Июньская перекличка премьер в Льеже и в Москве
В первый летний месяц этого года премьеры новых постановок оперы Верди «Макбет» с разбежкой примерно в неделю состоялись в Королевской опере Валлонии в бельгийском Льеже и в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в Москве. Льежская премьера прошла 12 июня, московская – 20-го, но вашему покорному слуге из премьерной серии шести спектаклей в Льеже выпало посетить второй спектакль 14 июня, а из трех спектаклей в Москве – последний 22-го. Побывать на спектакле в Королевской опере Валлонии довелось впервые, но стремление соединить обе премьеры – зарубежную и отечественную – в одном обзоре вовсе не случайно.
…Память, как ни странно, до сих пор хранит воспоминания о давних-давних гастролях этой бельгийской труппы в Москве на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко в июне 1988 года. Это были гастроли еще в СССР, организованные по линии Госконцерта, первые и единственные гастроли этого театра в нашей стране. Отечественные меломаны смогли насладиться тогда заповедным для наших сцен оперным раритетом Андрé Гретри «Земира и Азор» и оценить высокий уровень стилистического погружения труппы в хрестоматийную партитуру «Сказок Гофмана» Жака Оффенбаха.
Но, то был репертуар французский, «родной» для его исполнителей, а на сей раз и французская, и русская труппа обращается к жемчужине итальянского репертуара Верди. На редкость достойный друг друга музыкально-постановочный уровень обеих продукций, каждая из которых смогла найти свою собственную «изюминку», как раз и вызвал цепь замкнутых ассоциаций. Психологически глубокий, пронзительный московский «Макбет» сразу же вернул к изумительному «Макбету» в Льеже, созданному по типу яркой феерии, по типу «спектакля звезд», но при всём контрасте концепций обсуждаемых итальянских продукций они, несомненно, идут в фарватере того мощного музыкального французского обаяния, которым в Москве валлонская труппа смогла пленить ровно 30 лет назад!
Оба театра – и Королевская опера Валлонии, и Московский музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко – первыми сценами в масштабах своих стран, понятно, не являются, но значимость их в национальных культурных контекстах примерно сопоставима. Коррелируют и масштабы их сцен, и объемы акустического пространства, поэтому неудивительно, что гастроли Королевской оперы Валлонии в 1988 году проходили именно в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко – лучшей площадки для этого в Москве было просто не найти! Обе постановки «Макбета» идут по пути зрелищной абстракции сценографии и костюмов, хотя по психологии и мизансценам их восприятие удивительно реалистично. Но при всех инновациях и мобильности льежской постановки, в сравнении с московской, она заведомо более традиционна и фундаментальна.
Шахматная партия с кровавым дебютом и эндшпилем-возмездием
Льежская продукция – спектакль, прежде всего, музыкальный, а не постановочный. В основе его концепции – преломление вечного шекспировского сюжета через помпезную статуарность и костюмированную визуализацию процесса шахматной игры, при которой планшет сцены становится игровым полем, а сами актеры – шахматными фигурами, вовлеченными в кровавые перипетии трагедийного сюжета. Романтически яркое измерение зрелищного и – что важно! – психологически действенного театра режиссер-постановщик Стефано Маццонис ди Пралафера (генеральный директор и художественный руководитель труппы), сценограф Жан-Гюи Лека, художник по костюмам Фернан Рюис и художник по свету Франко Марри создают на практически пустой сцене, по ходу дела преображаемой светопроекционными эффектами и – по мере необходимости ввода новых локализаций сюжета – «рокируемой» выдвижными намеренно условными панелями-ширмами.
Зрелищность постановке придает огромное наклонное зеркало, подвешенное в глубине сцены где-то на уровне колосников, в котором отражается всё происходящее на глазах публики, в том числе иногда и то, что скрыто от прямого взгляда за сценографическими ширмами. И это весьма «дальновидно», ведь панораму светового планшета сцены с уровня партера практически и не узреть, зато отраженное в зеркале шахматное поле с ходами-мизансценами персонажей-актеров придает событиям сюжета оттенок потусторонней, зловещей ирреальности. «Зазеркалье» – важный драматургический аспект, связующий воедино реальность происходящего и мистику подсознательного: именно этим постановка и сильна с точки зрения своего театрального концепта.
