сочетается с ломаным аккордом G-dur в правой. При всей своей краткости каденция примечательна, как один из ранних примеров политональности. Вторая тема, сопровождаемая новой ремаркой tres expressif (очень выразительно), идет в замедленном темпе: гирлянды секунд захватывают диапазон двух октав (триоли тридцатьвторых вместо шестнадцатых). Все это непринужденно переходит в завершающие пьесу переливы плавных арпеджио, построенных на звуках септаккордов.

«Игра воды» продолжает листовскую традицию образно-живописной виртуозности (можно напомнить в этой связи такие пьесы, как «Фонтаны виллы д'Эсте» и «На берегу ручья»), но в рамках импрессионистического стиля, на иной гармонической основе. Изобилие нонаккордов, элементы политональности, словом — все средства отобраны точно, использованы мастерски. Выразительный тонус пьесы — нейтральный, даже несколько холодноватый — в полном соответствии с избранным сюжетом и, в какой-то мере, с эстетическими установками самого автора, остающегося здесь на позициях объективного созерцания явлений природы, без явного высказывания своего эмоционального отношения. Это далеко от пантеизма Римского-Корсакова и Дебюсси.

Равель создал феерию водяных струй, полную композиторских и пианистических находок. Его пьеса стала одной из последних страниц романтического пианизма и одновременно оказалась в числе предвестников нового стиля фортепианной музыки. Поначалу она несколько озадачила учителя Равеля, но затем он очень любил ее слушать. Форе нередко опаздывал в класс и в таких случаях говорил ожидавшим его ученикам: «Немножко поздно сегодня. Ба! Пусть Равель сыграет нам вновь свою „Игру воды"».

Вскоре о ней заговорили повсюду, хотя и не все, конечно, были согласны в оценках. Сен-Санс, например, видел в музыке «Игры воды» пример... тотальной какофонии! Но как бы то ни было, молодой композитор вышел на широкую арену и привлек внимание широкой публики. Он высоко поднялся над уровнем консерваторского ученичества, даже самого высокого класса.

И. Мартынов

Фортепианное творчество Равеля

реклама

вам может быть интересно

Шопен. Баллады Фортепианные

рекомендуем

смотрите также

Реклама