На концерте Ольги Перетятько
Отрадный факт: всё чаще в Москве выступают певцы, сделавшие хорошую международную карьеру полностью за рубежом — уехавшие на Запад безвестными выпускниками консерваторий или даже ещё студентами и полностью состоявшиеся там без всяких подпорок отсюда, без крепких тылов.
Было время, и еще не так давно, когда эти уехавшие годами и не помышляли о выступлениях в России. Теперь ситуация изменилась:
наши артисты хотят петь на родине, хотят показать свои достижения, свое искусство родной публике.
Такие певцы все чаще стали появляться в спектаклях столичных театров — как премьерных, так и текущих. Вооруженные высоким мастерством, они, безусловно, делают благотворную инъекцию российскому оперному процессу. Время собирать камни — счастливая тенденция: слава богу, что оно наступило, ибо еще вчера казалось, что все мало-мальски талантливые и способные только уезжают отсюда и это уже навсегда, процесс необратимый.
Одно из таких новых звездных имен на оперном небосклоне — Ольга Перетятько.
Молодая амбициозная певица уже сделала себе имя на Западе, сегодня ее карьера развивается по нарастающей. Ее с радостью принимают все ведущие оперные дома мира. И одновременно в последнее время певица стала появляться в России, демонстрируя родной публике свои успехи.
Большой сольный концерт Перетятько в Концертном зале Чайковского в сопровождении Российского национального оркестра под водительством самого Михаила Плетнёва — важная веха в карьере молодой сопрано.
Надо отдать должное Московской филармонии: в последние годы она регулярно нас радует широкой палитрой достойных вокалистов — как отечественных, так и зарубежных. Можно сказать, что филармония в этом презентационном движении здорово опередила все столичные театры, задает определенный тон — кого и на что приглашать. И дебют на филармонической сцене сегодня ничуть не менее престижен, чем, например, в Большом театре.
Какой же предстала Ольга Перетятько перед московской публикой?
Безусловно, мастером вокала: приятный, насыщенный тембр, ровный голос, уверенный верх, отличные переходы, умение подобрать репертуар так, что даже объективно скромный нижний регистр лирико-колоратурного сопрано звучит убедительно.
Колоратурное мастерство — выше всяких похвал:
изнурительная по продолжительности и количеству голосоломных украшений на такт (Царица ночи из «Волшебной флейты», почитаемая многими за высший пилотаж, по сравнению с этой акробатикой просто отдыхает) ария Юнии из моцартовского «Луция Суллы» была исполнена филигранно.
Но, как ни странно, в этой арии при обилии убедительных технических экстримов, не хватало характера — равно как и в спетой до того Донне Анне из «Дон Жуана»:
обе арии прозвучали с точки зрения выразительности бледновато, несколько по-школьному, хотя и старательно.
Показательно, что до Донны Анны Перетятько спела Сюзанну из «Свадьбы Фигаро» (это была первая ария концерта), и столь разные героини получились совершенно одинаковыми — обе достаточно скучными, пресными, не очень живыми.
Словом, экспозиционный Моцарт от Перетятько «не зажёг». Возможно, виной тому слишком медленные, убаюкивающие темпы, взятые Михаилом Плетнёвым в обеих первых ариях, может быть что-то иное, но моцартовская классицистская уравновешенность и соразмерность не показались удачной территорией для певицы, при том, что технически она со всем этим справлялась весьма достойно.
Гораздо больше понравилась Перетятько во второй половине концерта — оттачивала она свое мастерство на Западе и на европейской опере, а наиболее убедительна оказалась в русском репертуаре.
Технический блеск никуда не ушёл, но появилась живая эмоция, проникновенность, выразительность.
Романсы Рахманинова и Чайковского в оркестровке Плетнева поэтому стали замечательными миниатюрами, показавшими певицу как бы в совершенно разных амплуа, в разных характерах – то меланхоличной («Не пой красавица»), то восторженной («Здесь хорошо»), то задумчивой («Колыбельная»), то игривой («Кукушка» – единственное произведение, оказавшееся несколько низковатым для ее голоса).
Не обошлось без Марфы из «Царской невесты» — последней работы Перетятько на европейской сцене, совсем недавно спетой в Берлине и вскоре ожидающейся в Милане: хорошей кантилене певице хотелось бы пожелать еще большей плавности, но в целом впечатление от гениальной арии столь же большое, как и в берлинском спектакле.
В заключение программы Перетятько исполнила арию из редкой оперы Гуно «Мирей», и здесь ее колоратурное мастерство, явленное ещё в Моцарте, счастливо сочеталось с выразительностью, эмоциональностью пения —
пожалуй, французская лирическая опера весьма близка стилю и характеру русской певицы.
Прекрасно прозвучали и три биса (Линда ди Шамуни, «Поцелуй» Ардити и «Соловей» Алябьева) — кроме финальной ноты в последнем из них, недотянутой по причине усталости (программа-то концерта – будь здоров! – требует выдержки), они стали замечательным, щедрым бонусом всем пришедшим в этот вечер в филармонический зал.
РНО в целом показал себя хорошим аккомпаниатором, за исключением, быть может, лишь странных темпов в моцартовских произведениях.
Вообще, венский гений не показался однозначно удачным в исполнении плетнёвцев — обе увертюры (к «Похищению из сераля» и «Луцию Сулле») были исполнены грубовато и жирновато, отнюдь не прозрачно, не филигранно, без настоящих кружев. Совсем иначе была сыграна русская музыка — Танцы из «Алеко» и увертюра к «Царской невесте» — не только с характером, но и абсолютно в стиле избранных произведений.
Что ни говори, а всё-таки русскую музыку русские оркестры играют лучше западной — даже такой рафинированный коллектив, как РНО.
Автор фото — Uwe Arens
