Москва отметила 100-летие со дня рождения Давида Ойстраха
В Москве начались торжества в честь 100-летия Давида Федоровича Ойстраха. Наибольшую часть взяла на себя Московская консерватория, что и понятно, ведь Ойстрах преподавал там ровно сорок лет (с 1934 года). В фестивале, который проходит в МЗК и БЗК, участвует блестящая плеяда учеников Ойстраха — Лиана Исакадзе, Гидон Кремер, Виктор Пикайзен, Сергей Гиршенко, Александр Винницкий. При разности индивидуальностей, всех их объединяет особая духовная аура Ойстраха, который был не виртуозом во имя виртуозности, а Мастером во имя музыки. Именно этот критерий, думается, должен стать главным и в Международном конкурсе скрипачей, который также стартовал в эти дни в консерватории.
Свое приношение Давиду Ойстраху сделал и Национальный филармонический оркестр России, посвятив открытие сезона в ММДМ юбилею великого музыканта. Инициатором концерта стал, естественно, Владимир Спиваков, который хотя и не был прямым учеником Ойстраха, всегда называл его в числе своих духовных учителей.
Программа этого вечера непосредственно в день рождения великого скрипача была концептуально связана с его репертуаром и художественными пристрастиями. Художественный руководитель и главный дирижер НФОРа Владимир Спиваков выступил в этот раз как солист в Первом скрипичном концерте Шостаковича. Дирижерскую палочку взял в руки главный приглашенный дирижер Ион Марин, который во втором отделении исполнил с НФОРом Пятую симфонию Бетховена.
Как известно, Ойстрах играл премьеру Первого скрипичного концерта Шостаковича и даже попросил композитора о небольшой редакции: после сложнейшей сольной каденции в конце третьей части было тяжело сразу же переходить на финал. И Шостакович, пойдя навстречу Ойстраху, написал небольшое оркестровое вступление, чтобы дать передышку скрипачу.
Пожалуй, интерпретация Спивакова во многом наследует исполнительской традиции Ойстраха. Так, сдержанная эмоциональность «Ноктюрна» близка идеям Давида Федоровича, который считал, что его атмосфера «характеризуется вовсе не мрачностью и безысходностью, а... суровой сдержанностью чувств, трагедийностью в высшем ее понимании». Также центром драмы, разворачивающейся в Концерте, становится Пассакалья с экспрессивной, полной мучительнейших переживаний каденцией. Она впечатляюще прозвучала у Владимира Спивакова, предельно сконцентрировав внимание зала. А вот финал Концерта, который Ойстрах считал картиной праздника, в исполнении Спивакова приобрел гротесковые черты демонического «вихря», в чем-то корреспондирующего со второй частью, Скерцо. Такое исполнительское решение имеет свою логику, тем более что сыграно было убедительно и с мощным драйвом. Наиболее «сырым» вышло как раз Скерцо: ансамблевые трудности этой части решить до конца не удалось, ощущался определенный ритмический разнобой между солистом и оркестром, как показалось, по вине дирижера.
Пятая симфония у Иона Марина вышла вполне академичной, а концепция «от мрака к свету» в чем-то экстраполировалась на качество исполнения. Наиболее уязвимой оказалась первая часть: знаменитые «удары судьбы», коварно начинающиеся с затакта, поначалу прозвучали не слишком стройно. Словно осерчав на Бетховена, Ион Марин, при повторе экспозиции, «в сердцах» топнул ногой, отсчитывая «пустую» сильную долю. Гораздо стройней по форме и качественней по ансамблю вышла вторая часть. Скерцо и вовсе порадовало «попаданием» в стиль. Тревожная атмосфера, которой так не хватало в начале симфонии, наконец собрала внимание публики, а яркий, триумфальный финал поставил позитивную точку в этой истории борьбы титана и рока.
Оценивая игру уровня НФОРа, где сам по себе профессиональный уровень оркестрантов высочайший, естественно обратить внимание на содержательность идей, глубину дирижерской концепции — в сущности, ведь именно в этом заключается высший смысл исполнительского искусства.
Евгения Кривицкая