Сахновский Юрий Сергеевич (13 (25) IX 1866, с. Городище, ныне Московской обл. — 2 IV 1930, Москва) — советский композитор, музыкальный критик и дирижёр.
Окончил в 1889 Московскую консерваторию, где занимался у С. И. Танеева (контрапункт и фуга), А. С. Аренского (музыкальные формы) и М. М. Ипполитова-Иванова (композиция). Со студенческих лет близкий друг С. В. Рахманинова, горячий почитатель его творчества и исполнительского искусства. С 1901 вёл музыкально-критическую деятельность (газеты «Курьер», «Русские ведомости» и др.). С 1906 член дирекции Московского отделения РМО. Как дирижёр выступал в симфонических собраниях РМО с исполнением собственных произведений, работал с церковными хорами. После Октябрьской революции 1917 работал в концертном подотделе Музыкального отдела Наркомпроса РСФСР.
Большинство произведения Сахновского осталось в рукописи, изданы главным образом сочинения небольших форм (романсы, хоры и др.). Некоторые из них, в т. ч. романс «Кузнец» (сл. С. Г. Скитальца), хор. «Ковыль» (сл. И. А. Бунина), часто исполнялись в первые послереволюционные годы. Написал много вокально-хоровых произведений на темы советской действительности. Успехом пользовалась оперетта Сахновского «Людовик… надцатый» (пост. 1928, Москва). Ему принадлежат также опера «Альманзор» (не завершена, исполнялись отрывки, 1907, Москва), кантата «Лесной царь» (1899, сл. В. А. Жуковского), полонез для оркестра (1899), симфония (исп. 1908), камерные инструментальные произведения, хоры. Среди исполнителей произведений Сахновского был Ф. И. Шаляпин.
Как музыкальный критик пропагандировал русскую музыку. Его содержательные статьи, посвященные произведениям Н. А. Римского-Корсакова, А. Т. Гречанинова, С. В. Рахманинова, А. Н. Скрябина, исполнительскому искусству Ф. И. Шаляпина, С. А. Кусевицкого и др., свидетельствуют о тонком художественном чутье и литературном таланте Сахновского. Музыкально-критическую работу Сахновский продолжал и в послереволюционные годы.
И. М. Ямпольский
Источник: Музыкальная энциклопедия, 1973—1982 гг.
Друг Рахманинова
Очень часто около крупного художника — писателя, композитора, живописца — складывается круг единомышленников. Вспомните — мы говорим: пушкинское окружение, толстовское окружение. Быть может, Сергей Рахманинов в силу своего характера и не был такой центральной фигурой. Однако и возле него группировались молодые русские музыканты.
Со студенческих лет близким другом Рахманинова был Юрий Сергеевич Сахновский. Они одновременно учились в Московской консерватории, у них были общие педагоги — Аренский, Танеев. (Кроме того, Сахновский занимался по композиции у М. Ипполитова-Иванова.) Став известным критиком, он выступал со статьями, в которых высоко оценивал рахманиновское дарование, как композиторское, так и пианистическое. Кроме того, в поле его зрения было творчество Римского-Корсакова, Скрябина, Гречанинова, исполнительские свершения Федора Шаляпина, Сергея Кусевицкого.
Он сотрудничал во многих газетах и журналах, дирижировал концертами Русского музыкального общества. В них звучали и сочинения самого Сахновского, в том числе Симфония, хоры. Юрий Сергеевич активно работал и в послереволюционную пору. Особую известность приобрела поставленная в 1928 году оперетта «Людовик… надцатый».
О связях Сахновского с Рахманиновым вспоминали многие современники. Так, композитор Р. М. Глиэр писал: «На одном из уроков по гармонии у Аренского я сидел на одной скамье с Юрием Сахновским. Помню, Аренский вошел в класс, быстро написал на доске задачу, и мы все углубились в свои тетради. У меня задача вскоре была выполнена и получила одобрение Аренского. У Сахновского оказалось много ошибок. После урока Сахновский обратился ко мне с неожиданным предложением:
— Знаете что, я хочу, чтобы вы позанимались со мной по гармонии. Платить я вам не смогу, но у меня будет неплохо. У меня найдется для вас отдельная комната. Переезжайте ко мне.
В те времена я жил очень и очень скудно, что называется „копеечка в копеечку“. Поэтому такое предложение оказалось весьма кстати. Не откладывая решения в долгий ящик, я на следующий же день перебрался к Сахновскому.
Сахновский жил вместе с родителями в собственном доме. Этот деревянный особняк помещался за Тверской заставой (на нынешнем Ленинградском шоссе), рядом с кондитерской фабрикой Сиу. Меня поселили в комнате, в которой незадолго до того жил Рахманинов — близкий приятель Сахновского. Рахманинов, который, как известно, в студенческие годы очень нуждался, очевидно, жил у Сахновского на тех же условиях, как и я.
Сахновский был на короткой ноге со многими московскими музыкантами и обладал обширным кругом знакомых. Мы с Сахновским много музицировали, играли в четыре руки, пели двухголосные сольфеджио, занимались по гармонии. У него была хорошая нотная библиотека, в том числе все оперы Вагнера. Время от времени у Сахновского собиралась артистическая молодежь. Бывал и Рахманинов; исполнял свои произведения, но чаще играл Шопена, Шумана, Листа.
Сахновский обычно показывал Рахманинову все свои сочинения, с трепетом ожидая его приговора. Нужно сказать, что Сергей Васильевич, невзирая на свою дружбу с Сахновским, судил о его творчестве очень сурово и часто оставался недоволен показанным. Для окончания консерватории Сахновский сочинил кантату „Лесной царь“. Кантата исполнялась в зале Благородного собрания. В этом сочинении привлекали широкие распевные темы, хорошая оркестровая звучность. Признаюсь, у меня тогда закралось подозрение — не Рахманинов ли ему помог в работе над этой кантатой».
А вот фрагмент из воспоминаний известного русского виолончелиста М. Е. Букиника: «В нашем кружке было известно, что Слонов (певец, композитор — прим. ред.) и Сахновский сделались интимными друзьями Рахманинова. Слонов к нему относился с какой-то влюбленностью, а Сахновский с отеческим вниманием. Сахновский, молодой, крепкого сложения человек, не обнаруживал большого композиторского дарования, но был умным от природы, любил музыку страстно, знал и понимал ее и готов был наслаждаться ею без устали.
Он был богатым человеком (пожалуй, единственный среди наших товарищей) и жил в своем доме с матерью за Тверской заставой. Сахновский обладал оркестровыми партитурами опер Вагнера, которые он выписал из Германии. Среди них были „Сумерки богов“, „Золото Рейна“, „Парсифаль“, „Зигфрид“ и другие. Они и являлись предметом изучения нашего кружка.
Иногда я приходил к нему с Бубеком (органист, композитор, педагог Московской консерватории — прим. ред.), и мы заставали там Рахманинова. Играли эти огромные фолианты и запивали пивом, которого у Сахновского были неисчерпаемые запасы. Собеседником он был живым и умным. Видно было, что Рахманинов его любил, и у него Рахманинову удалось изучить Вагнера досконально».
Л. Григорьев, Я. Платек
Источник: «В мире музыки», 1991 г.
