В 2005 году Россия будет отмечать 100-летие со дня рождения лауреата Нобелевской премии Михаила Шолохова. Однако споры вокруг личности и творчества выдающегося советского писателя не утихают до сих пор. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию заметки Валентина Осипова, известного исследователя наследия М.Шолохова.
Шолохов в ложе: опасный буклетик
В воспоминаниях прославленного хореографа Игоря Моисеева читаю такое свидетельство из середины 30-х: «Декада искусств открывалась „Тихим Доном“. Поднимается занавес, в ложу входят Сталин и Молотов. Безумно им понравилось: народный материал, хор поет народные песни и т.д.». Работа над оперой «Тихий Дон» шла тяжело. Шолохову не простили обращения к Сталину в пору недавнего еще голодомора. «Люди с заданием» усердно собирали компромат.
Воспользовались тем, что писатель предложил включить в оперу — в массовых сценах — казачью самодеятельность: «Шолохов, когда набирал песенников в Москву, нанимал одного из песельников вложить в баян наган и убить тов. Сталина». Смешно? Однако энкаведисты Ростова и Вешек запустили в оборот этот опаснейший наговор. До Сталина дошло. Шолохов был вынужден ответить: «Тимченко (начальник райотдела НКВД. — Ред. ) допрашивал арестованного казака — участника окружного хора... Вынуждал арестованного дать показания на меня, будто я уговаривал совершить покушение на кого-либо из членов правительства при поездке хора в Москву...»
Вождь, конечно же, мог не бояться такого театрального теракта. Да и было кому блюсти безопасность.
Премьера оперы молодого композитора Ивана Дзержинского сначала состоялась в Ленинграде. Дмитрий Шостакович оказался причастен к ее постановке — упросил дирижера С.Самосуда встать за пульт.
В Москве — в Большом — премьера своего варианта. Аплодисменты. Цветы. Поздравления...
На московскую премьеру Шолохов с супругой приглашен, понятное дело, в директорскую ложу. На креслах — обычное для этой ложи — программки разложены. А там: «Слишком много внимания уделил старому казачьему быту и даже этот быт идеализировал». Напомню, что именно это обвинение — во внеклассовости — вошло в спектр критики романа с самых первых его публикаций. И первого фильма тоже, когда даже исключили из профсоюза знаменитых по тем временам режиссеров О.Преображенскую и И.Правова.
Вожди в ложе: впервые о формализме
Натыкаюсь на заметку в газете «Правда» «Беседа товарищей Сталина и Молотова с авторами оперного спектакля «Тихий Дон»: «В заключение беседы тт. Сталин и Молотов высказали ряд замечаний о необходимости устранить отдельные недочеты в оформлении». Речь шла о «формализме». Именно так высказался Сталин о работе театрального художника: «Формализм чужд народу».
...Нетрудно догадаться, каково было Шолохову читать правдинскую заметочку. Ведь «недоглядел»: был на репетициях — формализма не заметил. Надо сказать, что Михаил Александрович в оценках оперы выказал строптивость, в частности, был недоволен тем, что не написано ни одной настоящей казачьей песни. Дзержинский же доказывал, что народное творчество можно передавать и без прямого заимствования.
Пожалуй, с этого момента и началась в стране печально знаменитая борьба с «формализмом в искусстве». После заметки с откликом на оперу пошли программные статьи «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь» о Дмитрии Шостаковиче. Потом «О художниках-пачкунах». Потом принялись за писателей: Л.Леонов, Федин, Катаев, Эренбург, В.Нарбут, Пильняк, Киршон, Кирсанов. Одни раскритикованы за формализм, другие — за «влияние формализма». Михаилу Булгакову посвятили персональную статью «Внешний блеск и фальшивое содержание».
Шолохов не забыт: «Если бы Шолохов сегодня написал первый том „Тихого Дона“, его б не напечатали». Прочитал это в стенограмме совещания московских писателей. Еще не все были приучены к осторожности. Один из таких и стал резать правду-матку про роль партии в искусстве: «Если предположить на минутку, что у нас стали бы печатать только действительно нужные народу произведения о тех вопросах, которые всегда волновали человечество, то пришлось бы закрыть все журналы, ибо в них нечего было бы печатать...»
Либретто по телеграфу с участием чекистов
Композитор Никита Богословский напечатал запомнившийся ему рассказ Ивана Дзержинского: «Дзержинский приехал в Москву, чтобы совместно с Большим театром продолжить работу над своей оперой «Поднятая целина». Театр снял ему комнату, но, к сожалению, без телефона. А его родной брат Леонид, писавший либретто к этой опере, оставался в Ленинграде и посылал фрагменты текста по почте, а иногда небольшие речитативы по телеграфу. Для одной сцены срочно потребовалось изменить фразу, и Леонид заспешил на телеграф. Телеграфистка прочитала, сказала «одну минуточку», вышла, и действительно через минутку появились два молодых человека в штатском и, крепко взяв под руки, отвезли куда следует, где бедняга промаялся двое суток. Текст телеграммы, предназначавшийся для какого-то классового врага, был примерно таков: «Оружие храним надежно тчк готовы начать по приказу тчк уверены в победе тчк с нами бог тчк».
