The Idiot
Одноактный балет по мотивам романа Ф. Достоевского в 4 частях на музыку шестой симфонии П. Чайковского.
Балетмейстер Б. Эйфман, художник О. Аверьянов.
Премьера состоялась 15 декабря 1980 года в Ленинградском ансамбле балета.
Хореографическое повествование ведется от одного действующего лица — князя Мышкина — в форме своеобразного внутреннего монолога. И внутри этого монолога развивается все танцевально-симфоническое действие. В качестве главных действующих лиц выбраны только четыре персонажа романа: Мышкин, Настасья Филипповна, Рогожин и Аглая. В соответствии с четырехчастной формой симфонии балет тоже состоит из четырех частей, связанных между собой сквозным лейтмотивом монолога Мышкина.
Петербург. В потрясенном сознании Мышкина возникают отрывочные видения прошлого: его последняя встреча с Рогожиным после гибели Настасьи Филипповны, причудливые образы холодного и мрачного Петербурга, куда он попал по возвращении в Россию, встреча с Настасьей Филипповной и Аглаей, сложное, трагическое переплетение всех судеб, столкновение в резком конфликте тем опьяненного большой страстью Рогожина и Настасьи Филипповны, Настасьи Филипповны и общества, Мышкина и общества, страдание и самопожертвование Настасьи Филипповны, уступающей Мышкина Аглае.
Павловск. Образы сумрачного Петербурга сменяются светлыми картинами природы, на фоне которой в воображаемом мире мечты Мышкина и Аглаи пребывают среди фантастических существ, кружащихся в грациозном вальсе. Но внезапно в эти грезы врываются образы мучимого страстью Рогожина и истерзанной Настасьи Филипповны. Дуэль Аглаи и Настасьи Филипповны. Мышкин оказывается во власти Настасьи Филипповны.
Свадьба. Свадьба Настасьи Филипповны и Мышкина происходит в атмосфере сплетен и пересудов толпы, любопытной и жадной до страданий своих ближних. Во время приготовления к обряду в сознании обоих возникают болезненные видения пережитого. Лейтмотивом этих видений выступает неумолимая судьба в облике Рогожина. Словно по велению судьбы Настасья Филипповна вырывается от Мышкина и бежит к Рогожину, навстречу своей гибели.
Финал. Монолог Мышкина, как символ погибающего доброго начала. Воображаемое «братство» с Рогожиным — необратимое слияние в единое целое двух противоположных начал, извечно сосуществующих в душе страданий. Угасание Настасьи Филипповны и Аглаи в руках Мышкина — символ умирающих надежд. И как последний слабый проблеск угасающей памяти — метание четырех, уже условных, отрешенных от всех земных страстей, всепрощающих душ. Усталое, взбудораженное сознание Мышкина окончательно меркнет. Исчезают воспоминания, растворяются их силуэты. И в конце — свеча в руках ребенка — символ слабого, но не меркнущего света, вечного огня добра, к которому будут всегда тянуться человеческие души.
Труппа Бориса Эйфмана всегда танцует под заранее записанную музыку. В этом имеются свои достоинства и свои трудности. В балете «Идиот» музыка симфонии Чайковского звучала в записи заслуженного коллектива РСФСР симфонического оркестра Ленинградской государственной филармонии под управлением Евгения Мравинского. Порой кажется, что «железная рука» Мравинского организует не только музыкальный ход действия. Подчинив развитие спектакля четкой музыкальной основе, хореограф не пытается создать пластический эквивалент каждой музыкальной теме или образу. Балет строится как «хореографическое воспоминание» Мышкина об уже происшедшей трагедии. Такой прием дает возможность балетмейстеру свободно излагать сюжет, излагать взволнованно и страстно. Открытая эмоциональность хореографии, вообще свойственная творческому почерку Борису Эйфмана, наиболее привлекательная черта балета.
Главные партии на премьере исполнили Валерий Михайловский (Мышкин), Алла Осипенко (Настасья Филипповна), Валентина Морозова (Аглая), Джон Марковский (Рогожин). Их вдохновенная актерская игра, внутреннее наполнение образов, выразительность пластики стали залогом успеха спектакля у публики. Анализируя работу Осипенко, балетовед Наталья Зозулина отмечала, что «балерина не стала изображать Настасью Филипповну двадцатипятилетней, как в романе. Ее Настасья Филипповна была гораздо более зрелой, и потому, наверное, ее чувство к князю приобретало материнский оттенок. Такие взаимоотношения с героем делали чрезвычайно органичным дуэт танцовщицы с молодым Михайловским».
Чуткий к актерской индивидуальности, Эйфман удачно выбрал на роль князя Мышкина Валерия Михайловского. Танцовщик почувствовал образ героя каждой клеточкой своего тела. Аскетичный, худощавый, изящный юноша с ломкими линиями хрупкого тела, он с большим мастерством интерпретировал хореографический материал. Выразительные руки с узкими кистями и чуткое тело артиста, натянутое, как обнаженный нерв, передают внутреннее состояние героя. Наивная, чистая душа Мышкина светится в распахнутых глазах Михайловского, где отражаются то безмерная любовь, то безысходная тоска и безмолвный крик одинокого, измученного человека. Проносящееся в его сознании прошлое принимает разорванную форму в виде отдельно возникающих образов, видений, мучительных попыток осмыслить случившееся. Чувство тяжкой вины терзает душу Мышкина. Появление перед его взором юродивого с крестом становится олицетворением греха, невольно совершенного им перед людьми и одновременно символом всех грехов человеческих.
Аглая в исполнении Валентины Морозовой представала олицетворением несбыточной мечты Мышкина о счастье и гармонии, о чистых человеческих отношениях. Рогожин Джона Марковского представлял собой безудержную стихию, не знающую преград на пути своих чувств и желаний.
Позже значительной удачей стало исполнение роли Рогожина приглашенным «гостем» труппы Марисом Лиепой.
«Балет „Идиот"— безусловно, пока самое значительное создание Эйфмана,— писал очевидец премьеры Дмитрий Черкасский. — Он знаменует наступление творческой зрелости балетмейстера, новую ступень в его эволюции. Он подвел итог исканиям прошлых лет, вобрал в себя их опыт, стал отправной точкой для дальнейшей работы. Это спектакль талантливый, цельный, смелый по замыслу. Больше всего в нем покоряет безупречная музыкальность, та смелость и убедительность, с которой Эйфман соединил Достоевского с Шестой симфонией Чайковского».
Балетмейстер первым на отечественной балетной сцене обратился к творчеству Достоевского. Спектакль «Идиот» стал значительным событием в культурной жизни страны. Приведем непосредственный отклик поэта Евгения Евтушенко: «В течение пятидесяти минут и я, и, смею вас уверить, подавляющее большинство зрителей были охвачены объединившем всех ощущением высокого, напряженного трагического искусства... Счастливая идея — поставить этот спектакль на музыку Шестой симфонии Чайковского — оправдала себя полностью. Эта гениальная музыка позволила выразить пластическими средствами гениальный роман... На мой взгляд, в спектакле не было ничего лишнего, ничего бестактного по отношению к Достоевскому. Эта постановка доказала, что у балета и большой литературы огромные перспективы творческого слияния».
А. Деген, И. Ступников
