Репортаж с Байрёйтского фестиваля — 2014
Трудно сказать, когда вокруг Байрёйтского форума больше шума в прессе — в годы фестивальных премьер, или в так называемый спокойный период, когда новинок на зеленом холме не показывают. На лето 2014 года пришелся фестиваль без премьер.
За неделю до начала фестиваля — а стартует он традиционно 25 июля — в немецких и австрийских СМИ вышла дюжина интервью с автором прошлогоднего «Кольца» Франком Касторфом, кому-то удалось разговорить дирижера тетралогии, нового байрёйтского «бога» Кирилла Петренко,. Но большинство выбрали мишенью для подробного допроса Катарину Вагнер, младшую из сестер, которая через год лишится поддержки Евы Вагнер-Паскье, так как та не стала продлевать свой контракт дальше 2015 года. Она и Кристиан Тилеман остаются консультантами, входят в художественный совет и так далее, но ответственность целиком будет лежать на Катарине (ее контракт продлен до 2020). Которой, после полной финансовой проверки фестивальной бухгалтерии, доставшейся еще от предыдущего директората, уже ничего не страшно.
Правнучке Вагнера, действительно, есть чем гордиться
— с ее легкой руки открылась электронная продажа билетов в дополнение к долгосрочным заявкам, которые тоже теперь можно оформлять не письменно, а через интернет, сократился срок ожидания билетов — уже обнаружились первые зрители, получившие билеты, заказанные в 2005 и 2006 гг., запущена программа «Вагнер для детей», кроме домашнего Баварского радио ведутся прямые трансляции спектаклей на радио «Орфей», в кинотеатрах страны показывают трансляцию одной фестивальной оперы.
За неимением премьерной продукции журналисты, от которых их редакции требовали хоть какой-то интересной информации про Байрёйтский фестиваль, дежурили на холме всю первую неделю форума. Большинству из них не было никакого дела, в каком платье выйдет на заветный балкон фрау Меркель, а также до детского «Лоэнгрина» (отличная, кстати, очередная продукция запущенной Катариной серии «Вагнер для детей»). Профессиональные люди приехали в Байрёйт, чтобы повнимательнее, без премьерной лихорадки, посмотреть и послушать новое «Кольцо», оценить новых солистов в крысином «Лоэнгрине» и найти пять отличий от премьерного спектакля в «Летучем голландце» Кристиана Тилемана.
Новости не заставили себя ждать.
На первом «Тангейзере» случился неприятный казус.
По традиции фестиваль открывается спектаклем, который сходит с афиши. «Тангейзера» (2011) с его чудовищно надоедливой сценографией актуального художника Юпа ван Лисхута (автора знаменитой инсталляции «Город рабов», частично повторенной для байрёйтской постановки) и в замечательной музыкальной редакции, воссозданной Томасом Хенгельброком по черновикам Вагнера и представляющей собой компендиум его самых ранних разработок, снимают с репертуара раньше времени. Это нормальная практика (зло только в потраченных на постановку средствах) для Байрёйта — быстро снимать спектакли, чей художественный уровень не устраивает руководство.
Так вот, через 20 минут после начала первого акта внезапно оборвался трос, держащий клетку с «Венериным гротом», который представляет собой вольер с симпатичными обезьянками и разными одноклеточными существами, постоянно совокупляющимися. В какой-то момент конструкция зависла без движения, а на сцену упал кусок троса.
Пауза на ремонт заняла 40 минут, а сам спектакль закончился на час позже,
отняв надежду досмотреть его у зрителей, приезжающих на поезде из окрестных баварских городов. Коллеги с «Орфея», присутствующие 25 июля на спектакле, подтвердили, что музыкальный уровень спектакль после аварии был изумительно высок.
Второй «Тангейзер», которого видела я, прошел также на подъеме, характерном для уходящих спектаклей, когда все участники выкладываются на сто процентов.