...Дзержинский. В его отношении к Шолохову не все ясно. Приведу такой пример. Первые в СССР выборы в Верховный Совет. Композитор выступает на предвыборном митинге — его речь затем даже появилась в «Правде». Прославлен музыкой к романам Шолохова, но ни слова о Шолохове! Зато поведал о тех чувствах, что нахлынули на премьере «Тихого Дона»: «Выпало большое счастье лично беседовать с товарищем Сталиным и товарищем Молотовым (аплодисменты)». ...Один в Москве запамятовал упомянуть Шолохова — другой на Дону вписал это имя в отважное письмо. В архиве сохранилось письмо земляка писателя в райком: «Сидоров неоднократно выступал на собраниях с клеветой на писателя Шолохова М.А., доказывая, что Шолохов спасал под своим крылом всех кулаков и врагов народа. Об этих безобразиях я указал на колхозном собрании... Дня через два приехал начальник НКВД Костенко и стал доказывать мне, что все это ложь на политически зрелого человека Сидорова Н.П. Не допрашивая еще свидетелей и что мне дадут пять лет тюрьмы. При допросе Костенко мне задавал такие вопросы, почему я не подписал материала Сидорова на Шолохова, может быть, Сидоров прав...»
Между прочим, это редкий по тем временам случай, когда описана полная правда. Сейчас документально установлено, что Шолохов и в самом деле безбоязненно заступался за тех, кто проходил по картотекам «врагами народа» в качестве кулаков, троцкистов и реэмигрантов.
Известно, например, как он защищал артистку Эмму Цесарскую, ту, которая сыграла Аксинью в самом первом фильме «Тихий Дон». После ареста мужа ее выбросили из квартиры и лишили работы. Защитил!
В архиве ФСБ довелось прочитать письмо Шолохова с просьбой о реабилитации соавтора по киносценарию «Целины» Сергея Ермолинского.
Шостакович в двух версиях
Сохранилась фотография: Шолохов и Шостакович — лица доброжелательные, глаза приветливые. Они были хорошо знакомы и даже собирались работать вместе.
...Из воспоминаний Дмитрия Шепилова, секретаря ЦК ВКП(б). Исполняя наказ Сталина обеспечить создание советских опер, встретился с Шостаковичем, предложил «Тихий Дон» и выслушал в ответ: «Я начал работать, а сейчас оказался перед тупиком... Ведь Гришка не принял советскую власть. Не принял!» Шепилов после этого в оторопь: «И я живо представил, как в юбилей советской власти Шостакович выступает с новой оперой, которая должна сместить оперу Дзержинского, и в этой новой опере главное действующее лицо — враг советской власти...»
Еще свидетельство из книги воспоминаний бывшего директора Большого театра Михаила Чулаки: «Мы хотели получить от Шостаковича новую оперу по четвертой книге „Тихого Дона“. До сих пор у меня хранится либретто, на котором рукой Д.Д. написано: „Этот экземпляр принят мною к работе“.
Дальше две версии. Первая — от Чулаки: „И вдруг работа не состоялась. Почему — Шостакович мне не рассказывал. Я полагаю, что у него была встреча с Шолоховым, и они друг другу не пришлись по душе — слишком они разные люди“.
Вторая версия — Шолохов отказал Шостаковичу. Вычитал это в записках одного ростовчанина. „Что за клоунада, — возмущался Шолохов, — когда секретарь райкома партии поет в „Поднятой целине“, клади, мол, на стол партийный билет“. И подытожил: „Тихий Дон“ — вещь прозаическая и едва ли стоит перекладывать на арии».
Свиридов: музыка к фильму
1938-й. И вновь призыв на «Целину». На этот раз в кинематографе. Юлий Райзман — режиссер. Сценарий за соавторами — Шолохов и уже помянутый Ермолинский. Музыку приглашен писать Г.В.Свиридов.
Увы, мне не пришлось познакомиться с Георгием Васильевичем. Почему композитор взялся за эту работу? Ответ нашел, когда прочитал в его дневниковых записях 80-х годов о Шолохове: «Украшение сегодняшней нашей литературы... Прекрасный, свежий, благоуханный, сильный, новый и, вместе с тем, „вечный“ Русский язык. По-новому раскрытые современные Русские характеры».
* * *
...«Тихий Дон» и сегодня вызывает интерес известных композиторов. Прочитал как-то в интервью знаменитого француза М.Жарра, того, что создал музыку к 140 фильмам, к «Доктору Живаго» тоже: «Тихий Дон» Шолохова — Бондарчука — это большое эпическое полотно, и писать музыку для такого фильма для меня интереснейшая работа".