В лаборатории барочной оперы на Большой Дмитровке
За своей возлюбленной – нимфой Эвридикой, умершей от рокового укуса змеи, – впервые на Малой сцене Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко легендарный певец Орфей спустился в ад почти полтора года назад. Премьера оперы К. В. Глюка «Орфей и Эвридика» состоялась 22 декабря 2014 года. А не так давно, 18 марта нынешнего года, на этой же экспериментальной площадке прошли премьеры двух одноактных опер – «Сказания об Орфее» А. Казеллы и «Ариадны» Б. Мартину. А это значит, что еще один Орфей, идя своей собственной музыкальной дорóгой, снова отправился за своей возлюбленной в ад.
Оба проекта – оригинальные постановки этого театра. Музыкальный руководитель и дирижер последней (оперного диптиха) – Мария Максимчук, и появление на той же самой Малой сцене гостевого оперного проекта под названием «Сошествие Орфея в ад» («La descente d’Orphée aux enfers», H. 488; 1686–87) Марка-Антуана Шарпантье (1643–1704) как раз и связано с ее именем. Оригинальное название этого раритета и имя его композитора сразу же перенесло нас в заповедную, практически неизвестную нам сегодня эпоху французского барокко. И вот уже третий по счету Орфей этой сцены, снова пройдя свой уникальный музыкальный путь, отправился в ад – и всё «по тому же сáмому вопросу»! Благополучно вернуть свою Эвридику этому Орфею удалось совсем недавно – 27 апреля.
У этого поистине уникального гостевого проекта, добравшегося, наконец, до Большой Дмитровки, есть своя предыстория. Российская премьера камерной оперы Шарпантье «Сошествие Орфея в ад» состоялась 11 октября 2015 года в Москве в Галерее искусств Зураба Церетели. Тогда в программе вечера «Миф об Орфее» из цикла «Барокко. Картины мира» помимо премьеры названного французского опуса прозвучали и фрагменты мелодрамы «Орфей и Эвридика» (1792) русского композитора Евстигнея Фомина (1761–1800). Всё станет понятным, если сказать, что эта программа была подготовлена барочным консортом «Tempo restauro», художественным руководителем и дирижером которого является уже знакомая нам Мария Максимчук, а в качестве солистов выступили солисты оперной труппы Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Автором и организатором цикла музыкальных проектов «Барокко. Картины мира» в Галерее искусств Зураба Церетели, реализованного в рамках программы Департамента культуры города Москвы «Открытая сцена» (гранта в области музыкального искусства), явилась многопрофильная компания «Арт-Центр ПЛЮС». 17 ноября 2015 года программа «Миф об Орфее» была повторена в «Доме на Знаменке» (Органном зале МССМШ имени Гнесиных). Тогда же во время ее исполнения первая в России фондовая профессиональная запись неведомого раритета Шарпантье была осуществлена при участии Радио «Орфей». К счастью, вживую приобщиться к этой камерной жемчужине французского барокко с третьей попытки удалось и автору этих строк. Так что спасибо Малой театральной сцене на Большой Дмитровке, коллективу единомышленников во главе с Марией Максимчук, подлинным знатоком и профессионалом своего дела, а также – за содействие этому театральному проекту – Французскому институту в России!
Барочный консорт «Tempo restauro» специализируется на аутентичном, или, как сейчас модно говорить, исторически информированном, исполнительстве. Несмотря на то, что участники консорта работают в разных коллективах (театрах, оркестрах, ансамблях), «Tempo restauro» всегда выступает в постоянном составе, а все его участники являются первоклассными солистами. Елена Полуянченко и Наталья Косарева – барочные скрипки. Иван Саенко – барочный альт. Дарина Аблогина и Екатерина Тугаринова – барочные флейты. Павел Богданов – барочный гобой. Ася Гречищева – теорба. Александр Гулин – виола да гамба. Ольга Филиппова – клавесин. Мирослав Максимюк – виолон. Партию ударных в этом проекте исполнил артист оркестра театра Денис Петрунин.
Режиссер-постановщик спектакля на Малой театральной сцене – Сергей Балашов. Хореограф и постановщик сценического движения – Константин Чувашев (барочный балет «Анджолини», Санкт-Петербург). Художник по свету – Ильдар Бедердинов. Научный консультант – Ольга Филиппова. В спектакле использованы костюмы Ларисы Погорецкой. И чтобы перейти к непосредственным впечатлениям от увиденной постановки, обратимся к экспликации проекта в зрительской программе:
Около 1683 года на тему мифа о певце Орфее и нимфе Эвридике Марк-Антуан Шарпантье написал маленькую камерную кантату «Орфей спускается в ад» для трех мужских голосов и небольшого инструментального ансамбля. Произведение должно было стать сценой из оперы, действие которой ограничилось бы встречей Орфея с двумя тенями ада – Иксионом и Танталом. Примерно три года спустя Шарпантье снова обращается к этой же теме, но на сей раз – для создания оперы. Литературный первоисточник либретто «Сошествия Орфея в ад» – десятая книга «Метаморфоз» Овидия, в которой рассказана история Орфея и его невесты Эвридики, умирающей от укуса змеи в день их свадьбы.
