Тень Вагнера

Симфонии Антона Брукнера звучат в Москве чрезвычайно редко, и это неудивительно, учитывая, сколь трудны они в смысле архитектоники и стилистики. И тот факт, что оркестр Московской филармонии закрыл свой сезон в КЗЧ исполнением одного из главных шедевров гениального венского романтика — Седьмой симфонии, — знаменателен уже сам по себе. Тем более что на протяжении многих лет этот коллектив Брукнера не играл. И наконец взявшись, оказался в нем вполне состоятелен.

Можно только догадываться, сколько усилий приложил к тому Юрий Симонов на репетициях, но оркестр сыграл великую симфонию более чем достойно. Даже периодически фальшивившие вагнеровские тубы, привлеченные со стороны (ввиду того, что в России этот инструмент является большой редкостью, многие дирижеры обычно просто заменяют его чем-то другим), не смогли испортить общего впечатления. Маэстро Симонов всегда был особенно силен в австро-немецком репертуаре, а симфонии Брукнера много раз дирижировал в Европе. В его интерпретации Седьмой симфонии в полной мере присутствовали и ощущение величия этой музыки, и любовное внимание к отдельным деталям, и четко выстроенная форма, что является, пожалуй, едва ли не самым трудным в брукнеровских колоссах.

Собственно говоря, одного такого исполинского произведения, продолжительностью более часа, с лихвой хватило бы на целый вечер. Но было еще и первое отделение. В самом начале прозвучала чрезвычайно редко исполняемая у нас концертная увертюра Мендельсона к «Сказке о прекрасной Мелузине».

Затем — единственное популярное произведение в программе, Концерт для фортепиано с оркестром Грига, который выразительно сыграл Михаил Петухов. Ему, правда, не всегда удавалось передать стихийную мощь этого сочинения, зато она вполне ощущалась в оркестре.

Отлично исполненная Увертюра Мендельсона неожиданно срифмовалась со вторым отделением. Мендельсон ведь послужил для Вагнера источником многих музыкальных тем (что, однако, не помешало ему в дальнейшем смешивать того с грязью уже после его смерти). Вот и в «Мелузине» явственно звучит мотив вступления к «Золоту Рейна». С учетом того, что вторая часть Седьмой симфонии написана Брукнером как эпитафия Вагнеру, можно считать вагнеровскую тему сквозной в этом концерте. Влияние Вагнера на Брукнера, Малера, Рихарда Штрауса и многих других композиторов общеизвестно. Что же касается куда менее изученного влияния — вплоть до прямых заимствований — на самого Вагнера его старших современников, прежде всего Мендельсона (и Мейербера), то это могло бы стать темой специальной концертной программы.

Дмитрий Морозов

реклама

вам может быть интересно

Семнадцать взглядов на Амадея Классическая музыка

рекомендуем

смотрите также

Реклама