Опера на один раз

«Опера, не поставленная на сцене, не имеет смысла», — утверждал некогда П.Чайковский. В то время еще не изобрели звукозапись, да и концертные исполнения опер в полном объеме не практиковались. Тем не менее слова великого композитора так и не стали совсем уж устаревшими: даже самая совершенная запись не заменит театральных подмостков, и вне сценического воплощения опера по-прежнему остается не вполне полноценным жанром. Но если, слушая запись, мы можем сочинять свой собственный, воображаемый спектакль, то концертное исполнение, как правило, и такой возможности не оставляет: вид людей, пожирающих глазами ноты, работе воображения отнюдь не способствует.

Тем не менее оперы в концертном исполнении звучат все чаще. Среди них встречаем и популярные названия, представленные в театральных афишах, что вряд ли имеет какое-либо рациональное обоснование. Обычно концертный «формат» бывает продиктован одним из двух мотивов: либо потребностью устроить смотр исполнительских сил и предварительно обкатать готовящееся к постановке произведение, либо желанием представить публике нечто неизвестное или забытое. Оперная деятельность Валерия Полянского и возглавляемой им Государственной академической симфонической капеллы России обусловлена как раз этим последним мотивом. Полянский не дублирует репертуар столичных театров, но дает возможность публике услышать то, что она в живом исполнении не слышала вовсе или же слышала давно. На этот раз в Большом зале консерватории в рамках Всероссийских филармонических сезонов Дирекции концертных программ прозвучала одна из ранних опер Верди «Луиза Миллер» (по трагедии Шиллера «Коварство и любовь»), которая не ставилась в Москве полтора столетия и которую москвичи последний раз имели возможность слышать почти двадцать лет назад во время гастролей Театра «Эстония». Тот превосходный во всех отношениях спектакль запомнился в первую очередь совершенно уникальным исполнительским «букетом» (Ану Кааль, Тийт Куузик, Хендрик Крумм, Тео Майсте, Мати Пальм). В нынешнем же исполнении «Луизы» именно солисты оказались уязвимой пятой.

Заглавную партию довольно средне спела молодая солистка Большого театра Екатерина Морозова, в исполнении которой попадались, однако, и вполне недурные моменты, как, впрочем, и режущие слух выкрики на верхних нотах. И вновь, как и после прошлогоднего «Руслана», возникало недоумение: каким образом певица с такими неинтересными данными и не сказать чтобы совсем уж безупречной техникой, холодная и не слишком выразительная, «пошла» на Западе? Похоже, агентура сегодня и вправду может все...

Казалось бы, многого можно было ожидать от одаренного тенора из Большого Всеволода Гривнова. Однако то ли певец недостаточно подготовился, то ли был не в лучшей форме, но многие важнейшие моменты партии Рудольфа, включая финал первого акта и кабалетту в финале второго, были им откровенно завалены. Лишь последний акт Гривнова отчасти реабилитировал.

Андрей Антонов из Самары, которого мы знаем как хорошего исполнителя современных опер, не обнаружил в своем арсенале качеств вердиевского баса и тех характерных красок, что требуются в партии Вурма, этого не лишенного комических черт злодея. Другой бас, Александр Киселев (Вальтер), уже выступавший, и небезуспешно, в вердиевском репертуаре, в том числе на сцене Большого, в данном случае лишь более или менее добросовестно озвучил партию.

Наиболее удачными следует признать работы солистки Большого Ирины Долженко (Федерика) и солиста «Геликон-оперы» Игоря Тарасова (Миллер). Если первая проявила прежде всего уверенный профессионализм, то сравнительно молодой Тарасов — неплохой потенциал в качестве вердиевского баритона (он уже демонстрировал его на родной сцене, однако маленький зал «Геликона» — это одно, а БЗК — другое). Валерий Полянский был достаточно убедителен и темпераментен за пультом, добившись достойных результатов в работе с оркестром и, как всегда, превосходных — с хором. С солистами такого единства и взаимопонимания, к сожалению, не наблюдалось. Ансамбли шатались, а иногда так и просто разваливались, да и в сольных и дуэтных сценах многое не ладилось. Судя по всему, дирижер не уделил работе с певцами достаточно времени, а сами они, не видя впереди реальной перспективы постановки оперы с их участием (лучше всего — на Западе) или записи, в большинстве своем отнеслись к этой одноразовой акции спустя рукава, поощряемые, вольно или невольно, самим маэстро, посчитавшим возможным выпустить их на публику в таком сыром виде.

Что ж удивляться, если само словосочетание концертное исполнение оперы в глазах многих стало синонимом понятия «халтура». Ведь примеры противоположного характера на российских просторах встречаются, увы, достаточно редко.

Дмитрий Морозов

реклама

вам может быть интересно

Знакомая незнакомка Классическая музыка

рекомендуем

смотрите также

Реклама