Рыцарь, которого не было

«Лоэнгрином» открылся новый сезон в «Ла Скала»

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Премьерой оперы Вагнера «Лоэнгрин» в миланском «Ла Скала» 7 декабря с серьезными кастинговыми проблемами открылся оперный сезон, а балетный — увы — так и не открылся 19 декабря премьерой балета «Ромео и Джульетта» в хореографии Саши Вальц (музыка Г. Берлиоза). Бастуют несколько профсоюзов, в том числе хор и кордебалет. Хористы хотят прибавки к зарплате за то, что делают в балете Вальц дополнительную работу — им приходится танцевать в неудобной одежде, притязания же кордебалета не до конца понятны. Пока спектакль и начало балетного сезона отложены на конец декабря.

Забастовка (sciopero) в «Ла Скала» всегда бывает внезапной

— ее объявляют за день, и под срыв ставится что-то очень значимое. Тот же хор накануне отработал сложнейшего пятичасового «Лоэнгрина», и об отмене следующих спектаклей пока не идет речь, но кто знает, что будет.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Однако Вагнеру все-таки повезло больше, чем балету. И это при том, что он с легкой руки Баренбойма обгоняет обожаемого миланцами Верди. Его оперы давно не открывали сезон (вспоминаем «Кармен» и «Дон Жуана» в прошлые два года), и в свой юбилейный сезон он уступает дорогу немцу. Правда, в декабре 2013 сезон откроется «Травиатой» в постановке Дмитрия Чернякова, что уже вызывает волнение в миланском музыкальном сообществе, которое раскололось пополам на фанатов Мити (так его называют здесь, впрочем, как и в России) и его противников после гастролей Большого театра с «Евгением Онегиным».

Что же касается Вагнера и его неуместности на открытии в «Ла Скала», то эту тему закрыл президент Италии Джорджо Наполитано, в письменной форме извинившись перед Баренбоймом за свое отсутствие на премьере в день Святого Амвросия Медиоланского.

А злые языки говорили, что политик не пришел из-за обиды за итальянцев…

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Обижаться-то не на что. Конкретно «Лоэнгрин» всегда был почитаем в «Ла Скала». Первая его постановка осуществилась здесь в 1873 году на итальянском языке. Дирижировал Франко Фаччо. С тех пор, включая нынешнюю, прошли еще двадцать постановок.

Спектакль никогда не выпадал из репертуара надолго.

Другими известными маэстро, которые вели продукцию в итальянской редакции текста были Артуро Тосканини (1900) и Туллио Серафин (1912). Караян впервые продирижировал оперу в немецком варианте в 1953-м, но и певцы были все неместные — Марта Мёдль, Вольфганг Виндгассен, Элизабет Шварцкопф. В 1957 Антонино Вотто снова вернулся к итальянскому языку, дальше это уже не повторялось. В 1981 году Клаудио Аббадо даже открывал сезон «Лоэнгрином». Последняя продукция этой оперы возникала в «Скала» в 2007 с Даниэле Гатти и Николаусом Ленхоффом.

Зрители тоже вряд ли могли выражать недовольство таким открытием — билеты были раскуплены за два месяца на все спектакли. И потом, кто эти люди, которые могут сказать «да» Верди и «нет» Вагнеру.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Билеты в «Скала» безумно дороги, ложи и партер абонированы интеллигентными стариками,

которые половину времени спектакля спят, а когда просыпаются, то извиняются и спрашивают друг друга, что произошло в их «отсутствие». И еще кашляют, листают буклет (увесистый том в 300 страниц в твердой обложке), бряцают шикарными бижу «булгари». Какая им разница, что на сцене. Качество музыки в любом случае высокое, благодаря интерпретаторам. Иногда вопят лоджони, но этим уж точно милее тот, кто им заплатил.