Черные король и королева в этой шахматной игре ассоциируются с Макбетом и Леди Макбет. Они и их свита ведут партию на уничтожение против белой свиты Короля Дункана, и в огонь этой схватки пророчество ведьм лишь подливает дьявольского масла. Дункан, а следом за ним и Банко, – жертвы кровавой вакханалии, а уцелевшие Макдуф и Малькольм (сын Дункана) – «ангелы» праведного возмездия, вступающие в игру в эндшпиле. В сцене на пиру Макбет с супругой выходят уже в царских коронах черной масти, а в белой свите убитого Дункана, королем которой теперь становится Макбет, словно зловещие символы пятен крови возникают «красные инородцы» – и атмосфера «эстетически изящного» ужаса с появлением на троне во главе пиршественного стола призрака убитого Банко (видеоэффект) производит неизгладимо сильное впечатление.
В «шахматной драматургии» спектакля о вступлении в игру «масти крови» мощно заявляет дуэт Макбета и Леди Макбет после убийства Дункана, а бесславный закат этой «третьей масти» на пороге нравственно-духовного краха главной героини – знаменитая сцена сомнамбулизма. Последняя серия беспомощных ходов Леди Макбет по шахматному полю – словно путь по лабиринту судьбы, выхода из которого в мир людей нет, а есть лишь дорога в забвенье. Именно Леди Макбет – очаг кровавой разрушительной коррозии души, так что со смертью главной героини неминуемо наступает и смерть главного героя – слабого и нерешительного, непрестанно ведóмого супругой во всех злодеяниях.
На момент написания оперы и ее премьеры во флорентийском театре «Ла Пергола» в 1847 году Верди считал «Макбета» лучшим из всего созданного им ранее, но эта первая редакция, которая уступила место переработке 1865 года, предпринятой специально для постановки в парижском театре «Лирик», сегодня де-факто предана забвенью. Во второй редакции, повсеместно звучащей сегодня, сохранено всё самое ценное из первой, а новая либо переработанная музыка по своим достоинствам, несомненно, пошла лишь на пользу партитуре, но по драматургической цельности вторая редакция первой всё же уступает.
По обоюдному согласию Стефано Маццониса ди Пралафера и дирижера-постановщика Паоло Арривабени, тонкого и вдумчивого итальянского маэстро-интеллектуала, в основу нынешней продукции положена вторая редакция. Но в режиссерскую концепцию ее новый финал с грандиозным патриотическим хором явно не вписывался, и поэтому на сей раз после финальной арии Макбета и сцены его последней битвы с армией шотландских изгнанников, ведомых Макдуфом и Малькольмом, спектакль завершается предсмертным монологом главного героя из первой редакции (смертельную рану Макбету как раз и несет эта битва). Между тем, финал спектакля – «открытие» для меломанов не единственное.
Явное украшение постановки – танцевальная музыка, как правило, в наше время всегда купируемая, но на сей раз звучащая в полном объеме. В сюите танцев заняты прекрасные артисты Римского центра танца и балета, и в постановке хореографа Рашель Моссом эта вставка отнюдь не выглядит дивертисментом, появившимся в партитуре лишь в угоду парижским вкусам XIX века. В общую канву спектакля танцевально-пластическое действо третьего акта вписано на редкость органично, продуманно и удивительно глубоко. Наряду с очаровательными белогривыми ведьмами с рогами (артистками хора, роль которых в этой опере чрезвычайно важна) в танцевальной сюите появляются (в традициях жанра) и не менее очаровательные ведьмаки точно такого же облика, а действенно-говорящая пластика хора ведьм в первом акте с эмоционально-яркими танцевально-хоровыми сценами третьего акта вступает в полновесную музыкально-зрелищную перекличку.
Оркестр под управлением маэстро Арривабени изысканно контрастен и выразителен, пластичен и мягок, нежен и негодующе суров: его звучание вызывает подлинный восторг! При этом рафинированная «итальянскость» подспудно ощущается и в звучании хоровых страниц (хормейстер – Пьер Йодис), но главный итальянский музыкальный стержень всей постановки – маститый 76-летний итальянский баритон Лео Нуччи в титульной партии. Его появление в Москве два года назад в рамках гастролей миланского театра «Ла Скала» на Исторической сцене Большого театра (главная партия в «Симоне Бокканегре» Верди) оставило сдержанное впечатление, и, признаться, ожидавшаяся встреча с ним в Льеже в партии Макбета (на сей раз – в абсолютно певучей партии «драматического бельканто» раннего периода творчества Верди) априори вызывала настороженность. Но – удивительное дело! – недюжинное мастерство певца произвело впечатление воистину колоссальное, существенно большее, чем в «Симоне Бокканегре»!
