12 февраля в Гамбурге под управлением Кента Нагано состоялась премьера оперы Альбана Берга «Лулу», ставшая настоящим культурным событием.
Постановочная концепция режиссера Кристофа Марталера основывается на идеях немецких философов Теодора Адорно и Зигмунда Кракауэра.
В своей работе «Erfahrungen an Lulu» Адорно пишет, что в этой опере цирк музыкально играет ту же роль, что и военная среда в «Воццеке»: «Страшная сцена убийства Шёна представляет собой скетч с участием эксцентричных клоунов, пока укрывающихся от света софитов, но готовых выскочить в сальто, лишь только им начнет угрожать разоблачение».
Опираясь на тексты Кракауэра о танцевальных группах Тиллера и Джексона (на русский язык переведена статья «Орнамент массы»),
постановщики делают Лулу звеном в серии девушек, двигающихся как заведенные и выстраивающих из своих тел узоры и орнаменты.
Кракауэр считает эти механизированные движения эстетическим отражением рациональных принципов работы капиталистической экономики. Подобный танец он ставит в соответствие с устройством конвейера: «Ногам девушек Тиллера на фабрике соответствуют руки».
Соответственно, в гамбургской «Лулу» эквилибристы, атлеты, рыжие клоуны и акробаты обретаются в пространствах цирка, варьете и буржуазного салона.
Адорно называл «Лулу» едва ли не единственной сюрреалистической оперой. Сюрреалистическим элементом в сценографии Анны Виброк является, например, непонятно где начинающаяся и где заканчивающаяся лестница. В эпоху технической воспроизводимости Художник оказывается производителем серии картин, отличающихся друг от друга только размером.
Все стереотипно-массовые представления о том, что в женщине является эротически привлекательным, из постановки исключили.
Лулу предпочитает ходить не на каблуках, а босиком. В мире, где отношения между людьми такие же механические, как их движения, сексуальность существует в особых безжизненно-холодных формах.
Недостаток постановки Кристофа Марталера в том, что она не универсальна — вряд ли у другой артистки когда-нибудь получится встать на место Барбары Ханниган (Лулу). Кто еще сможет исполнять на сцене цирковые трюки, одновременно полностью контролируя свой голос? Ее Лулу звеняще лирична, в то же время, это акробатка, постепенно становящаяся заводной куклой и марионеткой обстоятельств.
Барбара Ханниган так говорит о своей героине: «Лулу самоуверенна, честна сама с собой, действует инстинктивно. Это усложняет ее отношения с остальными персонажами. Только одно лишь присутствие этой требовательной личности показывает людям их слабости».
Красота сценического образа Лулу, гармонирующая с совершенством пения Ханниган, напомнила о том, что классические представления об искусстве как о замке красоты все еще живы.
Этот драгоценный камень сверкал в достойной оправе:
Йохен Шмекенбехер (Шён/Джек Потрошитель), Маттиас Клинк (Альва), Иван Лудлов (Укротитель/Атлет), Сергей Лейфекурс (Шигольх), Петер Лодаль (Художник / Негр), Марта Свидерска (Гимназист).
Графиня Гешвиц (Анне Софи фон Оттер), фантастическим образом спасшая Лулу из тюрьмы (она заразила ее холерой и поменялась с ней лицами в больнице), казалась трагической фигурой, пытающейся при помощи Лулу заполнить нехватку смысла и любви в собственной жизни.
Третий акт ожидали с особенным нетерпением.
Как известно, опера осталась незаконченной. В феврале 1935 года американский скрипач Луис Краснер заказал Бергу скрипичный концерт. Берг как раз занимался «Лулу» и к работе над концертом приступил только после того, как в апреле был поражен известием о смерти Манон Гропиус. Восемнадцатилетняя дочь его подруги Альмы Малер и архитектора Вальтера Гропиуса умерла от полиомиелита (есть мнение, что Альма Малер была одним из прототипов Лулу).
Концерт стал музыкальным памятником этой девочке и получил посвящение «Памяти ангела». Вскоре Берг скоропостижно скончался и сам. Как правило, в театрах ставят или только первый и второй акты, или же третий акт идет в версии австрийского композитора Фридриха Церхи, завершившего оперу.
В Гамбурге пошли третьим, новым путем.
Кристоф Марталер, Кент Нагано, немецкий композитор Йоханнес Харнейт и драматург Мальте Убенауф «составили» музыку для третьего акта на основе эскизов Берга и оставили его без оркестровки. Одинокие голоса звучат иногда в сопровождении фортепиано, иногда скрипки, иногда в тишине. Так подчеркивается изолированность и нарастающее отчуждение между персонажами, нашедшее свое отражение и в словах Шигольха о трупе только что убитого Альвы: «Надо его как-то спрятать, а то на него наткнется клиент».
Как эпилог в финале исполняется Концерт для скрипки с оркестром «Памяти ангела». Скрипачка (Вероника Эберле) впервые мельком появляется на сцене в ту минуту, когда Лулу убивает доктора Шёна. Это — переломный момент в произведении, после него начинается закат Лулу и ее путь в смерть.
Тонкая дирижерская интерпретация Кента Нагано как нельзя лучше подошла для того, чтобы совершить первую для меня попытку проникнуть в мир музыкально-драматического символизма Альбана Берга.
Фото: Monika Rittershaus