И, тем не менее, этому «Лоэнгрину» смог помешать холод. Обычно зима на севере Италии начинается позже — ближе к январю-февралю. Но в 2012-м «зло» случилось в начале декабря.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Сырость и холод подкосили сразу двух прим, заготовленных театром на роль Эльзы.

Накануне премьеры заболела немецкая дива Аня Хартерос, на которую делалась роль. Чуть позже, спев генеральную репетицию для детей (это такая принятая в Милане форма открытой «генералки»), «слегла» датчанка Анн Петерсен. Но у Баренбойма остался в Берлине неприкосновенный запас — Аннетте Даш, у которой был выходной между премьерными спектаклями «Мнимой садовницы» Моцарта, где она солировала в подопечной маэстро Штаатсопер «Унтер ден Линден».

Экстрим невероятный, но игра стоила свеч.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Даш прилетела в Милан, утром прошла репетицию с постановщиками Клаусом Гутом, Даниэлем Баренбоймом и солистами, и вечером ее показывали в тысяче кинотеатров по всему миру, на каналах «ARTE» и «Культура». Видимо, школа Байройта, где фрау Даш уже три года с успехом поет Эльзу (один раз даже в компании с Йонасом Кауфманом), — это реально хорошая кузница для вагнеровских певцов. У певицы были небольшие огрехи в первом акте, когда она немыслимо волновалась, но потом, когда волнение стало частью роли, голос выровнялся и все пошло…

Следующие два спектакля спела Петерсен, в которых, по рассказам очевидцев, еще очень чувствовалась перенесенная артисткой инфлюэнца, и, наконец, 18 числа на сцену вышла Хартерос.

Интрига с дамами усугублялась тем фактом, что именно Эльза стала в спектакле Гута главной героиней.

То есть Эльза, и вся идея постановщика — были бы ничем без гениально сыгранного Кауфманом Лоэнгрина, но протагонист есть протагонист. Гут отдал место Лоэнгрина Эльзе.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Вагнер писал свою оперу, опираясь как на исторические хроники, так и на легенды. Духом средневековой Германии (X век) пропитано либретто, хотя действие оперы происходит на территории современной Бельгии, вблизи Антверпена. Чтобы избежать разборок со Средневековьем, которое и Вагнеру-то понадобилось, только чтобы запустить в дело столь любимую им рыцарскую мифологию,

Гут перенес место действия в Пруссию позапрошлого века

— так называемую Германию par excellence, Германию из учебника истории, а короля Генриха превратил в высокопоставленного военного времен кайзера Вильгельма II, или в самого кайзера — последнего германского императора. Сделал он это из личных антимилитаристских побуждений: король Генрих Птицелов стоял где-то в начале, когда Германии только предстоял политический и военный взлет, а в постановке Гута Генрих, в исполнении блистательного Рене Папе — это «осколок империи», бессильный, бесхарактерный, безоружный, безнадежный, словом, последний человек.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Действие происходит в неопределенном месте, напоминающем разом и казарму, и многоэтажный городской особняк

с аркадами во внутреннем дворе, где каждому хористу-брабантцу выделен квадратик, и старорусские поместья чеховских пьес с ностальгическими деревянными помостами возле водоема для Нины и Кости, и декорации фильмов Тарковского. Исключительно прекрасны оформление Кристиана Шмидта и свет Олафа Винтера.

Поскольку драма разыгрывается вокруг Эльзы — это место, где она родилась, получила подобающее принцессе воспитание, училась игре на фортепиано, бродила с братом Готфридом по полям-лесам (об этом мы узнаем по ходу действия через флэшбэки с маленькими мальчиком и девочкой). Потом все оборвалось — умер отец, исчез брат, появились покровители-родственники (Тельрамунд), мечтающие захватить престол, жуткая наставница (Ортруда, загримированная здесь в лучших традициях фассбиндеровских теток). А связь Эльзы с братом была сродни тем кровным родственным узам, что мы находим в мифологических династиях древних греков.