Возрастные проблемы исполнителя (в первую очередь, тесситурные) никуда не делись, но, оперируя практически одним штрихом forte, пусть и не на свободной кантилене, а на мощном драматическом посыле, словно сдобренном и облагороженном самóй чарующей мелодикой Верди, этот опытный артист при своей потрясающей драматической игре малое акустическое пространство Королевской оперы Валлонии – не то, что в Большом театре в Москве! – смог наполнять звуком настолько искусно и выразительно, что автор этих строк был просто сражен наповал! Роскошным, можно сказать, царственным Банко предстал могучий итальянский бас Джакомо Престиа, а итальянский тенор Габриэле Манджоне (Макдуф), увы, не блеснул, но арию в четвертом акте и, в целом, роль провел вполне зачетно: при технических пробуксовках исполнителя его «итальянскость» всё равно проступала! В ансамбле с ним бельгийский (с заведомо грузинскими именем и фамилией) тенор-компримарио Папуна Чурадзе (Малькольм) перед решающей победоносной битвой с армией тирана Макбета пламенную патриотическую кабалетту исполнил также зачетно, но с музыкальным запалом всё же осязаемо меньшим.
Если итальянским вокальным стержнем льежской постановки «Макбета» стал Лео Нуччи, то ее безгранично широкой и полновесной русской душой, впитавшей в себя всю вселенную итальянской оперы со всей ее мощной экспрессией и прихотливой стилистикой, стала наша блистательная соотечественница Татьяна Сержан, лауреат премии Casta Diva в номинации «Певица года» за работы 2016 года. «Симон Бокканегра» Верди, исполненный в Москве в феврале нынешнего года силами Мариинского театра с ее участием в партии Амелии, произвел фурор, и после этого желание услышать певицу в ее коронной партии – в партии Леди Макбет, спетой ею на многих сценах мира, – лишь только усилилось! Для его осуществления автору этих строк на сей раз, по иронии судьбы, легче оказалось добраться до Льежа, чем, к примеру, до Санкт-Петербурга, и этот вояж, несомненно, того стоил!
Сегодняшний голос Татьяны Сержан, методично развивавшийся и «тяжелевший» на протяжении ряда лет, – полновесное драматическое сопрано удивительно красивого тембра с уверенным верхним регистром, потрясающей музыкально-выразительной серединой и матово-густым нижним регистром. Ее техника безупречна, певческая культура и чувство стиля феноменальны, а драматическое мастерство подкупает глубиной психологического погружения в образ. Эту постановку, сделанную в расчете на певицу, представить без нее уже невозможно: созданный ею типаж героини-фурии уникален и неповторим! Проходя через ряд музыкально-виртуозных номеров и словно играючи преодолевая их рифы, этот образ приковывает осмысленностью интонационного посыла и аурой жизненной правды…
Борьба за власть в первобытные времена
Если в Льеже «Макбет» Верди в последний раз звучал в сентябре 2008 года, а его новой постановки пришлось ждать 10 лет, то «Макбет» в Москве в репертуаре Большого театра России сохранялся вплоть до ноября 2010 года, так что без «Макбета» Москва жила немного меньше. С момента премьеры в 2003 году прошел 41 спектакль, и какое счастье, что тот «Макбет» был, ибо прежде эта опера Верди единожды ставилась в Большом театре лишь в XIX веке. Слава богу, что тот «Макбет» был, несмотря на абсолютно надуманную, формально-иллюстративную постановку чрезвычайно «модного» у нас литовца Эймунтаса Някрошюса, в сущности – никакую, хотя к тотальному неприятию и не взывающую.
Любопытно, что эстафету постановок «Макбета» в Москве принял еще один выходец из Литвы Кама Гинкас, не менее «модный» и тоже драматический режиссер, о специфике оперного жанра, как и его коллега, имеющий представление, как видно из их оперных работ, весьма и весьма преломленное. А раз так, то стремление соорудить нечто этакое оказалось во главе угла и на сей раз. Но, в отличие от постановки Большого театра, даже при погружении фабулы Шекспира в первобытные времена и оперировании однозначно фантазийными протохарактерами, которые назвать архетипическими в привычном смысле довольно сложно, новая московская продукция «Макбета» неожиданно предстает, как было сказано выше, психологически глубокой и пронзительной.
Даже при большом количестве натяжек и отчасти спорных решений сценографии постановка языком мизансцен и пластики рассказывает именно ту историю, что заложена в либретто и музыке. Есть привнесенный «пещерно-кочевнический» антураж, но, к счастью, параллельных аллюзий, выплескивающих с водой ребенка и уводящих от сути оперного сюжета, в новом спектакле нет. Для его позитивного восприятия это и есть главное, а о спаянной команде постановщиков, мобилизованной режиссером для своего проекта, с уверенностью можно сказать, что она поработала на славу! Итак, художник-сценограф – Сергей Бархин; художник по костюмам – Мария Данилова; хореограф и режиссер сценической пластики – Татьяна Баганова; художник по свету – Дамир Исмагилов.