В традициях пасторальной мифологии неизвестный либреттист добавляет в сюжет еще трех нимф (Дафну, Аретузу и Энону). В конце первого акта появляется бог Аполлон, отец Орфея, и заставляет своего сына спуститься в ад, чтобы убедить Плутона отпустить Эвридику в мир живых. Второй акт происходит в аду, где мы видим «преступные тени», обитающие в бездне Тартара (к двум уже названным – Иксиону и Танталу – добавляется еще и Титий). Они до слез растроганы красотой пения Орфея, но сам Плутон остается непреклонным. Тени помогают Прозерпине добиться снисхождения к просьбе Орфея. Плутон уступает. Он позволяет Эвридике покинуть ад с условием, что Орфей ни разу не обернется к ней в намерении убедиться в том, что она следует за ним… На этом опус Шарпантье обрывается. Мы не знаем, был ли задуман третий акт. Последняя страница манускрипта не имеет отметки о полном количестве тактов, что противоречит обычной привычке автора. Есть лишь пометка «конец второго акта» – без каких-либо уточнений.
Высказываются предположения, что третий акт композитором всё же планировался, но никаких доказательств этому нет. Так что, исходя из содержания финальной арии Орфея и не имея подтверждения обратного, вполне разумно считать, что на сей раз Орфей с испытанием благополучно справился и свою возлюбленную из ада всё-таки вывел. Как следует из вступительного слова Ольги Филипповой, это сочинение Шарпантье могло исполняться лишь на частных показах для великосветского круга общества и вряд ли когда-либо предназначалось для публичной антрепризы. Два его акта – два принципиально отличающихся музыкальных настроения: первый (земной мир) – французская пастораль, второй (ад) – композиция в итальянской манере своего времени.
В партитуру спектакля в этом проекте весьма органично вплетена музыка главного соперника Шарпантье – Жана-Батиста Люлли (1632–1687), в тени славы которого первый был вынужден находиться всю свою жизнь. Танцевальные пьесы Люлли на сей раз обрамляют оперу, то есть исполняются перед первым актом и после второго. А между ними звучит увертюра к опере Люлли «Прозерпина» (1680), что довольно оригинально, так как Прозерпина в опере Шарпантье принимает весьма действенное участие в судьбе Орфея и Эвридики, уговаривая своего поначалу непреклонного мужа отпустить невесту к жениху, напоминая Плутону, что ведь когда-то и он сам похитил ее из-за любви.
Музыка Люлли – простор для танцевальных интермедий, которые со скульптурно-чеканным апломбом представляют солисты барочного балета «Анджолини» Полина Артемьева и Константин Чувашев, внося в постановку особый аромат пластических фигураций и ритмического движения. Раскладка голосов этого проекта такова. Орфей – Томас Баум (тенор). Эвридика – Елена Епихина (сопрано). Дафна (нимфа) и Прозерпина – Ольга Луцив-Терновская (сопрано). Плутон – Антон Зараев (баритон). Энона (нимфа) – Наталья Данькова (сопрано). Аретуза (нимфа) – Екатерина Коломина (сопрано). Иксион (тень ада) – Сергей Власов (контратенор). Титий (тень ада) – Артем Волков (тенор). Аполлон и Тантал (тень ада) – Владимир Красов (бас).
В этой восхитительно наивной и чувственно прелестной музыке в первую очередь как раз и важна сама музыка! Наивность сюжета, поистине драматургический «комизм» либретто и усыпляющая простота постановки должны быть приняты просто как данность. Лишь только в этом случае и можно настроиться на медитативную волну барокко. Со своей стороны барочный консорт «Tempo restauro» самый что ни на есть мощный медиум и есть, правда, среди певцов-солистов даже «невооруженным ухом» выявляется одно досадное выпадение из ансамбля, в целом, весьма стройного и стилистически адекватного. Но речь ведь идет – ни много ни мало – об исполнителе титульной партии, о теноре Томасе Бауме! Очень хочется верить в то, что досадные проблемы с голосом непредвиденно случились у него лишь в день спектакля, что мне просто банально не повезло, а на записи, сделанной в ноябре прошлого года, всё нормально, и никаких проблем нет. Хорошо бы послушать!..
Если же обратиться к оригинальному составу оперы Шарпантье «Сошествие Орфея в ад», то среди всех мужских и женских персонажей травестийность отсутствует. Но при этом партии двух персонажей – Орфея и Иксиона – поручены композитором голосу haute-contre (кстати, сам Шарпантье обладал таким голосом и даже исполнял партию Иксиона!). Этот французский термин означает редкий тип высокого тенорового звучания (именно естественного, а не кастратного!), который преобладал во французском барочном и классическом репертуаре вплоть до второй половины XVIII века. Сегодня эти высокие голоса часто называют тенорами-альтино, специализирующимися на высокотесситурном французском или итальянском репертуаре бельканто.
В век нынешней моды на контратеноров этот класс певцов всё чаще и чаще наступает высоким тенорам на пятки. В традиционном романтическом бельканто этого, к счастью, не происходит, но для барокко дело вполне обычное. В нынешней постановке небольшая ансамблевая партия Иксиона поручена контратенору, который, кстати, замечательно с ней справляется. Но, скажем так, традиционный лирический тенор Томас Баум в изысканной стилистике пластически подвижного, высокотесситурного барокко чувствует себя явно неуверенно, и должного представления о звучании партии Орфея не дает. И хотя сие – не одно и то же, вдруг невольно задумываешься о приглашении на эту роль контратенора…
