Антон Брукнер

Anton Bruckner

Дата рождения
04.09.1824
Дата смерти
11.10.1896
Профессия
Страна
Австрия
Антон Брукнер / Anton Bruckner

Мистик-пантеист, наделенный языковой мощью Таулера, воображением Экхарта и визионерским пылом Грюневальда, в XIX веке — воистину чудо!
О. Ланг

Не прекращаются споры о подлинном значении А. Брукнера. Одни видят в нем «готического монаха», чудесным образом воскресшего в эпоху романтизма, другие воспринимают его как скучного педанта, одну за другой сочинявшего симфонии, похожие друг на друга как две капли воды, длинные и схематичные. Истина, как всегда, лежит далеко от крайностей. Величие Брукнера заключается не столько в истовой вере, которой пронизано его творчество, сколько в гордом, необычном для католицизма представлении о человеке как центре мира. Его произведения воплощают идею становления, прорыва к апофеозу, устремления к свету, единения с гармонизованным космосом. В этом смысле он не одинок в XIX в. — достаточно вспомнить К. Брентано, Ф. Шлегеля, Ф. Шеллинга, позднее в России — Вл. Соловьева, А. Скрябина.

С другой стороны, как показывает более или менее внимательный анализ, отличия между, симфониями Брукнера весьма заметны. Прежде всего поражает огромная работоспособность композитора: будучи занят преподаванием около 40 часов в неделю, он сочинял и переделывал свои произведения подчас до неузнаваемости и притом в возрасте от 40 до 70 лет. В общей сложности можно говорить не о 9 и не об 11, а о 18 симфониях, созданных за 30 лет! Дело в том, что, как выяснилось в результате работы австрийских музыковедов Р. Хааса и Л. Новака по изданию полного собрания сочинений композитора, редакции 11 его симфоний столь различны, что каждая из них должна быть признана самоценной. О понимании же сути искусства Брукнера хорошо сказал В. Каратыгин: «Сложное, массивное, в основе своей имеющее титанические художественные концепции и отлитое всегда в крупные формы, творчество Брукнера требует от слушателя, желающего проникнуть во внутренний смысл его вдохновений, значительной напряженности апперцепционной работы, мощного активно-волевого импульса, идущего навстречу высоко вздымающимся валам актуально-волевой анергии брукнеровского искусства».

Брукнер вырос в семье крестьянского учителя. В 10 лет начал сочинять музыку. После смерти отца мальчик был отправлен в капеллу певчих монастыря Св. Флориана (1837-40). Здесь он продолжил учиться игре на органе, фортепиано и скрипке. После кратковременного обучения в Линце Брукнер стал работать помощником учителя в деревенской школе, он также подрабатывал на сельских работах, играл на танцевальных вечеринках. Одновременно продолжал учиться композиции и игре на органе. Уже с 1845 г. он — учитель и органист в монастыре Св. Флориана (1851-55). С 1856 г. Брукнер живет в Линце, служит органистом в соборе. В это время он завершает свое композиторское образование у С. Зехтера и О. Кицлера, ездит в Вену, Мюнхен, знакомится с Р. Вагнером, Ф. Листом, Г. Берлиозом. В 1863 г. появляются первые симфонии, за ними следуют мессы — Брукнер стал композитором в 40 лет! Столь велика была его скромность, строгость к себе, что до той поры он не разрешал себе и помышлять о крупных формах. Растет известность Брукнера как органиста и непревзойденного мастера органной импровизации. В 1868 г. он получает звание придворного органиста, становится профессором Венской консерватории по классу генерал-баса, контрапункта и органа и переезжает в Вену. С 1875 г. он также читает лекции по гармонии и контрапункту в Венском университете (среди его учеников был Г. Малер).

Признание к Брукнеру-композитору пришло только в конце 1884 г., когда в Лейпциге А. Никиш с огромным успехом впервые исполнил его Седьмую симфонию. В 1886 г. Брукнер играл на органе во время траурной церемонии похорон Листа. В конце жизни Брукнер много и тяжело болел. Последние годы он провел в работе над Девятой симфонией; уйдя на пенсию, жил в предоставленной ему императором Францем Иосифом квартире во дворце Бельведер. Прах композитора похоронен в церкви монастыря Св. Флориана, под органом.