При всей оригинальной режиссерской «постановочности» продукция удалась именно как оперная. Она обращается ко второй редакции с привычными купюрами балетной музыки, и на сей раз в финале звучит не предсмертный монолог Макбета, а грандиозный патриотический хор – совершенно гениальная музыка, которую вашему покорному слуге так и не довелось услышать до этого в Льеже. Две постановки – две разные концепции, но важно заметить, что московская «постановочность» крепко дружит и с музыкальностью.
Музыкальный руководитель обсуждаемого проекта – главный дирижер театра Феликс Коробов, но на третьем спектакле рецензенту довелось насладиться изумительно тонкой, поистине филигранной работой второго дирижера спектакля Вячеслава Волича. Привычно «набатный» оркестр Феликса Коробова было не узнать! Это было совсем другое звучание – удивительно красочное, эмоциональное, пропущенное через вдумчивую скрупулезность дирижерской интерпретации. Изумителен и хор (главный хормейстер – Станислав Лыков), но именно на третьем спектакле в партии Леди Макбет удается открыть имя приглашенной солистки театра Анны Троицкой, предъявившей полновесно-серьезную заявку на такую желанную для всех крепких сопрано партию. Удается также оценить мастерство Дениса Макарова в партии Банко, «героические» усилия Чингиса Аюшеева в партии Макдуфа и явные успехи лирического баритона Андрея Батуркина в драматической партии Макбета…
Вместо послесловия
Еще до московской «большой» премьеры 2003 года «Макбет» Верди в 2001 году успел удачно прописаться в Мариинском театре. Зловещая, мучительно напряженная, аскетично-мрачная, но, кажется, едва ли не аутентичная классическая постановка шотландского режиссера Дэвида МакВикара в репертуаре этого театра сохраняется и по сей день. При этом продукция «Макбета» Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко – яркий, живой и однозначно конкурентоспособный ответ Северной Пальмире, давно уже обозначившей свои амбиции на первенство, кажется, во всех аспектах музыкально-театральной жизни. Что же до «Макбета» Верди, то он – весьма желанный гость практически всех оперных сцен мира, а его дискография невероятно обширна.
Но живые впечатления конца сезона 2017/2018 дополняют и заочные впечатления от прямой кинотрансляции «Макбета» из Королевского оперного театра «Ковент-Гарден» в Лондоне, состоявшейся 4 апреля, но увиденной рецензентом на повторном показе 26 мая. Речь идет о возобновлении знаменитой постановки британского режиссера Филлиды Ллойд, созданной в 2002 году на Энтони Майклза-Мура и Марию Гулегину в главных партиях. Ее первое возобновление – с Томасом Хэмпсоном и Виолетой Урмана – пришлось на 2006 год, но меломанам она знакома, прежде всего, по DVD второго возобновления 2011 года, когда за дирижерский пульт встал Антонио Паппано, а в главных партиях выступили британец Саймон Кинлисайд и наша довольно известная в мире оперы соотечественница Людмила Монастырская, специализирующаяся на драматическом репертуаре. В свое время в Москве рецензенту довелось увидеть этот спектакль в записи и на большом киноэкране.
В нынешнем сезоне третьим возобновлением лондонской постановки «Макбета» также дирижирует опытный Антонио Паппано. В ней заняты серб Желько Лучич (Макбет), наша «мегазвезда» Анна Нетребко (Леди Макбет), роскошный итальянский бас Ильдебрандо Д’Арканджело (Банко) и как неизбежное дополнение ко всем контрактам «мегазвезды» азербайджанский тенор Юсиф Эйвазов (Макдуф). После блистательного во всех отношениях состава 2011 года интеллектуальную искру на сей раз смог высечь лишь Ильдебрандо Д’Арканджело, а изношенное, расшатанное звучание Желько Лучича стало сродни музыкальной катастрофе! Анна Нетребко и на этот раз тщетно пыталась убедить в том, что она – драмсопрано, а Юсиф Эйвазов – в том, что он – драматический тенор…
Фото со спектаклей:
«Макбет» (Льеж) © Opéra Royal de Wallonie-Liège
«Макбет» (Москва) © Сергей Родионов
Партнер Belcanto.ru — Театральное бюро путешествий «Бинокль» — предлагает поклонникам театра организацию поездки и услуги по заказу билетов в Королевскую оперу Валлонии в бельгийском Льеже, на Зальцбургский летний фестиваль, а также заказ билетов на знаменитые музыкальные и оперные летние фестивали в Европе.
