Валькирии без полета

Вагнеровская программа Михаила Плетнева

Автор фото — Марьяна ЮЮЮ

Российский национальный оркестр во главе со своим шефом впервые сыграл целый концерт, посвященный только музыке Вагнера. Плетнев выбрал из нее те фрагменты, где можно обойтись без пения и максимально избежать шума.

«Полет валькирий», главный вагнеровский хит, Михаил Плетнев не сыграл даже на бис. Единственной аппетитной костью, которая была брошена публике, пожалуй, стал сверкающий «Свадебный марш» из «Лоэнгрина» в самом конце. Но в целом грохот, экстаз, напор, чувственное томление и тому подобные свойства, за которые принято любить Вагнера, были жестко отодвинуты на задний план.

Публика, надо сказать, не горевала, а все равно очень радовалась. В переполненном зале Чайковского хорошо чувствовался вагнеровский голод, имеющийся в городе. Все-таки это не самый последний композитор, уже давно классик, чья музыка, притом, обладает почти наркотическими особенностями. А в пяти московских оперных театрах не идет сейчас ни одной его оперы. Дело немного исправится к концу февраля, когда «Новая опера» должна выпустить «Лоэнгрина». А пока за Вагнером надо ездить в Петербург к Гергиеву, который его практически монополизировал у нас в стране.

Плетнев предложил альтернативу во всех смыслах. Ничего общего его Вагнер с фирменными гергиевскими шквалами не имеет. У Плетнева, конечно, не то чтобы штиль и гладь, но есть ощущение, что ничего не расплескивается, что сосуд, который он несет, так и остается полон до последнего аккорда. Это ощущение цельности и подконтрольности не отменяет крайне индивидуального отношения к каждой музыкальной мысли, которая есть у Вагнера и с которой маэстро вступает в равноправный диалог. О том, как принято исполнять то или иное место, равно как и о том, как воспримут окружающие эти странные темпы, остановки и разглядывания, он не заботится. Его интересует только его личный разговор с музыкой.

Собственно, то же можно было сказать и про его музицирование за роялем в последние годы — блестящее и одновременно тупиковое — которое сейчас совсем сошло на нет. И про его «Пиковую даму» в Большом — самую крупную дирижерскую работу этого сезона.

Как известно, певцам в ней пришлось нелегко, потому что все было очень непредсказуемо. В его вагнеровской программе никто не пел — она состояла только из симфонических фрагментов девяти (вместе с бисами) опер. Но если представить, что дополняющая Вступление к «Тристану и Изольде» «Смерть Изольды» была бы в оригинальной версии, то ее героине, которой бы пришлось ловить такое количество замедлений, ускорений и цезур, надо было сочувствовать намного больше обычного.

На мой вкус, этот один из самых пламенеющих вагнеровских номеров оказался у Плетнева слишком рассудочным, и никакой столь желанной иррациональности в нем так и не зародилось. Он был окружен увертюрой к ранней опере «Риенци», вступлением в III акту «Нюрнбергских мейстерзингеров» и Увертюрой к «Тангейзеру», которые тоже отличались неожиданной для этой музыки устойчивостью.

Но второе отделение, представившее почти камерный вариант вагнеровской махины «Кольцо нибелунга», примирило с плетневским Вагнером. Оно было составлено из четырех кусочков четырех опер тетралогии («Золота Рейна», «Валькирии», «Зигфрида» и «Гибели богов»). И в его компоновке чувствовалось совсем уж авторское отношение дирижера к этой музыке, в которой он, похоже, полюбил затаенность, пантеизм и отсутствие обыденной человеческой эмоциональности.

Впрочем, мириться или нет — довольно бесперспективный вопрос, когда сталкиваешься с таким сильным дирижерским волеизъявлением. На его фоне даже обидные огрехи брошенного в вагнеровские пучины, как кур во щи, Российского национального оркестра кажутся чем-то очень незначительным. Конечно, мириться. Все равно другого Вагнера у нас для вас нет.

Екатерина Бирюкова, openspace.ru

реклама