Перу Брукнера принадлежат 11 симфоний (в т. ч. фа минор и ре минор, «Нулевая»), струнный Квинтет, 3 мессы, «Те Deum», хоры, пьесы для органа. Долгое время наиболее популярными были Четвертая и Седьмая симфонии, самые стройные, ясные и легкие для непосредственного восприятия. Позднее интерес исполнителей (а вместе с ними и слушателей) переместился на Девятую, Восьмую, Третью симфонии — самые конфликтные, близкие «бетховеноцентризму», распространенному в трактовке истории симфонизма. Вместе с появлением полного собрания сочинений композитора, расширением знаний о его музыке появилась возможность периодизации его творчества. Первые 4 симфонии образуют ранний этап, вершиной которого стала колоссальная патетическая Вторая симфония, наследница порывов Шумана и борений Бетховена. Симфонии 3-6 составляют центральный этап, в течение которого Брукнер достигает великой зрелости пантеистического оптимизма, которому не чужды ни эмоциональный накал, ни волевые устремления. Светлая Седьмая, драматичная Восьмая и трагически просветленная Девятая — последний этап, они вбирают в себя многие черты предшествующих партитур, хотя и отличаются от них значительно большей протяженностью и неспешностью титанического развертывания.

Трогательная наивность Брукнера-человека вошла в легенду. Изданы сборники с рассказами о нем анекдотического характера. Трудная борьба за признание наложила известный отпечаток на его психику (боязнь критических стрел Э. Ганслика и т. п.). Основным содержанием его дневников были пометки о прочитанных молитвах. Отвечая на вопрос об исходных побуждениях к написанию «Те Deum’a» (ключевого произведения для понимания его музыки), композитор ответил: «В благодарность богу, так как моим преследователям до сих пор не удалось меня погубить... Я хочу, когда будет судный день, подать господу партитуру „Те Deum’a“ и сказать: „Посмотри, это я сделал только для тебя одного!“ Уж после этого я, наверное, проскочу». Наивная деловитость католика в расчетах с богом появилась и в процессе работы над Девятой симфонией — заранее посвятив ее богу (уникальный случай!), Брукнер молился: «Милостивый боже, дай мне скорее выздороветь! Посмотри, мне ведь нужно быть здоровым, чтобы закончить Девятую!»

Нынешнего слушателя привлекает исключительно действенный оптимизм искусства Брукнера, восходящий к образу «звучащего космоса». Средством достижения этого образа служат с неподражаемым мастерством выстраиваемые мощные волны, устремленные к заключающему симфонию апофеозу, в идеале (как в Восьмой) собирающему все ее темы. Этот оптимизм выделяет Брукнера среди современников и придает его творениям символическое значение — черты монумента незыблемому человеческому духу.

Г. Пантиелев


Австрия издавна славилась высокоразвитой симфонической культурой. В силу особых географических и политических условий столица этой крупной европейской державы обогатила свой художественный опыт исканиями чешских, итальянских и северо-немецких композиторов. Под воздействием идей Просвещения на такой многонациональной основе сформировалась венская классическая школа, крупнейшими представителями которой во второй половине XVIII века были Гайдн и Моцарт. Новую струю в европейский симфонизм внес немец Бетховен. Вдохновленный идеями французской революции, он, однако, начал создавать симфонические творения лишь после того, как обосновался в столице Австрии (Первая симфония написана в Вене в 1800 году). Шуберт в начале XIX века закрепил в своем творчестве — уже с позиций романтизма — высшие достижения венской симфонической школы.

Затем наступили годы реакции. Австрийское искусство обмельчало в идейном отношении — оно не сумело откликнуться на жизненно актуальные вопросы современности. Бытовой вальс — при всем художественном совершенстве его воплощения в музыке Штрауса — вытеснил симфонию.

Новая волна общественного и культурного подъема обозначилась, в 50—60-х годах. К этому времени Брамс переселился с севера Германии в Вену. И, как это имело место у Бетховена, Брамс также обратился к симфоническому творчеству именно на австрийской почве (Первая симфония написана в Вене в 1874— 1876 годах). Многое восприняв от венских музыкальных традиций, в немалой мере способствовавший их обновлению, он тем не менее оставался представителем немецкой художественной культуры. Собственно же австрийским композитором, продолжившим в области симфонизма то, что сделал Шуберт в начале XIX века для отечественного музыкального искусства, явился Антон Брукнер, пора творческой зрелости которого приходится на последние десятилетия века.

