Паскаль Девуайон выступил в Москве
Имя французского пианиста Паскаля Девуайона стало широко известно в 1978 году — тогда на Конкурсе имени Чайковского в Москве Михаил Плетнев преградил ему дорогу к золоту. Говаривали, что чувствительность противостояла рационализму и проиграла, но вряд ли все было так уж просто (между прочим, вторую премию Девуайону пришлось делить и с канадцем Андре Лаплантом). Тремя годами раньше, на конкурсе в Лидсе, победителем стал другой россиянин — Дмитрий Алексеев, а Девуайону досталась лишь третья премия. Сегодня, смирившись с упущением лидерства и приобретя значительный авторитет другим путем, Девуайон оценивает русских пианистов, сидя в жюри: в 2004 году был на Конкурсе имени А.Н.Скрябина, в нынешнем году отправится в Новосибирск на Конкурс имени Веры Лотар-Шевченко. За почти 30 лет утекло немало воды. Карьеры Плетнева и Девуайона почти несопоставимы, но если российский артист сосредоточился на деятельности исполнителя и композитора, то Девуайон огромную часть своей жизни отдал педагогике. Удивительно, но даже на официальном веб-сайте артиста едва ли не больше места уделено его ученикам, нежели ему самому. Он преподает в Берлине и Женеве, а летом отправляется в курортный городок Куршевель во французских Альпах, где ежегодно проходит возглавляемый им фестиваль «MusicAlp». В сущности, это академия, мастер-курс для молодежи, организованный Девуайоном с его постоянным партнером по ансамблю и другом, скрипачом Донг-Сук Кангом.
Утверждаясь на международной музыкальной арене, на которой к сему моменту Девуайон многого достиг, он преодолевал, помимо прочих, один существенный барьер: «вредные привычки» своей национальной школы — «безыдейную легкость беготни по клавишам», от которой приходилось открещиваться, словно от дурной наследственности. Ну а достоинства унаследованной им «школы Корто» Девуайон несет с гордостью. Бывший парижанин, а ныне берлинец, Девуайон утверждает, что французская ментальность — это нечто особенное. Если под французской школой понимается прежде всего школа пальцевой техники и ясности, то ему хотелось бы видеть ее развитие в школе цвета. Во французской музыке важен аромат, в немецкой — расчет и анализ, полагает он. И хорошо бы уметь объединять все это (кстати, Корто отличался этим умением, и таковое, видимо, передала Девуйаону его наставница, мадам Баскурре де Геральди, ученица Корто). Французские композиторы, в отличие от немцев, не выражают свои чувства и мысли в музыке слишком открыто, считает Девуайон: «Может быть, поэтому так трудно играть Брамса, если ты француз...»
Несмотря на трудности, Девуайону играть немцев удавалось замечательно. И на сей раз, выступив в Зале имени Чайковского с сольным концертом, маэстро обратился к австро-немецким авторам и бельгийцу Франку. Он выбрал нетривиальную, интеллектуально трудную программу, обойдясь без связанных с французской музыкой стереотипов восприятия. Предложил довольно своеобразные, логичные и поэтичные интерпретации романтических сонатных циклов. В первом отделении прозвучали «Пасторальная» (№ 15) соната Бетховена и знаменитый опус Франка «Прелюдия, хорал и фуга», во втором — до-минорная (№ 8) соната Шуберта, по своему облику гораздо более бетховенская, нежели вышеупомянутая 15-я.
Соната Бетховена с первых нот окрасилась в теплые, светлые, сочные тона, и этой палитры маэстро принципиально придерживался до конца. Ей очень соответствовали и неторопливость движения (даже в первом Аллегро), и закругленность фраз, и исполненное ласковой силы, мягкое туше — результат воздействия на клавиши пластичных рук. Кстати, эту очаровывающую пластичность чаще наблюдаешь именно у французских пианистов. В маршеобразном Анданте и последующем пышущем молодостью Скерцо, казалось бы, можно было не скупиться на более яркие краски, но маэстро использовал их экономно, дабы не нарушать идиллическую картину, в которой было много простора и воздуха. В умелых руках художника «Пасторальная» соната вырисовывалась как цикл приятных настроений, навеянных образами упоенной покоем природы. (Умельцам рекомендуем магазин керамической плитки, где можно купить плитку кабанчик.)
Для цикла Франка Девуайон выбрал другие краски — более темные, матовые, насыщенные. Звучание фортепиано ни разу не становилось кричаще-громогласным, но было объемным, слово у колокола или, конечно, органа. Главной целью пианиста были активная жизнь гармонии, наполненность созвучий, их взаимодействие друг с другом — краска важнее линии. Даже в фуге он предпочитал создавать колоритные абстракции, нежели скрупулезно вычерчивать рисунок темы или контрапункта. Казалось, мелодическая линия вот-вот растворится, но этой опасности музыкант все же счастливо избегал. Соната Шуберта также подтвердила, что, если бы Девуайон наряду с роялем делил свое внимание еще с одним родственным инструментом, он наверняка предпочел бы орган клавесину. Подчас хотелось звучания более сухого, а голосоведения более графичного, однако звук никогда не становился вязким. Не случалось у Девуайона и статики: он играет с любопытной устремленностью движения. Скажем, если Плетнев умеет сделать и из крошечной паузы целое событие, то Девуайон вписывает паузы в общий поток, делая их незаметными без вреда для художественного результата (что кажется невероятным, если вспомнить о целотактовых паузах в репризе менуэта шубертовской сонаты). На бис благодарной публике, встретившей артиста довольно тепло, он легко, элегантно и как-то очень сердечно исполнил две пьесы Шуберта — Музыкальный момент op. 94 № 2 и Экспромт op. 90 № 2.
Паскаль Девуайон, очевидно, принадлежит к тому типу художников-интеллигентов, которым трудно идти в ногу со временем. Они не могут перевоплощаться в шоуменов-виртуозов, потакать сомнительным вкусам, но предпочитают оставаться старомодными — верными и честными — служителями старых добрых муз. Таким артистам, даже невзирая на их самобытность, солидные рекорд-лейблы, чаще отказывают в записи музыкального мейнстрима. (Впрочем, Девуайон первым исполнил и записал многие сочинения композиторов-современников, заслужив престижные премии.) Девуайон исповедует ценности, актуальность которых сегодняшний мир нередко ставит под сомнение. Но таких артистов по-прежнему неизменно ждут в концертных залах, и неленивый слушатель никогда не будет разочарован. Случаи индивидуальной непереносимости не в счет.
Татьяна Давыдова