Но Эльза не Электра, она слабее и уязвимее.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Она искала брата не через борьбу, как неистовые гречанки, но своим особым романтическим образом — ушла от мира, погрузилась в свои грезы, дала волю фантазии. На этой почве, естественно, усугубилось наследственное заболевание (эпилепсия). В ее нездоровом сознании начал вылепляться образ идеального мужчины, защитника, даже рыцаря (девочкой она явно начиталась рыцарских романов). А его черты — конечно же, списаны с любимых братских черт, никакого другого мужчины в ее мире и не было.

И когда образ лебединого рыцаря стал совсем уж навязчивой идеей, этот мужчина с чертами Готфрида материализовался. С колосников посыпались перья, а

на полу возник съежившийся комок, который, не долго думая, встал и объявил себя защитником Эльзы

— схватил меч и начал поединок с Тельрамундом. Имела место настоящая драка на мечах — браво Кауфману и Томасу Томассону (симпатичному исландцу с хрипловатым тембром злодея).

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Лоэгрин тоже падает в обмороки как Эльза (так как он двойник брата-эпилептика). Лоэнгрин буквально болен любовью к Эльзе — ему нужна именно она, а не корона ее отца, не военная слава. Эльза придумала его таким, так как мечтала о муже, брате, любовнике и рыцаре в одном лице. Но ответить ему взаимностью она не может, поскольку ее рыцарь существует только в воображении, а принять живого человека из плоти и крови она оказалась не готова.

Потрясающий момент в финале оперы, когда Эльза в спальне — перенесенной Гутом в чеховский пейзаж с сеном, камышами и березами — задает таки роковой вопрос Лоэнгрину о его происхождении. Она спрашивает довольно злобно и с исступлением этого прекрасного, придуманного ею мужчину, а он не отвечает, уклоняется. Потому что она спрашивает на самом деле саму себя.

«Материальный» Лоэнгрин с этого момента уже практически исчезает

— он поет свою прощальную автобиографическую арию с совсем отсутствующим взглядом. Спев, умирает, снова свернувшись на полу как младенец в утробе матери. Эльза тонет. Готфрид (мальчишка с лебединым крылом вместо одной руки), который как призрак бродил по сцене весь спектакль, выходит на первый план. Занавес. Кто ж поверит, что этому ангелу суждено править Германией?

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Вокальные работы превосходны все до одной — пели лучшие вагнеровские силы нашего времени. Причем не силой голоса они славны, а способом реализации вагнеровского вокала сегодня. Особенно яркая ведьма со сломанной судьбой получилась у Эвелин Херлициус, которая гениально поет истерику. Гут сделал ее злой по воле судеб — нелегко ей, обладающей третьим глазом, пришлось в рутинном христианском королевстве.

Кауфман блистал на пиано и пианиссимо, ни разу не форсировал звук, не надрывался.

Он так понимает Вагнера и имеет на это право. Хартерос была немного осторожна, кроме двух пассажей, когда она дает отпор Ортруде на свадьбе и когда как фурия отталкивает от себя Лоэнгрина в травяном объятии. Хорош Рене Папе с его почти холостым безэмоциональным звуком последнего из императоров.

«Лоэнгрин» в «Ла Скала»

Главное чудо — Баренбойм, который играл «Лоэнгрина» не как романтическую оперу, а как реалистическую, как веристов. То есть

получилась романтика с двойным дном — насквозь гнилая и фальшивая.

Разоблачительная такая романтика. Феноменальный третий акт с правдивым рассказом медных (какие-то трубачи или горнисты трудились на ярусе) взял слушателей буквально за горло. От меди некуда было деться. Она душила. И в этом не было никакого рационализма — просто вот так господин Баренбойм, в этом году празднующий хорошую круглую дату, видит главный романтический опус Вагнера. Ужас в том, что его правда, его «обнаженка» романтики беспрекословно убеждает.

Авторы фото — Monika Ritteshaus и Екатерина Беляева

реклама

Ссылки по теме

рекомендуем

смотрите также

Реклама