У Шуберта и у Брукнера — у каждого по-иному, в соответствии с личной одаренностью и своим временем — воплотились наиболее характерные черты австрийского романтического симфонизма. К их числу, прежде всего, относятся: крепкая, почвенная связь с окружающим (преимущественно деревенским) бытом, что сказывается в богатом использовании песенно-танцевальных интонаций и ритмов; склонность к лирическому самоуглубленному созерцанию, с яркими вспышками душевных «озарений» — это, в свою очередь, порождает «раскидистость» изложения или, пользуясь известным выражением Шумана, «божественные длинноты»; особый склад неторопливо-эпического повествования, которое, однако, прерывается бурным выявлением драматических чувств.

Есть и некоторые черты общности в личной биографии. Оба — выходцы из крестьянской семьи. Их отцы — сельские учителя, предназначавшие своих детей к той же профессии. И Шуберт, и Брукнер выросли и сформировались как композиторы, живя в окружении простых людей, и полней всего раскрывались в общении с ними. Важным источником вдохновения служила им также природа — горные лесные ландшафты с многочисленными живописными озерами. Наконец, оба они жили только музыкой и ради музыки, творя непосредственно, скорее по наитию, чем по велению разума.

Но, конечно, их разделяют и существенные отличия, обусловленные, в первую очередь, ходом исторического развития австрийской культуры. «Патриархальная» Вена, в обывательских тисках которой задохнулся Шуберт, превратилась в большой капиталистический город — в столицу Австро-Венгрии, раздираемой острыми социально-политическими противоречиями. Иные идеалы, чем во времена Шуберта, выдвигала современность перед Брукнером — как крупный художник он не мог не откликнуться на них.

Иной была и музыкальная среда, в которой творил Брукнер. По своим индивидуальным склонностям тяготея к Баху и Бетховену, он более всего увлекался новонемецкой школой (минуя Шумана), Листом и особенно Вагнером. Поэтому естественно, что не только образный строй, но и музыкальный язык Брукнера должен был стать другим по сравнению с шубертовским. Это различие метко сформулировал И. И. Соллертинский: «Брукнер — это Шуберт, закованный в панцирь медных звучаний, усложненный элементами баховской полифонии, трагедийной структуры первых трех частей Девятой симфонии Бетховена и вагнеровской „тристановской" гармонии».

«Шуберт второй половины XIX века» — так часто называют Брукнера. Несмотря на свою броскость, это определение, как и всякое другое образное сравнение, все же не может дать исчерпывающего представления о сущности брукнеровского творчества. Оно значительно более противоречиво, нежели шубертовское, ибо в годы, когда в ряде национальных музыкальных школ Европы окрепли тенденции реализма (в первую очередь, естественно, мы вспоминаем русскую школу!), Брукнер оставался художником-романтиком, в чьем мировоззрении своеобразно переплетались прогрессивные черты с пережитками прошлого. Тем не менее в истории симфонии его роль очень велика.

* * *

Антон Брукнер родился 4 сентября 1824 года в деревне, расположенной вблизи Линца — главного города Верхней (то есть северной) Австрии. Детство прошло в нужде: будущий композитор был старшим среди одиннадцати детей скромного сельского учителя, часы досуга которого были украшены музыкой. С ранних лет Антон помогал отцу в школьных занятиях, а тот обучал его игре на рояле и скрипке. Одновременно шли занятия и на органе — любимом инструменте Антона.

В тринадцать лет потеряв отца, он должен был вести самостоятельную трудовую жизнь: Антон стал певчим хора монастыря св. Флориана, вскоре поступил на курсы, готовившие народных учителей. Семнадцати лет начинается его деятельность на этом поприще. Лишь урывками ему удается заниматься музыкой; зато каникулы целиком ей посвящены: молодой учитель ежедневно по десять часов проводит за роялем, изучая творения Баха, и не менее трех часов играет на органе. Он пробует свои силы и в композиции.

В 1845 году, пройдя предусмотренные испытания, Брукнер получил место преподавателя в Санкт-Флориане — в том монастыре, находящемся недалеко от Линца, где сам когда-то обучался. Он исполнял также обязанности органиста и, пользуясь тамошней обширной библиотекой, пополнял свои музыкальные знания. Тем не менее жизнь его не была радостной. «У меня нет ни одного человека, которому я мог бы открыть свое сердце,— писал Брукнер.— Наш монастырь равнодушно относится к музыке и, следовательно, к музыкантам. Я не могу быть здесь веселым и о моих личных планах никто не должен знать». Десять лет (1845—1855) прожил Брукнер в Санкт-Флориане. За это время он написал свыше сорока произведений (В предшествующее десятилетие (1835—1845) — около десяти.) — хоровых, органных, фортепианных и других. Многие из них исполнялись в обширном, богато изукрашенном зале монастырской церкви. Особенно славились импровизации молодого музыканта на органе.