Отличная работа Акселя Кобера, некогда вагнеровского стипендиата в Байрёйте, а ныне — генеральмюзикдиректора Немецкой Оперы на Рейне (два театра в Дюссельдорфе и Дуйсбурге, где работают наши певцы Борис Стаценко и Андрей Дунаев). Главные достоинства его интерпретации — точность, аккуратность прочтения находок коллеги, сделавшего «густую» партитуру более транспарентной, есть и романтическая увлеченность и порыв, но больше рациональный, чем безоглядный.
Состав вокалистов менялся на протяжении трех сезонов, пока шел спектакль.
Неизменна осталась Елизавета Камиллы Нилунд, совершенно сросшейся с этой несуразной постановкой и с музыкальной составляющей роли тоже.
Выделялся Квангчул Юн в роли Ландграфа Германа. Певец является успешным долгожителем Байрёйта — он постоянно кочует из оперы в оперу, потому что постановщикам нравится его декоративная внешность, красивый с хрипотцой бас, свободное актерство и вагнеровская харизма. Кроме «Тангейзера» в этом году он также участвовал в «Летучем голландце» в качестве Даланда и пел Хундинга в «Валькирии». В «Летучем» дошло до смешного, поскольку в заглавной партии выступает другой корейский бас по фамилии Юн — Самуэль. Тот самый, который «влетел» в спектакль по замене вместо «снятого» с премьеры Евгения Никитина. Циничный Тангейзер Торстена Керла тоже надолго запомнится, как примечательный элемент этой постановки.
Музыкальным архивариусам на заметку — «Тангейзера» напрямую транслировали в августе в немецких кинотеатрах, и, видимо, скоро выйдет DVD. Пусть постановку трудно смотреть, но изучение данной музыкальной редакции точно доставит удовольствие пытливому меломану.
Интересно, что «полная юношеской свежести дрезденская редакция», как называл ее Вольфганг Вагнер, возникла в Байрёйте лишь в 1985 году усилиями Джузеппе Синополи, который к премьере «Тангейзера» проштудировал все 36 имеющихся авторских вариантов партитуры. В предыдущие годы в Байрёйте в обиходе была «парижская» редакция или смешанная. Всего с 1891 по 2011 «Тангейзер» пережил 8 постановок: к опере обращались Козима Вагнер, Зигфрид Вагнер, дважды подряд Виланд Вагнер, Гётц Фридрих, Вольфганг Вагнер, Филипп Арло и Себастьен Баумгартен. Незабываемую своей экспрессивной откровенностью хореографию одной из «Вакханалий» сочинил для Байрёйтского фестиваля Джон Ноймайер.
Дальше опять светские новости.
Ангела Меркель с супругом прибыла в Байрёйт инкогнито, и поэтому ее в итоге случайно встретили все, кто собирался ее заметить, и кто нет. Фрау канцлер является большим поклонником творчества Франка Касторфа — она не успела на «Золото Рейна» и «Валькирию», зато посетила «Лоэнгрина», размещенного между «Зигфридом» и «Гибелью богов». Отсутствие главы немецкого государства на открытии также стало поводом для насмешек над бедным фестивалем, проходящим без премьер. Между тем на пресс-конференции рассказали о фестивальных планах до 2020 года.
Летом 2015 нового «Тристана» выпускает Кристиан Тилеман в инсценировке Катарины Вагнер. В 2016 грянет новый «Парсифаль». За пульт встанет Андрис Нелсонс, поставит спектакль немецкий актуальный художник Йонатан Меезе. В 2017 возникнут новые «Мейстерзингеры» в постановке худрука Берлинской Комише Опер Барри Коски с Филиппом Джорданом в качестве дирижера.
Дальше известен только порядок названий: в 2018 — «Лоэнгрин», а 2019 — «Тангейзер» (до этого четыре года опера не будет фигурировать в афише) и в 2020 должно быть выпущено новое «Кольцо нибелунга».
Летом следующего года откроется (если финальная часть ремонта пройдет благополучно) в новом блеска Вилла Ванфрид, оснащенная, к счастью, не по последнему слову техники, как грозились в начале. Появится несколько интерактивных пространств над и под землей для библиотеки, книжного магазина и кафе, вырастет небольшая соединительная стеклянная коробка — она, видимо, будет использоваться как фойе.