В 1856 году Брукнер был призван в Линц на место соборного органиста. Здесь он пробыл двенадцать лет (1856—1868). Со школьной педагогикой покончено — отныне можно целиком посвятить себя музыке. С редким прилежанием Брукнер отдается изучению теории композиции (гармонии и контрапункта), избрав себе учителем известного венского теоретика Симона Зехтера. По заданию последнего он исписывает горы нотной бумаги. Однажды, получив очередную порцию выполненных упражнений, Зехтер отвечал ему: «Ваши семнадцать тетрадей по двойному контрапункту я просмотрел и поразился Вашему прилежанию и Вашим успехам. Но дабы сохранить Ваше здоровье, прошу Вас дать себе отдых... Я вынужден сказать это, ибо до сих пор не имел ученика, равного Вам по прилежанию». (Кстати сказать, этому ученику было в то время примерна тридцать пять лет!)

В 1861 году Брукнер сдал в Венской консерватории испытания по органной игре и теоретическим предметам, вызвав своим исполнительским даром и технической сноровкой восхищение экзаменаторов. С этого же года начинается и его приобщение к новым течениям в музыкальном искусстве.

Если Зехтер воспитал Брукнера как теоретика, то Отто Кицлер — линцский театральный дирижер и композитор, поклонник Шумана, Листа, Вагнера — сумел направить эти фундаментальные теоретические знания в русло современных художественных исканий. (До того знакомство Брукнера с романтической музыкой ограничивалось Шубертом, Вебером и Мендельсоном.) Кицлер полагал, что для приобщения к ним его ученика, стоявшего на пороге сорокалетия, придется затратить не менее двух лет. Но прошло девятнадцать месяцев, и вновь прилежание оказалось беспримерным: Брукнер в совершенстве изучил все, чем располагал его учитель. Затянувшиеся годы учения кончились — Брукнер уже увереннее искал своих собственных путей в искусстве.

Этому помогло знакомство с вагнеровскими операми. Новый мир открылся Брукнеру в партитурах «Летучего голландца», «Тангейзера», «Лоэнгрина», а в 1865 году он присутствовал на премьере «Тристана» в Мюнхене, где завязал личное знакомство с боготворимым им Вагнером. Такие встречи продолжались и позже — с благоговейным восторгом вспоминал о них Брукнер (Вагнер покровительственно относился к нему и в 1882 году сказал: «Я знаю лишь одного, кто приближается к Бетховену (речь шла о симфоническом творчестве.— М. Д.), это — Брукнер...».). Можно себе представить, с каким изумлением, преобразившим привычные музыкальные представления, он впервые ознакомился с увертюрой к «Тангейзеру», где столь хорошо знакомые Брукнеру как церковному органисту хоральные мелодии приобрели новое звучание, а мощь их оказалась противопоставленной чувственному очарованию музыки, живописующей Венерин грот!..

В Линце Брукнер написал свыше сорока произведений, но их замыслы масштабнее, чем это имело место в сочинениях, созданных в Санкт-Флориане. В 1863 и 1864 годах он закончил две симфонии (f-moll и d-moll), хотя позже не настаивал на их исполнении. Первым порядковым номером Брукнер обозначил следующую симфонию c-moll (1865—1866). Попутно в 1864—1867 годах были написаны три большие мессы — d-moll, e-moll и f-moll (последняя — наиболее ценная).

Первый авторский концерт Брукнера состоялся в Линце в 1864 году и имел большой успех. Казалось, что ныне наступает перелом в его судьбе. Но этого не произошло. И спустя три года композитор впадает в депрессию, которая сопровождается серьезным нервным заболеванием. Лишь в 1868 году ему удается выбраться из захолустной провинции — Брукнер переезжает в Вену, в которой остается до конца своих дней на протяжении более четверти века. Так открывается третий период в его творческой биографии.

Небывалый случай в истории музыки — лишь к середине 40-х годов жизни художник полностью обретает себя! Ведь десятилетие, проведенное в Санкт-Флориане, может рассматриваться лишь как первое робкое проявление еще не окрепшего таланта. Двенадцать лет в Линце — годы ученичества, овладения ремеслом, технического совершенствования. К сорока годам Брукнер еще не создал ничего значительного. Самое ценное — это органные импровизации, которые остались незаписанными. Теперь же скромный ремесленник неожиданно превратился в мастера, наделенного самобытнейшей индивидуальностью, оригинальной творческой фантазией.

Однако Брукнер был приглашен в Вену не в качестве композитора, а как великолепный органист и теоретик, который сможет достойно заменить умершего Зехтера. Он вынужден много времени уделять музыкальной педагогике — в общей сложности тридцать часов в неделю. (В Венской консерватории Брукнер вел классы гармонии (генерал-баса), контрапункта и органа; в Учительском институте преподавал рояль, орган и гармонию; в университете — гармонию и контрапункт; в 1880 году получил звание профессора. Среди брукнеровских учеников — впоследствии ставшие дирижерами А. Никиш, Ф. Моттль, братья И. и Ф. Шальк, Ф. Лёве; пианисты Ф. Экштейн и А. Страдал; музыковеды Г. Адлер и Э. Дечей; некоторое время были близки с Брукнером Г. Вольф и Г. Малер.) Все остальное время он проводит за сочинением музыки. В каникулярное время навещает столь полюбившиеся ему деревенские местности Верхней Австрии. Изредка выезжает за пределы родины: так, в 70-х годах с гигантским успехом гастролирует как органист во Франции (где лишь Сезар Франк может соперничать с ним в искусстве импровизации!), в Лондоне и Берлине. Но его не влечет суетная жизнь большого города, даже театры он не посещает, живет замкнуто и одиноко.

Этому углубленному в себя музыканту пришлось испытать в Вене много тяжелого: путь к признанию его как композитора был на редкость тернист. Над ним глумился Эдуард Ганслик — непререкаемый музыкально-критический авторитет Вены; последнему вторили критики бульварных газет. Это объясняется во многом тем, что здесь сильна была оппозиция к Вагнеру, поклонение же Брамсу считалось признаком хорошего тона. Однако застенчивый и скромный Брукнер в одном несгибаем — в своей привязанности к Вагнеру. И он стал жертвой ожесточенной распри «браминов» с вагнерианцами. Лишь настойчивая воля, воспитанная прилежанием, помогла Брукнеру выстоять в жизненной борьбе.

Положение осложнялось еще тем, что Брукнер работал в той же области, где снискал себе славу Брамс. С редким упорством писал он одну симфонию за другой: от Второй до Девятой, то есть лучшие свои произведения он создал на протяжении примерно двадцати лет в Вене (Всего Брукнер написал в Вене свыше тридцати произведений (преимущественно крупной формы).). Такое творческое соперничество с Брамсом вызывало еще более резкие нападки на него со стороны влиятельных кругов венской музыкальной общественности. (Брамс и Брукнер избегали личных встреч, к творчеству друг друга относились неприязненно. Брамс иронически прозвал симфонии Брукнера за их безмерную длину «гигантскими змеями», а тот говорил, что любой вальс Иоганна Штрауса ему дороже симфонических сочинений Брамса (хотя сочувственно отзывался о его Первом фортепианном концерте).)

Неудивительно, что видные дирижеры того времени отказывались включать произведения Брукнера в программы своих концертов, особенно после нашумевшего провала в 1877 году его Третьей симфонии. В результате долгие годы приходилось уже далеко не молодому композитору ждать, пока он смог услышать свою музыку в оркестровом звучании. Так, Первая симфония прозвучала в Вене только спустя двадцать пять лет после ее завершения автором, Вторая дожидалась своего исполнения двадцать два года, Третья (после провала) — тринадцать, Четвертая — шестнадцать, Пятая — двадцать три, Шестая — восемнадцать лет. Поворотный момент в судьбе Брукнера наступил в 1884 году в связи с исполнением под руководством Артура Никиша Седьмой симфонии — к шестидесятилетнему композитору наконец приходит слава.

Последнее десятилетие жизни Брукнера отмечено возрастающим интересом к его творчеству (Однако пора полного признания Брукнера еще не наступила. Показательно, например, что за всю свою долголетнюю жизнь всего лишь двадцать пять раз он слышал исполнение собственных крупных произведений.). Но близится старость, темп работы замедляется. С начала 90-х годов здоровье сдает — усиливается водянка. Брукнер умирает 11 октября 1896 года.

М. Друскин

реклама

вам может быть интересно

Произведения

Публикации

Главы из книг

Брукнер (classic-music.ru)

Словарные статьи

рекомендуем

смотрите также

Реклама