Всего на реконструкцию культового музея Байрёйта потрачено 12 млн. евро.
Остальные впечатления — музыкальные.
Совершенно по-новому зазвучал «Лоэнгрин» с участием Эдит Халлер в роли Эльзы и Петры Ланг в роли Ортруды. Первая заменила Аннетте Даш, когда та сообщила руководству о своей второй беременности, вторая поет Ортруду после невероятной Эвелин Херлициус, которая участвовала в премьерном спектакле.
Природа этих героинь «Лоэнгрина» всегда представляет собой большую загадку. И результат никогда не зависит от постановщика, а только от психотипа певиц. Кто такая, например, Эльза? Городская сумасшедшая, юродивая, прорицательница Кассандра, наивная дурочка или стерва-притвора.
Аннетте Даш — очень сильная женщина, в ней есть и мужское начало.
Это разглядел Ханс Нойенфельс, когда превратил ее в мученицу, вернее в мученика — исколотого стрелами Святого Себастьяна. Ее выходы были больше театром одного актера, чем спонтанными порывами недалекой, но искренней девы. Все эти несуразности личности находили отклик в необычном глуховатом и чуть крикливом голосе певицы.
А Эдит Халлер излучает гармонию, она стопроцентная женщина, жизнь героини которой определяет жертвенная любовь. И это было бы ничего, когда Эльза чем-то напоминает Виолетту, но если Отруда (Ланг) той же породы, то есть, она ведет себя как в той песне: «чуть что и в слезы», то выходит совсем иная история.
История женщин-сестер, история любвеобильной ведьмы и идеальной романной героини.
Чистое и ясное, без ноток драматизма, без грудных призвуков сопрано Халлер покоряло слушателя бессюжетно, само по себе, и ее образ, вырисовывающийся из пения, образ поруганной невинности и наивности, до сих пор стоит перед глазами и вызывает невообразимую тоску и грусть.
Этот «Лоэнгрин», ставший уже байрёйтской классикой, любимой игрушкой вагнерианцев и культовой во всех смыслах продукцией, продержится в афише еще один год. Еще раз браво неистовому романтику маэстро Нелсонсу, неизменно дирижирующему этой непростой продукцией.
«Голландец», наоборот, оброс жесткостью, романтизм его сильно «почернел».
В этом сезоне спектакль подвергся переработке со стороны режиссера Яна Филиппа Глогера. Он «вынул» из палитры спектакля красный цвет. До этого красный символизировал бунтарство Сенты — ее революционность, протест и всепоглощающую страсть. Сейчас «Голландец» идет в холодных серо-голубых тонах, с обилием черного и пульсирующим электриком (жучки, опутавшие небо вместо звезд и присутствующие также на голове Голландца, обозначая его связь со всей вселенной).
Эти изменения несколько усмирили мещанский пафос постановки, перевели ее в более трагическую плоскость. Инициировала изменения Рикарда Мербет — Сента, отказавшаяся надевать красное платье малярши. И она и Квангчул Юн в роли Даланда стали отличными приобретениями для спектакля.
«Кольцо» пока идет без кастинговых изменений, трудно даже представить, что кто-то может выпасть
— особенно на месте здесь немыслимый Ланс Райан — Зигфрид, душевная Аня Кампе — Зиглинда, Буркхард Ульрих, с приросшей к лицу маской Троцкого — Миме, колоссальная феллиниевская матрона Надин Вайсман — Эрда, словно сбежавший из сериала «Династия» Вольфганг Кох-Вотан и другие.
Спектакль не стареет благодаря видеооператору, который стоя на сцене снимает и транслирует на экран крупные планы.
Постоянно есть ощущение жизни, ожидание какого-то нового сюжетного хода, почти как в фильме «Чапаев», который советские зрители пересматривали по сто раз в надежде, что герой однажды не утонет, выплывет, выживет. Команда Касторфа постоянно спонсирует всеми возможными средствами напряжение, необходимое этой мощной эпопее.
Недостижимо прекрасной показалась титаническая работа Петренко.
Фото Энрико Наврата
